На улицу Большая Якиманка я направилась, чтобы попасть в магазин Красный Карандаш для подбора новых холстов и красок. Шла неспешно, так как оказалась впервые в этом районе Замоскворечья и с интересом рассматривала всё то, что хранит дух старой Москвы.

Как же мы по разному воспринимаем увиденное. Готовимся к чуду — а ожидания разочаровывают. Или наоборот, самые незабываемые эмоции остаются с нами в результате случайности.
Так произошло и в этот раз. Нечаянная радость от увиденного.

Передо мной был самый известный дом в русском стиле в Москве -Дом купца Игумнова.
Расписной терем, словно иллюстрация древнерусских былин хранит историю, легенды и невероятное продолжение, которое так нами любимо. Впрочем, давайте обо всем по порядку.

История начинается с 1851 года, когда жена видного петербургского купца Игумнова за большие деньги купила у московской купчихи участок с деревянным домом в конце Якиманки, в купеческом районе Замоскворечья. Приобретен был скорее всего впрок, потому что несколько десятилетий старый дом простоял. В то время главные деловые интересы Игумновых были в Ярославле. Они являются владельцами мануфактуры и одними из крупнейших производителей текстиля в России. В 1888 году Игумнов скончался. Его наследник, 33-летний Николай Васильевич Игумнов, в том же году решает построить на доставшемся ему в наследство участке московскую резиденцию. В Ярославле Игумновы занимались ещё и строительством и был у них любимый архитектор, на тот момент выигравший звание главного архитектора города и в свои совсем ещё молодые годы успевший отличиться и создать изящные и прекрасные по красоте дома и храмы — это был Николай Поздеев. Он и стал автором проекта нового дома. И было ему тоже 33 года.

Было подано прошение о сносе деревянного и строительстве каменного дома. Для особняка был выбран образ богато украшенного дворца-терема допетровской эпохи.
Денег на постройку дома не жалели. Великолепие и разнообразие изразцов рождалось у знаменитого "Товарищества производства фарфоровых и фаянсовых изделий Матвея Кузнецова" по рисункам русского живописца С.Масленникова.
.
Рельефные изразцы были особенностью ярославской архитектуры XVII века и при посещении Ярославля я наслаждалась и любовалась многочисленной отделкой храмовых построек. Сотканный из радости зимний Ярославль
Для строительства дома выписывали самый ценный в мире каррарский мрамор, а из Голландии привозили кирпич.

Рассматриваю внимательно и пытаюсь запечатлеть в памяти умело собранное в целое различие декоративных форм и деталей — островерхие шатры, арки в форме сводов,
различные колонны и колоколенки.

.
Ажурная кованая решетка,
оконные проемы в пышном обрамлении, свисающие гирьки.

Основной художественный замысел отображён во всем великолепии и подчеркивает изобилие и богатство владельца. Вот очевидно с этим и не смогла примириться московская публика и архитектурное сообщество. То, что сегодня вызывает восхищение, на момент окончания строительства из-за чрезмерного великолепия было подвергнуто уничижительной критике. Честолюбивый Игумнов мечтал поразить высшее московское общество, но подчеркнутое богатство в сочетании с низким происхождением вызвало зависть и насмешки.
Купец расстроился, а крайним оказался зодчий. Игумнов, ранее не ограничивавший его в средствах, возмутился, что некоторые сметы оказались завышены, и вроде бы даже отказался платить по каким-то счетам. Не исключено, что архитектор действительно не уследил за процессом — ему просто было уже не до того. Жена Николая умирала от туберкулёза, нужно было следить за маленьким сыном, да и сам он страдал от этой страшной болезни. В начале 1893 года Поздеев уехал в Ярославль, похоронил жену и спустя четыре месяца сам скончался от чахотки, не дожив двух недель до своего 37-летия. Основное архитектурное наследие он оставил Ярославлю, подарив Москве лишь один шедевр.


В Москве, поползли слухи о его самоубийстве в связи с оскорблениями Игумнова, но это остаётся лишь домыслом. Через два года, в 1895 году была завершена и отделка дома. Работами руководил младший брат архитектора Иван Поздеев — тоже известный архитектор. Интерьерные работы выполнял известный мастер усадебного строительства — Петр Бойцов. За массивными входными дверями ждало царство ампирной роскоши. (фотография из Интернета)
Мебель в стиле Людовика XV и замечательные гобелены XVII века создавали дух французского стиля. (фотография из Интернета)

Игумнову долгого счастья дом не принёс. Он посещал его наездами, красиво и широко кутил, но так и не был принят московским обществом.

