Из памятной первой поездки в Киев (после Оранжевой революции) мы увезли два драгоценных впечатления — весна и Майдан
И на этот раз Киевская весна сделала нам подарок (вы надеюсь, почувствуете это по фото). А Майдан... на него мы не зашли: уверена, что делать там сейчас нечего. И все же город подарил нам... не знаю, поймете ли вы, почему эти несколько минут в парке Шевченко я сравниваю именно с памятным Майданом весной 2005-го. Но я постараюсь.
В парк Щевченко мы завернули впрежде всего в поисках пропитания и обнаружили там... зарядку.
А потом зарядка кончилась, заиграла музыка, и начался бег по дорожкам парка — точнее, у кого-то бег, у кого-то быстрая ходьба.
Я стояла под синим киевским небом, ела мороженое, а они пробегали мимо. Там были только старики, ну хорошо, пожилые люди. Я смотрела на их лица — радостные, сосредоточенные, гордые, одухотворенные — разные и в чем-то единые. Смотрела — и в горле стоял комок.
Я смотрела и думала, что у страны, где вот такие старики, есть будущее, невзирая на политику, бедность и прочие проблемы современной Украины.
А еще комок стоял потому, что за несколькими минутами раньше мы наткнулись в парке вот на этот фонтанчик.
И я вспомнила историю, рассказанную когда-то в сети замечательной бывшей киевлянкой, ныне жительницей одной из благополучных стран Евросоюза.
"На Красноармейской, 28, практически на площади Льва Толстого жили мои бабушка и дедушка со стороны отца. И ничего нет удивительного, что своё детство я провела в парке напротив университета. Там, где стоит памятник Шевченко. Ну Вы в курсе. И был в этом парке маленький фонтанчик "Рыбачок".
Очень я подозреваю, что находился он там ещё с тех пор, когда парк этот назывался Алексеевским, и гуляли в нём кадеты под ручку с барышнями. А может и не было его в это время. Но это уже не так важно. Для меня он там был всегда. Так вот, решила я пройтись через парк и рыбачка навестить. Подхожу — что такое? Прудик есть, камнями всё, как положено вокруг выложено, а рыбачка нет. Оглянулась вокруг. Людей много — а спросить некого. Представляете, да? Вдруг, на моё счастье, недалеко на лавочке две старушки сидят. Ну я их, наверно, неправильно старушками назвала. Сидят две очень пожилые дамы. И видно по этим дамам, что уж они-то точно знают, с каких времён стояла эта скульптура в парке, потому что точно с нянями по его аллеям в детстве прогуливались. Я вообще-то человек стеснительный (хи-хи, правда), но тут к ним подошла, ну как сказать, как родственников встретила. "Дамы, — говорю, простите, ради Бога, что перебиваю, а не скажите ли мне, что случилось с рыбачком?" Одна из них мне чуть на грудь, как родной, не бросилась. "Деточка, да этот рыбачок просто боль моя! А Вы почему о нём спрашиваете?" Ну рассказала, что золотое детство вспомнить решила, а тут такое недоразумение. А дама рассказывает: "Вы знаете, деточка, с этим рыбачком просто в последнее время сплошные несчастья: то руку ему отобьют, то голову, а вот на днях пришла – весь разбит на мелкие кусочки. Ну машина какая-то приехала, собрала остатки и увезла». «Да что ж это за люди, — говорю, — просто не люди, а сволочи!» «Ой что Вы, не надо так говорить, я вот верю, что всё хорошо будет, реставрируют его и на место поставят». – «Ну Вы и оптимистка!» — « А как же – отвечает – я когда на пенсию в 76 уходила, мне в характеристике так и написали: оптимистка. Я в лучшее верю. Вот Вы, прилетайте года через 3-4, — она понимающе на меня посмотрела, — увидите, всё будет хорошо. Ну не может же в нашем чудном городе быть всё время плохо. Я верю в лучшее.» Они готовы были со мной ещё долго беседовать, да и я никуда не спешила. Но я поднялась и, скомкав прощание, чуть не бегом понеслась совсем в противоположную, чем мне было нужно сторону. А всё потому, что едва сдерживала слёзы."
Быть может, и та самая старушка-оптимистка бежала мимо меня. Быть может, это она?
Ну а мы, доев мороженое, пошли пить крепчайший кофе в вагончик — информационный центр, он же кофейня.
А потом пошли дальше по прекрасному весеннему Киеву...
