После поворота от Тымовского (Дым над Тымовским) к цели нашей поездки Александровск-Сахалинскому мы вступили на каторжную тропу, сначала царскую, а потом и большевистскую. Собственно эта дорога во все времена была главной каторжной дорогой Сахалина, что придавало ей некоторую мрачность в этот ясный июньский день.

Мы тормознули около мемориала, у которого нельзя было не остановиться. Это был мемориал памятник жертвам сталинских репрессий на Сахалине, который был установлен в 2005 году. Он выглядит очень хорошо и впечатляет своей силой.

На нем изображена символическая "Вышка" — высшая мера наказания, или проще говоря расстрел.

Сила этого монумента связана с тем, что подавляющее большинство своих жертв НКВД расстреливало именно в этом месте, рядом с совхозом «Пограничник», нынче это расположенный в соседнем лесу полностью заброшенный поселок Верхний Армудан.

По приказанию начальника НКВД по Сахалину Дрекова сюда съезжались в назначенный день до полусотни командиров и красноармейцев и проводились расстрелы обвиненных заключенных.

С фамилией Дрекова на Сахалине связан термин "Дрековщина". Это было отдельное царство НКВД, где он был некоторое время царем. Дреков совмещал должности руководителя островного управления НКВД и сахалинского погранотряда.

Так как в те годы 1934-1938, СССР принадлежала только северная половина Сахалина, то можно понять как значимость погранотряда, так и то почему бараки для заключенных решили расположить в этом месте.

Тут и преемственность с царскими каторжанами и близость одновременно как к центру Сахалинской области до 1947 года Александровску, так и к райцентру в Тымовском. В общем очень удобно...

Советская Россия получила Северный Сахалин в 1925 году по итогам Пекинского договора и восстановления дипломатических отношений с ключевыми странами — Великобританией, Францией, Китаем в 1924-м году, чтобы было неожиданным для Японии, которая уже вовсю хозяйничала на всем острове и не хотела возвращать север Советской России. Не хотела, но пришлось.

Японцы правда сохранили на севере концессии, которые действовали до окончания Второй Мировой Войны, и отношения с ними всегда были напряженными. Поэтому на севере советского Сахалина командовали пограничники, постоянно ища и выискивая диверсантов и японских шпионов. Таковы были реалии жизни в те годы. Под подозрение мог попасть кто угодно, а больше всего доставалось малым народам севера Сахалина.

Как говорил сам Дреков, принимавший личное участие в расстрелах «все нивхи и эвенки — японские шпионы и повстанцы».

Рядом с монументом находится одна могила, человека расстрелянного в 1938-м году. Это просто пример одного из многих заключенных, так как общее количество расстрелянных здесь превысило 6000 человек

Федор Янус Янусович родился в 1891 году в Венгрии, в селе Ярош. Попал в плен еще в царское время и работал потом на леспромхозе, занимался лесозаготовками. Арестован за контрреволюционную агитацию, осужден тройкой и расстрелян вместе с большой группой заключенных в апреле 1938 года, ровно через месяц после ареста. Думаю, это довольно типичный случай.

Судьба своих жертв как это и должно быть постигла и самого Дрекова — его арестовали в рамках чисток кадрового состава НКВД уже в сентябре 1938 года и в 1940-м году расстреляли как участника террористической вредительской организации в НКВД СССР. Признан не подлежащим реабилитации.

Изначальная фамилия его была Дреко, родом из Минской области из семьи железнодорожников Полесской железной дороги 1897 года рождения. Знали ли его родители что став красноармейцем в 1918 году их сын станет таким монстром ради желания выслужиться перед высшим руководством как в Александровске так и на большой земле...

Большую работу по реабилитации погибших в сталинские годы каторжан провел Николай Емельянович Золотов — сам внук сахалинского каторжанина.

1920 года рождения недалеко от этих мест, его самого еще школьником в 1937-м году арестовали как врага народа. Ему повезло — за полтора года заключения он много раз находился между жизнью и смертью и выжил и был освобожден в 1939-м году, когда закончились большие репрессии. Прошел войну, работал потом учителем и стал в 1951 году начальником отдела народного образования Александровск-Сахалинского района, а потом и председателем исполкома. Умер в 1993 году написал много рассказов и стихов про край.

Есть и вот эти стихи про Верхний Армудан, которые я хочу привести с фотоиллюстрацией монумента:

Армудан…И ты уже за гранью…
Здесь едва ли кто тебя найдёт,
Были или не были признанья
Их никто от сюда не вернёт.

У кого отобрана свобода,
И куда дорога та ведёт?
Тяжело идут «враги народа»,
Сахалин освоивший народ.

Понравилось!

4

4

Автор: Donnico

Нет вины, и все об этом знали,
Люди в правду верили и ждали
Свой последний роковой рассвет.

Многие безвестными остались,
По тайге их всех не отыскать,
Лишь деревья по утрам шептались
Зная то, что страшно было знать.

Понравилось!

7

7

Автор: Donnico

Сколько матерей, отцов не стало,
Что своих не видели внучат…
Мы найдём распадки, где устало
До сих пор их ели сторожат.

Оправданья этому не будет,
Пусть пройдёт и сто, и двести лет
— Ничего потомки не забудут
Потому что — оправдания нет.

Понравилось!

