Вообще Хоботов из «Покровских ворот» был несравненным оригиналом: в качестве совместного развлечения любимой, милой, но не очень-то умненькой девушке он предложил сходить не куда-нибудь, а в Новодевичий монастырь.
Фраза, вынесенная в заголовок, ушла в народ, как и множество других перлов («Спасибо за сладостные минуты!», «А кто не пьет?!», «Я входил в Мосэстраду как в дом родной…», «Резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонитов!» и т.д.) Время от времени мы с мужем вспоминали о ней с твердым намерением исполнить-таки намерение Хоботова и убедиться: что ж так влекло знатного деятеля переводческого пера в эти древние стены?
Поэтому один из майских выходных, которые мы провели в Москве, мы решили посвятить именно фрескам Новодевичьего монастыря.
Машину оставили на Новодевичьем проезде, с которого открывался красивый вид на стены монастыря, отраженные водами пруда.
Билеты для посещения экспозиций, размещенных в стенах монастыря, можно купить в помещении справа от въездной башни. Очень порадовало наличие плана-схемы, на котором служительница музея показала, что надо смотреть и куда надо идти.
Оказалось, все очень просто: сразу после входа надо поворачивать направо и двигаться вдоль монастырской стены, обращая внимания на зеленые информационные таблички-указатели. Особое внимание кассир обратила на расположение туалета: видимо, у посетителей возникают вопросы в процессе, так что нам заранее обозначили расположение стратегических мест.
Забегая вперед, отмечу, что билетики надо сохранять до конца посещения, так как на них делаются пометки, где вы уже были и повторно вас туда вряд ли пропустят.
Новодевичий монастырь – место очень туристическое, поэтому собственно монахинь здесь не очень-то видно, никому нет дела до вашего внешнего вида (хотя, конечно, для посещения храма женщинам надо надеть платок, но вот за брюки никого не расстреляли и никаких фартуков на входе обнаружено не было: все адекватно и вполне демократично).
В церковной лавке, расположенной в одном здании с Успенской церковью и трапезными палатами, — большой выбор не только икон и богослужебной литературы, но и множество книг об истории монастыря, а также вполне себе симпатичных сувениров. Мы приобрели колокольчик в свою коллекцию из разных стран: относительно высокая цена в 1400 рублей объясняется тем, что колокольчик расписной деревянный, выточенный по принципу русской матрешки, с приятным сухоньким деревянным звуком.
Еще приобрели книгу – путеводитель по монастырю.
Книга приятно порадовала и удивила: написана она необычайно интересно, увлекательно рассказывает об истории монастыря, в которой будто бы отразилась история всей страны. Конечно, по ходу экскурсии читать ее не будешь (она довольно объемная), но вот дома после прочтения мое несколько легкомысленное настроение, обусловленное все тем же Хоботовым, сменилось гораздо более уважительным и почтительным отношением к этому знаковому месту. Поэтому постараюсь кусками не цитировать, но привести самые необычные и яркие факты из пятисотлетней истории монастыря.
Вот, в принципе, и все по организации. Так что, вооружившись картой и книгой, можно отправляться вдоль монастырской стены – направо, как и советовали.
Итак, входим на территорию монастыря через нарядную Преображенскую надвратную церковь:
Надвратные церкви, ставившиеся вторым ярусом над крепостными воротами, – обычное явление для православных монастырей. Как нам рассказывал служитель церкви в Санкт-Петербурге, принадлежавшей когда-то Конюшенному ведомству, не только проходившие через ворота под церковью люди, но и животные также получали свою долю Божьей милости. Таким образом, получали благословение все вступавшие на территорию монастыря.
Новодевичий монастырь – довольно обширный по территории. Его церковные постройки образуют в плане крест – символ христианской веры. Главный храм монастыря – Смоленский собор.
Как обычно бывает, в названии собора, да и самого монастыря нет ничего случайного.
Новый Девичий монастырь, основанный в 1524 году, назван Новым по отношению к более древним столичным обителям (например, не сохранившемуся до наших дней Кремлевскому Вознесенскому).
Новодевичий монастырь посвящен Пресвятой Богородице Одигитрии (с греческого – путеводительница, наставница). Так назывался древний образ Богоматери из константинопольского храма Одигон. По преданию, образ этот был написан самим апостолом и евангелистом Лукой. В 1046 году образ Пречистой Одигитрии был принесен на Русь царевной Анной – дочерью Константина Монамаха, ставшей женой черниговского князя Всеволода Ярославича.
