Вишня. Стрижавка. Ружин. Старостинцы. Круподеринцы. Андрушевка
В Виннице я бывала и раньше. Правда, тогда так основательно к предыдущим поездкам я не готовилась, и так фундаментально историю местных достопримечательностей не изучала. Конечно, я посещала музей Пирогова и «Вервольф», однако эти Винницкие красоты хорошо изучены и входят во все туристические маршруты, поэтому их я упомяну вскользь.
О Заслугах перед Отечеством и мировой медицинской наукой Николая Ивановича Пирогова (1810-1882г), думаю, рассказывать нет смысла – они общеизвестны. Кроме того, я – врач, и тем более глубоко мое почтение перед этим замечательным доктором, учителем и примером для всех врачей. В своем имении Вишня (нынешний район Винницы Вишенки), он прожил 20 последних лет своей жизни. Сейчас здесь его музей, куда входит здание усадьбы, клиника-аптека, где Пирогов вел прием для захворавших местных жителей, парк со старинными деревьями. Недалеко от имения – церковь-усыпальница, где погребен Великий Доктор. Музей Пирогова я посетила ранней весной во время одной из командировок.
В рабочий день посетителей не было ни одного. Мы погуляли по обширному парку, где есть несколько деревьев, посаженных самим хозяином. Зашли в небольшой домик-аптеку. Там есть приемная, сама воссозданная лавка-аптека и комната, где велся врачебный прием. Идет прием здесь и сейчас, только врач и пациенты – восковые. Затем осмотрели саму усадьбу и ознакомились с экспозицией музея. Одноэтажный дом на два крыла большой, но довольно скромно декорированный. Возможно, украшения попросту утеряны «в вихре эпох», а возможно их никогда и не было, зная скромность и непритязательность Пирогова, который не был поклонником излишней роскоши. Как выглядел Николай Иванович, известно всем. Меня же впечатлил один очень натуралистичный его портрет из музея, на котором он изображен 71-летним стариком в год смерти. Пирогов, как известно, умер от рака ротовой полости, то есть в это время он уже болел. Автор очень точно отразил умный внимательный взгляд Доктора, в котором уже сквозит страдание. На портрете Николай Петрович выглядит дряхлым старцем. Говорят, несмотря на огромный врачебный опыт, Пирогов понял, чем болен, уже перед самым концом, и очень обиделся на друзей-коллег, которые скрывали от него диагноз.
Усадьба Пирогова – очень приятное место – чистое и тихое. Возможно, это впечатление создается под влиянием обаяния личности Николая Ивановича. Надо отметить, однако, что за парком и постройками тщательно ухаживают работники музея, кстати – очень внимательные вежливые люди. Съездили мы и в церковь св.Николаева, некрополь Пирогова, которая расположена совсем недалеко отсюда.
Храм возвела супруга покойного в 1885г. После его посещения осталось двойственное впечатление. Тело Николая Ивановича лежит в богатом гробу под стеклянным колпаком в подвале церкви. Его бальзамировал петербургский врач Выводцев. Сухонький и седой Доктор с пожелтевшим лицом лежит на белом атласе в парадном мундире. В склепе светло и торжественно, чистота, все укрыто цветами и венками, но… Не уверенна, что Николай Иванович был бы очень счастлив, если бы знал, что его ждет после смерти. Иногда уважение и поклонение потомков принимает поистине гротескные формы. К слову, говорят, еще одна мумия, а именно Дедушки Ленина, выглядит намного хуже, чем Пирогов. Не знаю, Ленина не видела, но Пирогов тоже выглядит неважнецки.
Пару слов о «Вервольфе». Одна из ставок Гитлера расположена под Винницей в поселке Стрижавка в 8 км от Винницы. Я была немного разочарована – в очень красивом месте среди хвойного леса из земли торчат огромные глыбы железобетона. И все! Подземный бункер взорвали сразу после изгнания фашистов.
