Странное стечение обстоятельств – дальние моря и океаны порой оказываются ближе, чем ближайшая точка на карте, где заканчивается земля. Вот уже второй раз расстояние в 430 км для меня становится практически непреодолимо. Лет восемь назад ко мне в гости приехала семья из Москвы – и мы вместе собрались на море в Рыбаковку. Отец семейства, впервые сев за руль одолженной у приятеля «Волги» — из Москвы в Донецк его кое-как довезли, а из Донецка уже забирал я. Но тут у нас две машины – и чтоб ситуацию держать под контролем – я ехал позади него.
Пытаюсь дописать статью, но назойливые папарацци так и не дают состредоточиться...:)
Под Уманью у меня в стареньких «Жигулях» застучал двигатель. Нашли сервис, мастеров, — два дня и ночь с детьми провели в палатке. Подъезжая к Одессе, мой горе-водитель не уступил грузовику, отчего еще два дня тягали его старушку-«Волгу» по автостанциям, где вправляли двери. фары – и до Москвы он так и поехал без левого крыла.
Витрина в Одесском магазине
Как мы тогда отдыхали на море, я не помню, но помню охвативший меня ужас – на обратном пути, проезжая ту же Умань, я вспомнил, что сумка с фотоаппаратом, документами и деньгами осталась километров за двести на подоконнике кафе, куда мы завернули перекусить. Когда я часа через три, минуя грейдеры и экскаваторы стройки века – автобана «Киев- Одесса», с глазами навыкате, обливаясь холодным потом, продумывая каждое слово, которыми я буду объяснять боссу потерю только купленной им дорогущей на тот момент пятимегапиксельной камеры, — вошел в кафе – сумка преспокойно ждала меня на том же подоконнике – оказалось: кафе было для рабочих, обслуживающих дорогу, и целый день было закрыто перед обедом для второй смены…
Зарисовка на Приморском бульваре
Вспоминая эту историю, я снова ехал на Одессу. Вот, перед Уманью, эта автомастерская, где собирали под дождем тогда мой движок – интересно, работают еще там те ребята? – впрочем, я даже имен их не помню. Поворот на скоростную трассу: ремни, включенный ближний свет, — ни что не дало повод постовому остановить мой автопоезд. Жуткий встречный ветер, на термометре – нехарактерные для конца апреля 33 градусов тепла. Вокруг – бескрайние-бескрайние поля …
На краю света
Вдруг на полном ходу от каравана отрывается колесо, огромный прицеп падает на раму, высекая металлом искры об асфальт. Чудом, остановив почти полуторатонную громадину, и удержав ее, несмотря на парусность, от переворота, я бросился вон из кабины догонять весело подскакивающее на скоростной полосе оторвавшееся колесо. Уже потом, анализируя, я содрогался от мысли, что могло бы быть, если бы его нагнал какой-нибудь «Мерседес», мчащийся обычно на этом участке с несусветной скоростью… Или, если б оно выскочило на встречную?...
В порту. Без обработки. Мастеровой тилт-объектив
Я обжег пальцы о расплавленный метал колесного диска, отверстия под болты были будто взорваны и вырваны «с мясом».
Намного позже, обсуждая с друзьями причины, от чего мог вдруг рассыпаться наружный подшипник ступицы, было выдвинуто множество вариантом – один из них, вполне вероятный, — диверсия, когда на стоянке могли чуть пооткручивать колесные гайки.
Куяльницкий лиман
Навигатор показал от дома 220 км, а до конечной точки – 215. Слет караванеров, к которому я готовился последние полгода, ремонтируя и тюнингуя свой дом на колесах для меня, увы, заканчивался уже здесь и сейчас.
Но… Спасибо друзьям-одноклубникам – они наперебой орали в трубку, что праздник для меня никто не отменял и послали за мной эвакуатор. Пять часов ожидания — я пытался спать – но проносящиеся мимо фуры сбрасывали меня с кровати, пытался гулять – но нещадное солнце спалило мне шею и расплавило на тягаче кнопку аварийной сигнализации. Мимо меня проносились караваны, некоторые совсем издалека: из Эстонии, России, Польши, — каждый из них останавливался и предлагал помощь.
Юный конструктор. (инфракрасная съемка)
Водитель эвакуатора оказался весьма учтивым, добрым парнишкой с сережкой в левом ухе – очевидно, в силу рода занятий, ему часто приходится иметь дело с людским несчастьем, транспортируя аварийные автомобили. Мы вместе, с горем пополам, полтора часа заталкивали караван на его старенький лафет, на котором тот поместился с большим трудом.
Одесса- город развлечений.
— Жаль, хозяин уже двадцать лет не обновлял автопарк, — сетовал эвакуаторщик, — современные машины не помещаются, лебедка слабая, чуть какая поломка – вычитает из зарплаты. Он то и дело останавливался, подтягивая стропы.
