Во время осеннего судейства на главной странице сайта я обнаружил замечательную заметку Анастасии (mizhanu) об отечественном скульпторе Александре Бурганове. Неизвестный мне дотоле художник да ещё поданный в превосходном изложении Анастасии предопределили выбор объекта внимания во время ближайшего посещения столицы.
Я договорился с собой ничего изначально не узнавать о Бурганове, чтобы уберечь своё восприятие от искусствоведческих и иных клише, которые предопределяют нередко впечатления от того или иного автора и, возможно, искажают их.
Поскольку адрес Дома Бурганова (так именуется музей) у меня имелся, я без особого труда, казалось, его нашёл, оказавшись в сквере с уже знакомыми, с подачи Анастасии, скульптурами. Однако, покрутившись по скверу, я констатировал, что без помощи прохожих попасть в музей мне будет затруднительно. Благо, что неподалёку небольшая собачка прогуливала свою хозяйку — интеллигентного вида даму. Она и указала мне путь, заметив при этом, что и в самом музее "то же самое", что в парке. Что ж,- подумал я, — остаётся только в этом убедиться или разубедиться.
К дверям Дома Бурганова я подошёл минут без пятнадцати одиннадцать и какое же было моё удивление, когда на вывеске я обнаружил, что музей ещё не открыт и будет работать лишь с одиннадцати часов.
Я, тем не менее, толкнул входную дверь, которая податливо впустила меня в небольшой холл. Сидевшие там две сотрудницы укоризненно взглянули на меня и заметили, что время начала работы ещё не наступило и следует обождать.
Моя физиономия, видимо, изобразила такое искреннее разочарование, что одна из женщин изрекла: "Да, ладно, откроемся на пятнадцать минут раньше, и так же пораньше завершимся". Я был вовсе не против этой идеи, поэтому в результата нашего консенсуса я приобрёл билет и пошёл постигать Бурганова.
"Чтой-то посетителей немного!"- отметил я про себя, направляясь осматривать экспозицию. Ага, вот началось.
Нередко в последние годы можно услышать рассуждения о том, как тяжело работалось художникам в советскую эпоху, когда тогдашние власти пытались всякого пишущего, изображающего, снимающего втиснуть в прокрустово ложе социалистического реализма. Я всегда скептически относился к этой, думаю, конъюнктурной идее, поскольку уверен, что если художник желает быть свободным, он станет им, и никакие внешние влияния не остановят этого его прекрасного устремления. Другое дело, если ты желаешь получать официальное признание, звания, награды.
Довольно потешно выглядят некоторые наши широко известные публике люди, которые, будучи обласканными в своё время власть предержащими, пытаются представить себя эдакими чуть ли не репрессированными творцами, которым советская номенклатура от культуры постоянно вставляла в колёса палки и нестерильной тряпкой затыкала рот.
Александр Бурганов — сын своего времени (у него немало вполне реалистических работ, которые он, видимо, ваял государству на заказ), но как только форточка свободы 60-х годов позволила творческим натурам сделать полный вздох, художника "понесло".
Кто-то замечательно высказался в том духе, что Пушкина убила не пуля Дантеса, а недостаток воздуха. Бурганову даже в условиях весьма стеснённой свободы, видимо, воздуха хватало, поскольку для художника, на мой взгляд, более актуальна внутренняя свобода, а не свобода, легализованная властью.
Судя по увиденному, Бурганов, в отличие от других "свободных", которые могли позволить себе и другим открыть глаза на суровую правду окружающей жизни, использовал "достаточность воздуха", чтобы отвернуться от реальности. Она, очевидно, для него мало интересна.
Он закрыл глаза и погрузился в таинственный мир зазеркалья и перед ним раскрылась огромная вселенная со своими солнцами и лунами, со своими страстями, желаниями и опасностями.
Очевидно, что художник не вполне отрёкся от реальности, просто он стал жить сразу в двух измерениях: во сне и наяву. Посему и окружающие люди, в восприятии художника, изменили свой облик. Лицо перестало быть зеркалом души, совсем как у палеолитических мадонн. Он заменяет его образом руки или жестом пальцев, а окружающее пространство наполняет ветром от бесчисленных летящих драпировок.
А. Бурганова тема свободы-несвободы, очевидно, волновала не в последнюю очередь, поэтому железная клетка как лейтмотив проходит во многих его композициях, а также связанная с ней тема страдания.
Нетрудно заметить, что образы Бурганова не подчиняется никаким законам реальной анатомии и привычного визуального восприятия. Они меняют форму и находятся в постоянном превращении из одного состояния в другое. Не случайно многие из его произведений называются «Метаморфоза», определяя этим понятием всю неясность происходящего, но постоянно указывая на процесс перерождения. Наверное, это как раз то, что собирает в себе все противоречия прошедшего да и нынешнего века в их стремлении созидать и разрушать, выражает странный симбиоз чувств, который сегодня является внутренним ощущением почти каждого мыслящего и чувствующего человека, – это свободный полет, соединенный с ощущением трагического падения.
Да, можете сказать вы, чтой-то магический Бурганов, его образы несколько напоминают образы другого небезызвестного мастера из Фигейроса, да и экстерьер Галереи Пегаса вызывает невольные ассоциации с Театром Дали. Признаюсь, и мне, грешному, такая мыслица приходила на ум.
Но оставим эти сопоставления без долгих комментариев, тем более, что культура — это, как известно, сообщающийся сосуд, в который знаменитый каталонец привнес своё дарование, впрочем, как и талантливый русский художник — Александр Бурганов.
Ещё раз обращу внимание на "недостаток" Дома Бурганова. В нём почти нет посетителей. В моём случае их в течение часа, пока я осматривал экспозицию, не было вообще. Удивительное дело: интереснейший музей не интересен широкой публике! Впрочем, в этом "недостатке" имеется и существенное достоинство: во время вашего визита магический Бурганов посвящает в мир своих образов только вас одного.
Для справки. Адрес Дома Бурганова: Москва, Б. Афанасьевский пер., д.15, стр. 9.
Проезд: ст. метро "Кропоткинская" (выход к Гоголевскому бульвару)
Режим работы: ежедневно с 11.00 до 19.00, по четвергам — до 21.00