С этим домом связано несколько легенд. Одна из них гласит, что Игумнов поселил в доме свою любовницу — то ли актрису, то ли танцовщицу. Однажды, неожиданно заявившись в Москву, он застал её с любовником. Что произошло дальше, толком никто не знает, но барышня исчезла. Молва утверждала, что страшный в гневе купец убил неверную а тело замуровал в стену дома. Полиция завела дело, но следов преступления не обнаружила.

Согласно второй легенде, Игумнов как-то в 1901 году во время званого бала исключительно ради бахвальства усыпал пол танцевального зала золотыми червонцами. Гости весело плясали до утра, не задумываясь, что попирают ногами лик самого государя императора, высеченный на монетах. Один из гостей донес на Игумнова о непочтительном отношении к Государю, после чего он был навсегда выслан в далёкую абхазскую деревню Алахадзы без права возвращения в столицы.

Но на этом судьба нашего героя не заканчивается, а имеет славное продолжение, которое так ярко и вкусно воплощалось и в моем поколении.

Благодатной землёй местность между Гагрой и Пицундой в пору, когда опальный купец там поселился назвать было трудно: мёртвая и безлюдная зона, заболоченное место с тьмой малярийных комаров. За бесценок он покупает у абхазского княжеского рода шесть тысяч десятин этой гиблой земли и приступает к их освоению.

Николай Васильевич привёз с Дона 150 рыбаков для начала рыболовецкого промысла. Вскоре построил и первый на побережье рыбоконсервный завод. Для работающих создавал уникальные по тем временам условия — построил общежития с двухместными комнатами. Для семейных строил отдельные домики, которые через время переходили в собственность семьи рабочего вместе с участком земли. Стал преобразовывать Игумнов и территорию. Для осушения болот было высажено 800 эвкалиптов и сотни болотных кипарисов, отлично впитывающих влагу.

Читала, что если посмотреть со спутника на местность, то отчётливо виден кипарисный строй, посаженный более ста лет назад в виде трёх заглавных букв — ИНВ.

Баржами по морю стали привозить плодородную кубанскую землю. На осушенных землях Игумнов завёл племенные животноводческие хозяйства: завёз в эти южные края родных ярославских коровок. Но главным детищем стал чудный, диковинный сад. Из Турции были завезены первые мандариновые деревья.
Вот так, не только Абхазия обрела свои знаменитые мандариновые сады, но и моё детство всегда наполнялось праздничным новогодним мандариновым запахом! Появились и такие необычные для этих мест растения — киви, манго, лимонный сорго, табак. Для борьбы с малярийной лихорадкой им были созданы плантации лечебных деревьев — камфарного и хинного.

После революции 1917 года Игумнов добровольно передал новой власти свои огромные хозяйства и остался работать агрономом в организованном на его землях цитрусовом совхозе. Он не смог оставить дело своей жизни и не стал эмигрировать вслед за семьёй во Францию. В 1924 году Николая Игумнова не стало. На месте скромной могилы возвышается деревянный крест в обрамлении любимыми им кипарисами.

Крупный промышленник Николай Васильевич Игумнов был мануфактурщиком, владельцем железных рудников и золотых приисков Сибири, мандариновым королем. Его жизнь, полная событий, вполне могла бы лечь в основу захватывающего романа. В 2012 году вышел фильм "Абхазская сказка" режиссера Павла Бортникова, в котором сюжетная линия затрагивает судьбу Игумнова.

А что же произошло с теремом-дворцом? Игумнов и его отдает в распоряжение советской власти.
После 1917 года дом занимали разные организации. Здесь был рабочий клуб, Институт мозга, Институт переливания крови, Дом пионеров.
В 1938 году дом Игумнова был передан французскому правительству для посольства. На стене дома установлена памятная табличка о том, что в 1944 году президент Шарль де Голль вручал здесь награды лётчикам эскадрильи "Нормандия Неман". В 1979 году, когда посольство переехало в новое здание, особняк стал официальной резиденцией Послов Франции.

По понятным причинам, войти в дом не разрешено, но дважды в год, в апреле и в мае, дом можно посетить с экскурсией. Надеюсь, что и мне удастся когда-нибудь окунуться в роскошь русско-французского шика! А пока только фотографии из Интернета подогревают мой интерес. Интерьер дома Игумнова щедро украшен и богато декорирован. Холл и парадная лестница
прекрасно сочетаются с внешним убранством здания. (фотография из Интернета)
. (фотография из Интернета)

Здание особняка является объектом культурного наследия федерального значения.

P.S.Сегодня весь мир чтит память ушедшего Жан Поль Бельмондо, об этом свидетельствует траурная фотография и цветы недалеко от входа в здание.