Площадь перед оперой
А на одном перекрестке мы купили сладких булочек: с творогом, маком и яблоком, — нигде не ел такой вкуснятины!
Ближе к полуночи прибыли на базу. Караванеры уже все оповещены, на чеку, — буквально на руках перенесли дом на песок. Сами поставили на лапы, подвели свет и воду, — я всего этого уже не видел – меня отпаивали холодной водкой и отмокали в не менее холодном море …
Зарисовка
… Была у меня с детства мечта – проехаться вдоль кромки воды, по морскому песку, на велосипеде. Уж никак не думал, что вдруг ей удастся осуществиться – перевезти в стойке велик с караваном – сущий пустяк. Колеса увязали в мокром песке и напрочь выкидывали из седла на сухом. Счастливый, я одолел стихию метров на сто, затем махнул рукой.
Зарисовка. Без обработки. Мастеровой тилт-объектив на инфракрасном фотоаппарате.
Море сыграло свою роль. Несмотря на многообразие всего, что на земле, вдруг, когда оказываешься там, где она кончается, понимаешь все ее пропорции и масштабы, а также, диспропорции и масштабы наших мелочных устремлений. Как сказано в одной из японских притч – настоящий самурай только сидит на берегу моря, ожидая, когда оно само, на волнах, пронесет мимо труп его врага. У меня врагов нет – завистники и конформисты не в счет. Значит, я могу эту притчу толковать иначе: находясь на границе двух стихий, наблюдая за размеренностью и неизмеримостью неведомого мира, колышущегося у твоих ног, и так обманчиво ласкающего пятки вкрадчивой волной, ты можешь, наконец, дождаться, когда перед твоим внутренним взором проплывет отжившая и ненужная – можно сказать, умершая – часть тебя вчерашнего, до перемен, до нового витка, тебя еще злого, зависимого и от дороги, и от пустыни, по которой ты идешь или едешь, или по которой твой дом везут на лафете…
Зарисовка в порту
Но дом есть дом – и строить-чинить его – твоя обязанность. Помню, удивлялся, в глубине Египта все дома стоят недостроенные – согласно поверью, хозяин должен строить его всю жизнь, а когда достроит – умирает. С гайками я не дружу, но уныло побродить за друзьями, вызвавшимися мне помочь, по авторынку, пришлось. Одесский колорит во всем. Как точно подметила наш экскурсовод – «дайте мне побыть одному – я хочу сходить на «Привоз». Ее экскурсия отличалась изысканным блеском ума – такие экскурсии я с диктофоном в руках проглатывал в Израиле, когда в гидах перемешались филфак ленинского, МГИМО и ГИТИС. Впрочем, комплимент она восприняла довольно сухо, как должное.
Зарисовка в порту
Уезжал я на день позже всех. Непередаваемое состояние, когда кутерьма, визги детей, пьянки и бравирование дороговизной прибамбасов вмиг улетучились – и ты смог спокойно сварить себе кофе, подмигивая вечернему городу по правую сторону залива. Спасибо другу и организатору слета из Днепропетровска, благодаря нему, караван уже стоял на колесах, наутро остались последние штрихи. Так, в Одессе я нашел еще одного друга и познакомился с его прекрасной семьей. Он живет на берегу Куяльницкого лимана, и пока он "подваривал" стертое об асфальт ушко амортизатора, мы со старшим его сынишкой на двух великах прокатились вниз, к лиману. Всю дорогу мальчишка рассказывал, что его отец может собрать и разобрать любую машину – и добавлял с пониманием: это же лучше заработать копейку, чем сидеть просто так? Умный воспитанный мальчик успел рассказать о младшем братишке, о цыганах, обитающих в этих местах, о том, как надо аккуратно приближаться к воде, чтоб не провалиться в целебные грязи.
Перед глазами простиралась огромная тихая водная гладь второго по величине пересоленного моря – его площадь почти 60 кв км. Здесь же – самая низкая точка Украины – минус пять метров от уровня океана. Всемирноизвестному израильскому чуду природы, лиман уступает по солености всего в несколько промилле. Теплая вязкая, как масло, вода, прогретая на солнышке нагоняет легкую рябь, а в инфракрасном спектре напоминает лунный пейзаж.
Зарисовка. Без обработки. Мастеровой тилт-объектив на инфракрасном фотоаппарате.
— Зря вы зашли в воду – теперь и ноги и шлепанцы у вас будут белыми, и отмыть их будет нелегко, — сочувственно прокричал мой маленький провожатый.
На обратном пути мы нагнали цыганских ребятишек. Мой пострел дал по педалям, а они, оглянувшись, словно почувствовав специфическое к себе отношение, еще долго провожали его во след улюлюканьем и свистом.
Караван был готов. Хозяйка нас покормила. Впереди предстоял путь домой.