В 1097 году икона была перенесена Владимиром Всеволодовичем Мономахом в свой удельный город Смоленск. С тех пор икона стала называться Смоленской, она хранила город от многочисленных вражеских нашествий. Заступлением Пречистой девы в 1239 году Смоленск был спасен от нашествия хана Батыя.
Заступничество города Божьей Матери Смоленской продолжалось вплоть до того момента, когда в 1404 году последний из смоленских князей Юрий Святославич передал икону в дар московскому князю, после чего Смоленск на 110 лет попал под власть Литвы.
Смоленская икона на полвека заняла свое место в главном московском храме – Благовещенском соборе. В 1456 году Василий Темный по просьбе смолян вернул икону в Смоленск, заменив ее в Благовещенском соборе точным списком.
Икону вывозили из Москвы со всеми возможными почестями. На Девичьем поле, у Старой Смоленской дороги состоялся последний молебен.
Попытки вернуть Смоленск в стан русских земель продолжались еще более полувека. В 1514 году после нескольких неудачных военных походов московский князь Василий Темный дал обет: в случае возвращения Смоленска – поставить в Москве монастырь, а в нем – храм во имя Пречистой!
Спустя десять лет после взятия Смоленска Василий Третий, во исполнение своего обета, основал обитель в трех верстах от Кремля, в живописной излучине Москва-реки. Именно в том месте, где в 1456 году москвичи провожали в Смоленск чудотворную икону!
При Иване Грозном утвердился придворный статус монастыря. В стенах обители царь похоронил свою дочь – двухлетнюю царевну Анну. В 1564 году здесь появилась первая царственная инокиня – вдова младшего брата Ивана Грозного, великая княгиня Ульяна Палецкая (Удельная).
При Иване Грозном Новодевичья обитель пополнилась еще одной царственной инокиней – ей стала вдова убиенного сына Ивана Грозного, из-за которой, собственно, затеялась ссора отца и сына.
Постепенно общежительный образ жизни монастыря при царственных монахинях сменился на особножительный – приспособленный к обиходу высокородных инокинь.
Именно поэтому Новодевичий оказался самым приличествующим статусу вдовствующей царицы – Ирины Годуновой. Именно здесь царица-инокиня благословила своего брата Бориса Годунова на царство, здесь, в Смоленском соборе, патриарх Иов нарек Годунова царем и самодержцем.
Интересная мысль содержится в книжке о монастыре: в те времена для знатных и царственных особ уход из мира в монастырь не влек за собой больших изменений: жизнь в женской половине дворца мало чем отличалась от монастырского уклада. Царицы и царевны проводили дни за рукоделием и молитвами.
Но была в истории монастыря монахиня, ставшая самой настоящей узницей – это была царевна Софья Алексеевна. Еще в бытность ее фактической самодержицей Руси, царевна Софья сделала Новодевичий монастырь главным местом царского богомолья. Софья Алексеевна сделала обитель на Девичьем поле своей загородной резиденцией и энергично занялась ее украшением. Деятельная царица укрепила и расширила стены и башни, обновила монастырские церкви. Могла ли себе представить «царь-девица», что именно в любимой обители окажется она в заточении?
После неудавшегося стрелецкого бунта молодой Петр поставил под стенами монастыря 193 виселицы, в течение пяти месяцев, до самой весны, висели на них трупы казненных стрельцов, державшие в руках челобитные с призывом стоять за царевну.
При Петре монастырь перешел в ведомство Преображенского приказа, совмещавшего, как известно, функции министерства внутренних дел и министерства исполнения наказаний. Новодевичий превратился в «режимный объект».
Софья была пострижена в монахини под именем Сусанны. Но до самой ее смерти в 1704 году ее почитали в монастыре великой госпожой, а в игуменской келье даже висел ее портрет «в орлех» — т.е. с царскими регалиями.
Петр поначалу в Новодевичий определил и свою нелюбимую жену Евдокию Лопухину, но после ее перевели под более сильный надзор — в Суздаль.
Сегодня в башне, служившей приютом Софье Алексеевне, находится выставка Богородичных икон, среди которых – весьма необычные.
Еще одна тематическая выставка рассказывает о войне 1812 года в истории монастыря.
