Любая катастрофа это связанная цепочка событий: один ошибся в расчётах, потом другой не проверил, третий понадеялся на других, — вот если убрать из этой цепочки хоть одно звено, ту же авиакатастрофу, к примеру, удастся предотвратить. Однако жизнь человека нельзя воспринимать так упрощённо, ведь тогда было бы легко воспитывать человека так, чтобы он не встал на путь преступника. Тем не менее, принято всё же анализировать этапы жизни человека, чтобы понять почему он стал мировым новатором, лидером нации, гением или злодеем.
Когда в 1960-м году на Минский радиозавод пришёл работать Ли Харви Освальд, мало кто мог предположить тогда, что этот человек через три года изменит если не мир, то путь целой страны, а попутно станет объектом многочисленных теорий заговора, одна похлеще другой.
Но как это часто бывает, жизнь могла бы пойти совершенно иным путём, став вполне простой и, возможно, даже счастливой, если бы возлюбленная ответила ему взаимностью... К сожалению, он встретил другую, которая подтолкнула его вернуться на родину, потому что мечтала уехать из Советского Союза, а вскоре его обвинили в убийстве американского президента, а позже убили и его самого.
Сколько бы кто ни пытался найти в этом периоде жизни Освальда ключи к пониманию его поступка, как бы не выискивали след или руку КГБ, пристально следившему за ним, к слову, — всё оказывалось пустышкой. Но обо всём по порядку.
В 1959 году американский морской пехотинец, увлекающийся марксизмом и учащий русский язык, решает оставить службу, окольными путями получает советскую туристическую визу и на поезде из Финляндии прибывает в Москву.
Освальд во время службы в морской пехоте
Дерзости 20-летнему американцу было не занимать, а потому он буквально через несколько дней после прибытия запрашивает разрешение остаться в стране постоянно. Получив отказ, Освальд режет себе вены в московской гостинице.
На этом всё могло бы и закончится, но его спасают, а случай после рассматривают на самых верхах, пытаясь понять кто он, — увлёкшийся идеями молодой человек, засланный шпион или сумасшедший. В конце концов, ему позволяют остаться. И тут случается первый странный факт: остаться ему позволено не в Москве и не в Ленинграде, а в... Минске. Первое, что спросил Освальд, было: "это в Сибири?"
На самом деле, странности эти надуманны. Просто не каждый день в Союз перебирались бывшие морские пехотинцы и просились остаться. КГБ решил за ним приглядывать, но в огромных Москве или Ленинграде с их огромным количеством дипломатов, иностранных торговых представительств и студентов делать это было труднее, а в Минске иностранцев и сейчас-то немного, а в 1960-м так и подавно, потому любые его контакты с иностранцами были бы как на ладони. Да и Минск, как-никак, столица союзной республики, а потому не вызвал бы "культурного шока" у иностранца.
Здесь его селят в гостинице "Минск", — престижном и дорогом даже по нынешним меркам отеле, а в то время, вообще, лучшем отеле города, — один фасад которого выходит на Проспект Независимости (в то время Ленина), а другой на Площадь Независимости (ранее также Ленина). В паре шагов от Дома Правительства.
Площадь Независимости в Минске. Справа за новогодней елью отель "Минск"
Это сейчас ванная комната, телефон и телевизор в номере воспринимаются как данность, а в то время это была роскошь невиданная для СССР.
Оригинальной обстановки в номерах не сохранилось, но в одном из них и жил когда-то Освальд
Далее ему нашли работу — на упомянутом уже радиозаводе, существующему и по сей день, только выпускающему уже не радиоприёмники, а телевизоры и бытовую технику марки HORIZONT.
И вновь странности: ведь радиозавод в СССР это чуть ли не секретное производство, мол, как же могли иностранца из стана идеологического противника направить туда работать? Да всё опять же просто: радиозавод это чистое и современное производство, опять же, направь иностранца на тракторный завод, это мог бы быть культурный шок, а ввиду своего статуса, за работниками негласно присматривали, так что и за ним тоже можно было следить, не выделяя этот факт. Ему дали не очень пыльную, но довольно однообразную работу, где не нужны были знания языка, который тот хоть и учил, но примерно как и многие из нас в школе... с тем же результатом, в смысле. Присматривал за ним и обучал его тогда Станислав Шушкевич, тоже работавший на заводе, а позже ставший руководителем Беларуси, подписавшим Беловежских соглашения в 1991 году.
Всё время пребывания в Минске Освальд вёл дневник, довольно подробно описывая всё происходящее с ним. Он много гулял, так как поначалу многое для него было в диковинку и вызывало интерес. Так его удивляло отсутствие бездомных, праздно шатающихся горожан и отсутствие безработных. Очень нравились столовые, где за совсем скромную плату он мог наесться досыта.
К слову, получал он много. Его немаленькая зарплата удваивалась благодаря матпомощи как иммигранту, потому получал он почти как партийный деятель в то время.
Вскоре ему выделили однокомнатную квартиру в доме на улице Калинина (ныне Коммунистической) со всеми удобствами.