7

7

Автор: Donnico

Армудан… И ты уже за гранью…
Здесь едва ли кто тебя найдёт,
И твое последнее желанье-
Встретить утро-выстрел оборвёт.

Против зла находит правда силы
Разобраться в чём и чья вина,
Чтобы люди знали их могилы,
Помнили и знали имена.

А вот и еще несколько посланий от этого монумента:




Это единственное место на нашем пути по Сахалину посвященное Сталинским репрессиям, о которых мы всегда должны помнить, как о том, чего нельзя повторить. Так как это уже за гранью...

Немного жаль, что мы не заскочили в заброшенный поселок в лесу неподалеку, там сохранились постройки и еще большая радиовышка высотой под 100 метров, на которую можно забраться...

Нас же ждет уже Александровск — Сахалинский, главная цель нашей 2-х дневной вылазки на север Сахалина.

P.S. Кому интересно, вот что писал про Верхний Армудан Антон Павлович Чехов в своей знаменитой книге "Остров Сахалин" Я приведу эту выдержку целиком, так как Чехов как всегда очень наблюдателен, ироничен и точен подобно медику, препарирующему труп ) Из его наблюдений можно сделать много выводов об обществе того времени...

Чехов побывал в Верхнем Армудане в 1892 году.
----

В 16 верстах от Арковского Станка находится первое по тракту селение Тымовского округа, с названием точно в восточной сказке — Верхний Армудан.

Оно основано в 1884 г. и состоит из двух частей, которые расположились по склону горы около речки Армудан, притока Тыми. Жителей здесь 178: 123 м. и 55 ж. Хозяев 75 и при них совладельцев 28. Поселенец Васильев имеет даже двух совладельцев.

В сравнении с Александровским округом в большинстве селений Тымовского, как увидит читатель, очень много совладельцев или половинщиков, мало женщин и очень мало законных семей. В Верхнем Армудане из 42 семей только 9 законные. Жен свободного состояния, пришедших за мужьями, только 3, то есть столько же, как в Красном Яре или Бутакове, существующих не больше года.

Этот недостаток женщин и семей в селениях Тымовского округа, часто поразительный, не соответствующий общему числу женщин и семей на Сахалине, объясняется не какими-либо местными или экономическими условиями, а тем, что все вновь прибывающие партии сортируются в Александровске и местные чиновники, по пословице «своя рубашка ближе к телу», задерживают большинство женщин для своего округа, и притом «лучшеньких себе, а что похуже, то нам», как говорили тымовские чиновники.

Избы в Армудане крыты соломой или корьем, в некоторых окна не вставлены или наглухо забиты. Бедность воистину вопиющая. 20 человек не живут дома, ушли на заработки. Разработанной земли на всех 75 хозяев и 28 совладельцев приходится только 60 дес; посеяно зерна 183 пуда, то есть меньше, чем по 2 пуда на хозяйство.

Да едва ли можно рассчитывать здесь на хлебопашество, сколько бы ни сеяли. Селение лежит высоко над уровнем моря и не защищено от северных ветров; снег тает здесь на две недели позже, чем, например, в соседнем селении Мало-Тымове. Ловить рыбу летом ходят за 20—25 верст к реке Тыми, а охота на пушного зверя имеет характер забавы и так мало дает в экономии поселенца, что о ней даже говорить не стоит.

Хозяев и домочадцев я заставал дома; все ничего не делали, хотя никакого праздника не было, и, казалось бы, в горячую августовскую пору все, от мала до велика, могли бы найти себе работу в поле или на Тыми, где уже шла периодическая рыба. Хозяева и их сожительницы, видимо, скучали и были готовы посидеть, поговорить о том о сем. От скуки они смеялись и для разнообразия принимались плакать.

Это — неудачники, в большинстве неврастеники и нытики, «лишние люди», которые всё уже испробовали, чтобы добыть кусок хлеба, выбились из сил, которых у них так мало, и в конце концов махнули рукой, потому что нет «никакого способу» и не проживешь «никаким родом».

Вынужденное безделье мало-помалу перешло в привычное, и теперь они, точно у моря ждут погоды, томятся, нехотя спят, ничего не делают и, вероятно, уже не способны ни на какое дело. Разве вот только в картишки перекинуться.

Как это ни странно, в Армудане картежная игра процветает, и здешние игроки славятся на весь Сахалин. За недостатком средств армуданцы играют по очень маленькой, но играют зато без передышки, как в пьесе: «30 лет, или Жизнь игрока». С одним из самых страстных и неутомимых картежников, поселенцем Сизовым, у меня происходил такой разговор:

— Отчего нас, ваше превосходительство, не пускают на материк? — спросил он.
— А зачем тебе туда? — пошутил я. — Там, гляди, играть не с кем.
— Ну, там-то и игра настоящая.
— В штос играете? — спросил я, помолчав.
— Точно так, ваше превосходительство, в штос.

Потом, уезжая из Армудана, я спросил у своего кучера-каторжного:

— Ведь они на интерес играют?
— Известно, на интерес.
— Но что же они проигрывают?
— Как что? Казенный пай, хлеб там или копченую рыбу. Харчи и одёжу проиграет, а сам голодный и холодный сидит.
— А что же он ест?
— Чего? Ну, выиграет — и поест, а не выиграет — и так спать ляжет, не евши.

Продолжение в Александровск - Северная столица Сахалина