«Гроза двенадцатого года» имела страшные последствия для обители, хуже которых могло быть только полное разрушение монастыря. В самом начале сентября 1812 года в монастырь вошли французские войска. В монастыре был расквартирован один из полков, открыты склады провианта и фуража. 25 сентября монастырь осмотрел сам Наполеон. По его приказу в подвалах монастырских церквей разместили огромное количество пороха. В ночь на 9 октября монахиням отдали приказание оставить монастырь, но ни одна из сестер не покинула стены обители. Французские войска тем временем покинули Новодевичий. Монахини бросились в подвалы и еле-еле успели предотвратить ужасный пожар: уходя, французы подожгли монастырские строения. Самое страшное событие было предотвращено в подвале Смоленского собора: монахини успели погасить оконь, подбирающийся к пороховым бочкам.
Да, повезло монастырю. А вот Москва, как мы знаем, сильно пострадала. Здесь же, на выставке, обратили внимание на план Москвы: черным обозначены сгоревшие кварталы. А Наполеон изображен в виде дьявола-поджигателя.
После наполеоновского нашествия монастырь восстановил свое прежнее благополучие. На закате XIX века Новодевичий был лучшей столичной обителью, число монашествующих в нем достигало трехсот человек. Как и в давние времена, возобновились традиции богомолий. Можно упомянуть еще один изложенный в нашей книге о Новодевичьем монастыре факт: московская улица Пречистенка так называется именно потому, что по этой улице царский обоз на престольные праздники двигался в сторону монастыря на молебны Пречистой Богородице.
Страшные времена пришли в монастырские стены сразу после революции. Представителям новой власти удалось то, чего не мог от монахинь добиться Наполеон: сестер разогнали, а в монастыре разместились двести курсантов Наркомата просвещения, авангард «культурной революции». «Монастыря нет – есть домовый комитет», — с грустной иронией констатировала бывшая настоятельница, игумения Вера (Победимская).
В этих условиях то, что в 1926 году в монастырь переехал Государственный музейный фонд, можно было считать настоящей удачей. Даже несколько бывших монахинь устроились в него работать хранителями, уборщицами и даже реставраторами.
Служба в монастырских церквях возобновилась в годы Великой Отечественной войны.
Но считать монастырь возродившимся к новой жизни можно лишь начиная с 1994 года. И огромная роль в этом принадлежит игуменье Серафиме – в миру Варваре Васильевне Черной.
Судьбе этой удивительной женщины посвящена еще одна тематическая выставка в Новодевичьем.
Это была потомственная дворянка, мать ее стала монахиней, а дед был архиереем Серафимом – священномучеником нового времени, расстрелянным на Бутовском полигоне в 1937 году.
Варвара Васильевна, всю жизнь будучи глубоко религиозным человеком, при этом была видным ученым в области химической технологии и даже занимала руководящие посты на московском заводе «Каучук».
Сегодня Новодевичий монастырь включен в список памятников Всемирного наследия ЮНЕСКО.
На мой взгляд, посетителей притягивает мощный пласт истории, с которой ты соприкасаешься самым тесным образом. Здесь находятся могилы героев войны 1812 года, усыпальницы декабристов, ученых и поэтов.
Через стену от монастыря расположено чуть ли не самое значительное кладбище в российской истории. Мы помнили интересную и познавательную экскурсию по некрополю Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге, поэтому после некоторого колебания решили отправиться и на Новодевичье кладбище.
Сразу оговорюсь, что этичность подобного рода экскурсий у меня под большим вопросом, но, тем не менее, если относиться к кладбищу как к памятнику истории и определенному культурологическому феномену – то почему бы и нет? Главное, чтобы посещение не превращалось в развлекательно-увеселительные прогулки, как нам несколько раз показалось, глядя на некоторых посетителей.
По кладбищу экскурсоводы (вполне себе приятной наружности, что музейные работники) водят небольшие группки. Встретились даже несколько иностранных групп – китайцев, в основном. Судя по подслушанным у русскоязычных гидов обрывкам рассказов – мы, возможно, зря отказались от их услуг, решив ограничиться купленной за 100 (150?) рублей схемой захоронений, чтобы не блуждать среди могил.
Перечисление имен всех великих и просто оставивших свой след в истории людей займет слишком много времени, да и не нужно это. Ограничусь только своими скромными соображениями.