Не в панельке на окраине, которые в обилии возводились в Минске, а в доме, построенном по авторскому проект, в основании которого заложены кирпичи из Дома Павлова.
На балконе этого дома Освальда уже с его женой и сфотографировали.
Освальд с женой. фото из интернета
Из окон его дома, — Кто был в Минске, это в паре шагов от Парка Горького и Площади Победы, — открывался открыточный вид на Минск и реку Свислочь.
Фонтана во времена Освальда не было, но набережная и парапеты остались прежними, как ротонда справа, одно из любимых мест минчан
В соседней квартире располагался пункт КГБ, следивший за ним. Ни на день слежка не прекращалась, а уже после убийства Кеннеди многие материалы были переданы США, чтобы снять подозрения с СССР по подготовке или вербовки Освальда. Да и объективно говоря, СССР явно имел в США куда более подготовленных и психологически устойчивых агентов, так что не имело смысла вербовать не самого психологически устойчивого американца. К тому же, Кеннеди бы и не переизбраться на второй срок на выборах в следующем году.
Для советского гражданина условия жизни Освальда показались бы просто раем на земле. Однако Освальд, несмотря на своё желание жить за железным занавесом, тосковал по развлечениям загнивающего Запада: он писал в дневнике, что ему не хватает боулинга и ночных клубов. И в те времена, и сейчас всех иностранцев водят в оперный театр, так что и Освальд оценил его масштаб и помпезность.
Из прочих развлечений у него были танцы в профсоюзном клубе, а также магазины. Отвести душу он мог в ГУМе.
ГУМ именно так выглядел внешне во времена Освальда. Надписи "универмаг" уже нет, изменились витрины, а в остальном ГУМ тот же
Как и в Москве, минский ГУМ тоже был витриной, крупнейший магазином советской эпохи в Минске.
Со своей зарплатой Освальд мог позволить себе многое. Хотя начало 60-х это не время тотального дефицита 80-х, его удивляло, что не всё можно купить сразу, даже имея деньги, только по предзаказу после месяцев, а то и года ожидания.
Освальд быстро стал звездой. В Минске, как уже говорилось, с развлечениями было не очень, с иностранцами тоже, потому на танцах и в театре он знакомился с людьми, желавшими пообщаться с интуристом. Совсем недалеко от его дома располагался Минский лингвистический университет (бывший Иняз), основная масса студенток которого также желали или получить языковую практику или захомутать иностранца, брак с которыми для советской женщины был счастливым билетом из Союза. Женским вниманием он, таким образом, был избалован.
На работе его удивляли вполне обычные вещи: извечные собрания, выезды на картошку (куда его не отправляли), а также он не понимал почему недовыполнение плана это плохо, а перевыполнение хорошо, ведь если план есть, его нужно выполнить.
Однако именно на работе Освальд встретил любовь в лице своей коллеги. В дневнике он писал, что влюбился. Дальше последовали встречи и прогулки, весьма нежно и трепетно описанные в его дневнике, однако, увы и ах, Освальд, как писалось выше, женским вниманием был избалован, а потому его избраннице показалось, что он недостаточно серьёзно относится к их отношениям и пара разошлась. Он писал, что тяжело переживал этот разрыв, видя в этих отношениях и будущем браке тот якорь, что удержал бы его в Союзе, сделав из его обычного человека. Нераздельная любовь или то, что он не прижился в Союзе, а может, всё вместе, — в любом случае, у него зарождается всё возрастающее желание вернуться.
Однако жизнь свела его с другой женщиной, Мариной Прусаковой, переехавшей в Минск к своему дяде, сотруднику органов. Здесь на танцах она познакомилась с Освальдом. По свидетельствам сверстников, она говорила, что выйдет замуж или за иностранца или за еврея. Несомненно, встречу с Освальдом, американским морским пехотинцем, она восприняла как подарок судьбы, вцепилась в него и уже не отпускала, всячески поощряя его намерение уехать. Судите сами: познакомились они 17 марта 1961 года, а свадьба была уже 30 апреля. В феврале 1962 у пары родилась дочь, а в июне они покинули Союз навсегда.
В конечном итоге, умер Освальд невиновным. Его застрелили в прямом эфире при перевозке из полицейского участка к месту предварительного заключения, а по американским законам перед судом, — а только он может признать человека виновным, — может предстать только живой человек. Сам он говорил, что невиновен, но не все ли преступники так говорят... Мог ли он это сделать? — Вполне. Судя по его жизни, он был как перекати-поле: кому не сидится на месте, кто в вечном поиске чего-то. Для таких равно неуютны как военная рутина, так и однообразная работа на заводе. Освальд был импульсивным человеком, зависимым от сиюминутных желаний: вспомнить хотя бы его переезд в СССР и попытку покончить с собой, поспешный брак и отъезд из Союза, куда он так стремился. Мы не знаем кто и что могло на него повлиять или зародить идею преступления, но началось всё не в СССР. Как раз здесь у него был шанс начать новую жизнь и прожить её достойно. Любовь на многое способна, а потому жаль, что возлюбленную он потерял, а после встретил ту, что думала лишь о себе.
