Когда приезжий гость столицы идёт по улице Большая Ордынка и она уже заканчивается, то взгляд его недоуменно останавливается на красивом здании с надписью "Малый театр". "Ведь Малый театр находится в другом месте Москвы", — может сказать гость столицы, ему невдомёк, что на здании просто нет слова "филиал". Если же гость внимательно вчитается в вывеску, то увидит наряду с большими буквами "Малый театр" внизу мелкие буквы с надписью "сцена на Ордынке".

Филиал Малого театра находится в здании с 1944 года, а первая пьеса, поставленная здесь, принадлежала перу Народного комиссара государственной безопасности СССР Всеволода Николаевича Меркулова (1895 — 1953).

Под театр здание было впервые перестроено и приспособлено в 1914 году режиссером и антрепренёром Петром Петровичем Струйским (1863-1925), как часто водилось в те времена при рождении он носил другое имя — Пётр Харитонович Кобзарь. Названия театров менялись, но даже после национализации театра представления продолжались, а Струйский после некоторой отлучки в Одессу вернулся режиссером в принадлежавший когда-то ему театр.

На месте здания театра когда-то находился дом бабушки Александра Николаевича Радищева Настасьи Григорьевны, в котором он собственно и родился в 1749 году. Тогда никто не мог предположить, что русская императрица Екатерина Вторая прочитав литературный труд Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву" скажет про автора — "Бунтовщик хуже Пугачева".

Как часто это бывало в Москве место дворян стали занимать купцы и строить новые здания. Двухэтажный каменный дом с флигелем был построен в 1867 год в бытность владения земельным участком купцами Макаровыми, а в пору синематографического бума перестроено в 1913 году. Здесь разместился электротеатр "Кино-Палас" на 805 мест с 28 ложами на балконе и пятью в партере. А потом появился Струйский.

Молодому певцу Леониду Осиповичу Утёсову, выступавшего здесь в 1917 году, замоскворецкая публика не понравилась: "Театр Струйского оказался для меня еще одной московской загадкой. Зал заполняли мелкие купцы, мещане, ремесленники и рабочие. Легкость и бравурность одесского купца, одесского ремесленника и рабочего были им совершенно непонятны и даже чужды. Меня принимали с явным холодком. То, что всегда вызывало веселое оживление или смех, здесь не находило отклика, и я неожиданно для себя наталкивался на равнодушную тишину. В зале все сидели словно замороженные. Это меня не только удручало — выводило из себя. Мне делалось тоскливо и муторно."

Но театр, пусть под другим названием и с другим репертуаром, с легкой руки Струйского здесь прописался надолго, приостановив свою деятельность лишь на время ремонта.