Конечно, без мистики такое место, как кладбище, не обходится. И самая, на мой взгляд, мистическая история связана с надгробным камнем «Голгофой», «породнившим» двух самых мистических русских писателей – Гоголя и Булгакова.
Если кто не знает, или знал, но забыл, — в двух словах остановлюсь на этой еще в институтские годы потрясшей меня истории.
Николай Васильевич Гоголь после кончины был погребен на кладбище Свято-Данилова монастыря. На его могиле была установлен простой бронзовый крест и надгробная плита из черного мрамора, с начертанными на ней словами Священного Писания – цитатой пророка Иеремии: «Горьким словом моим посмеюся». Позднее Константин Аксаков, сын писателя Сергея Тимофеевича Аксакова – друга Гоголя, установил на могиле массивный камень из морского гранита. Камень, прозванный «Голгофой», был специально привезен из Крыма под основание креста на могиле писателя. На камне, по решению друзей, была высечена уже другая строка – из Евангелия: «Ей, гряди, Господи Иисусе!»
В 1909 году, во время реставрации захоронения, на могилу был добавлен саркофаг и чугунная ограда.
В 1931 году, когда в результате реконструкции Москвы был закрыт Свято-Данилов монастырь, состоялся перенос праха видных общественных деятелей с разоряемого монастырского кладбища. Останки Гоголя были перенесены на Новодевичье кладбище (не без скандалов – по многочисленным слухам, поползшим после эксгумации, череп писателя был повернут по отношению к телу, что давало основания утверждать о пребывании несчастного в состоянии летаргического сна на момент похорон; по другим версиям, черепа и вовсе не было обнаружено).
После эксгумации ограда и саркофаг с могилы на кладбище Свято-Данилова монастыря также были перенесены на Новодевичье кладбище, но крест был утерян, а камень за ненадобностью был отправлен в кладбищенскую мастерскую.
Спустя два десятилетия затерявшаяся Голгофа была случайно обнаружена вдовой Михаила Булгакова – Еленой Сергеевной. Камень занял свое место на могиле Булгакова, бывшего, как известно, почитателем таланта Гоголя. Фраза Михаила Афанасьевича «Учитель, укрой меня своей чугунной шинелью!» в контексте этих событий приобретает какой-то сверхъестественный смысл.
А вот завещание Гоголя – не устанавливать над его останками памятника — было нарушено: в 1957 году на могиле писателя был установлен бюст на мраморном постаменте с надписью: «Великому русскому художнику слова Николаю Васильевичу Гоголю от правительства Советского Союза». Страшная суконная серость его настигла-таки…
По случайному ли стечению обстоятельств (хотя, кто теперь поверит в случайность?), но могилы двух писателей находятся в нескольких шагах друг от друга:
Также рядом после смерти оказались два руководителя Московского художественного театра, разделенные несколькими десятилетиями жизни, — Константин Станиславский и Олег Ефремов.
Мхатовская чайка, кстати, не раз встречается на могильных памятниках: например, она помещена и на обелиск Ии Саввиной.
Удивительно даже не то, как авторы памятников стремятся передать жизнь и судьбу человека. Всем, например, известен памятник на могиле Хрущева, в котором Эрнст Неизвестный отразил противоречивый характер этого человека, амбивалентность его поступков:
Поразительно, как скульпторы пытаются скульптурными и архитектурными формами выразить стилистику произведений того или иного писателя или поэта. Вот, например, абсолютно в духе поэмы «Владимир Ильич Ленин» или «Стихов о советском паспорте» монумент:
А такой памятник, с наличием множества персонажей и подробностей, может быть только у автора романов-эпопей – советского классика Алексея Николаевича Толстого:
А вот этот предельно лаконичный и сдержанный памятник – на могиле Антона Павловича Чехова:
Но даже если видеть во всем этом культурологический феномен, все равно очень быстро наступает желание покинуть это место. Уже «под занавес» мы увидели совершенно необыкновенную и очень жизнеутверждающую картину, практически гимн новой жизни: между могильных плит утка-мама вела свое многочисленное потомство к кладбищенской стене и дальше – к монастырским прудам!
По-моему, лучшего и оптимистичнейшего завершения этого дня в стенах древнего монастыря невозможно представить.
P.S. Где же фрески? А вот Смоленский монастырь был закрыт до конца мая, так что придется ехать еще раз!
