Жизнь во мхах 
Мшистые, мохнатые и моховые... на первый взгляд отсутствует, а на второй просто кипит. Здесь хорошо мог бы порезвиться сам Шерлок Холмс с его дедуктивным методом расследования преступлений. А преступлений, хотя это понятие сугубо социальное и человеческое, на мысе Флора происходит много.
Но все же Холмсу тут не место. В природе это все называется естественным порядком вещей. Никто никогда не будет судить взрослую чайку моевку за съедение яйца чистика или люрика. Кстати совершенно не уверен, что в этом случае это была именно моевка, а также, что это яйцо принадлежит чистику... В конце концов это просто может означать, что птенец благополучно вылупился и пошел домой к маме с папой.
Но даже если дело не доходит до съедения, бывают ведь конфликты, драки и ссоры. В результате перья летят во все стороны и накрывают изумрудно-зеленые мхи нежными белыми узорами подобно опавшим лепесткам розы. Особенно волшебно перья смотрятся покрытые каплями росы или инеем.
И все это улики. Но как всегда есть и другая стороны медали. Может быть птицы сами сбрасывают свои старые перья, когда приобретают обновку и все это происходит тихо и мирно? Прислушавшись к доносящимся откуда-то сверху довольно агрессивным крикам, я засомневался в минутном просветлении и решил все же вернуться к теории заговора.
Так кто же тут главный заговорщик? Признаюсь, что первым у меня под подозрение попала крупная чайка-бургомистр, отчасти благодаря своему названию, так как мэрам городов и крупным руководителям я вообще не привык доверять. Да и вид у нее был весьма высокомерный и нагловатый. Вон она сидит и внимательно смотрит по сторонам в поисках поживы и совсем нас не боится... Готовится к новому преступлению?
Но у нас же не презумпция виновности в конце концов? Ее надо сначала поймать на месте преступления. А если она не виновата? А ведь у нее тоже есть семья и птенцы, которые пока еще не умеют летать и боятся уходить далеко от гнезда. Это же будет разрушенная семья... нехорошо. Нужно искать больше доказательств.
А с этим было туго. Вместо доказательств были найдены новые жертвы. Причем явно указывающие на деятельность педантичного маньяка, ибо так аккуратно может обращаться с жертвой только настоящий маньяк, или тот, что по причине своего воспаленного рассудка видит в убийстве искусство.
Глядя на все эти художества, чайка-бургомистр как-то сама по себе выпала из числа подозреваемых. Пообщавшись чуть позже с местными старожилами и специалистами из заповедника "Русская Арктика" было решено временным маньяком назначить полярную лису, мол ее где-то неподалеку видели раньше. На том и порешили.
И все-же пора вернуться к флоре. Что я все о фауне да о фауне рассказываю. Флора на мысе флора очень красива что крайне неожиданно для 79 градуса северной широты. Фотографировать ее лежа на моховом ковре одно удовольствие.
Из цветов больше всего поражают своей нежной и совершенно не северной красотой полярные маки, возможно это самые северные представители этого вида, широко распространенного в Арктике на большой земле.
Мы видели белые и желтые маки, а ведь где-то существуют еще и красные.
Хрупкая красота всегда очень красива. Хрупкость или тонкость это одна из граней красоты, штуки, которой трудно дать точное определение. Но что можно сказать более или менее достоверно, так это то, что находится на грани жизни и смерти, выживает в суровых условиях и при этом еще и умудряется красиво цвести — то безусловно красиво!
Кроме маков и мхов на мысе Флора были и другие цветы. Вот эти цветы, например, называются крупки (draba). Они тоже бывают разных цветов и оттенков, но мы видели в основном красноватые. Тоже очень хрупкое и красивое существо живущее посреди мхов и лишайников.
Но чаще всего встречалось вот это растение. Я бы сказал что это хохлатка, но точно не знаю. Если кто-то знает подскажите. Оно отлично дополняло моховой ковер синим и фиолетовым оттенками.
продолжение о Мысе Флора в следующих сериях
Мыс Флора: место встречи полярников изменить нельзя, Затерянное зазеркалье, и Мыс вдохновения