Мощнейшим взрывом из-под земли «вывернуло» гигантские обломки стен, завалило все входы-выходы. Место по причине недоступности и неизученности окутано множеством легенд – и сокровища, дескать, фашистские в земле остались, и склады боеприпасов, и целые дворцы подземные в целости и сохранности под землей законсервированы – надо только вход найти. Так или иначе, а только сейчас это только довольно живописные глыбы камней на лесных полянах.
Нынешнюю нашу поездку в Винницкую область мне хотелось бы описать подробнее. Заняла она один день 21 июня. Так получилось, что сына у меня забрали на выходные, поэтому и смогла прошвырнуться за очередной порцией впечатлений и фототрофеев.
Маршрут, как обычно, составили, порывшись в Интернете. Я купила накануне пару справочников-путеводителей, но составлены они, как оказалось, весьма халатно – данные скупые, объекты описаны общеизвестные.
Решили ехать уже известным по нашему Житомирскому путешествию маршрутом – через Брусилов и Попельню, свернув на Ружин. Дальше – Старостинцы-Круподеринцы-Спиченцы-Андрюшевка (еще одна)-Нападовка-Вороновицы-Немиров-Тульчин, а там – посмотрим. В ходе описания я буду давать некоторые советы путешественникам, впервые отправляющимся в подобный тур.
Совет № 1.
Не стоит выезжать из дому в 10.45, если вы собрались за день объездить пол-области. Солнцу, даже накануне самого долгого дня в году, совершенно нет дела до того, что вы – блондинки, и вам прямо с утра нужно сделать массу важных дел, наподобие укладки и наложения макияжа. Оно упрямо сядет в полдевятого вечера, а в темноте фотографии делать не очень удобно, даже если вы горите желанием продолжать путешествие до глубокой ночи.Мы этому совету не следовали, поэтому застряли в пробке на выезде из Киева, а потом многое не успели посмотреть. Усугубили ситуацию вчерашние выпускные – многие едут на дачи в субботу утром, а не в пятницу, как обычно.
Совет №2.
Запасайтесь провизией. Если вы не привыкли всю дорогу удовлетворяться пересохшим шоколадом, лимонадом с подозрительными хлопьями на дне бутылки и прогорклыми чипсами, берите с собой побольше еды! На этот раз мы уже научены горьким опытом прошлой поездки – с общепитом в провинции слабенько; взяли с собой все! Подобная запасливость в сочетании с блондиночьей несобранностью и особенностями вождения возымела неприятный «побочный эффект». Наши «пасторальные» корзинки с провизией, красивенько расставленные на заднем сидении, при резком торможении то и дело переворачивались, и довольно быстро за нашими спинами образовалась живописная мешанина из термосов, атласов и карт автомобильных дорог, разовой посуды, бутылок с водой, салфеток и листов с распечаткой информации о достопримечательностях из Интернета. Из ситуации мы вышли с блондиночьей же находчивостью: старались просто лишний раз не смотреть назад.
Совет №3.
Хорошенько изучите карту и продумайте маршрут как следует. Конечно, нужно было ехать по известной всем хорошей дороге через Белую Церковь. Мы же знали, что в окрестностях Попельни дороги – так себе, тем более, мы были здесь в прошлые выходные. Как раз до Попельни все было нормально, быстро промелькнули уже знакомые водяные мельницы, трактор на постаменте в Корнине и родимые Терещенковские сахарные заводы, но вот после Попельни… Если верить карте, мы должны были довольно быстро добраться до Ружина короткой дорогой, но, покружив с полчаса по безлюдным проселкам, мы вырулили на подозрительно знакомый гравий. Протрясясь по нему минут двадцать, мы выехали… к Верховне! Опять Ганская и Бальзак!!! В прошлый раз мы никак не могли их найти, а в этот – не можем избавиться.
Совет №4.
Не верьте карте! Чертыхаясь, спрашиваем у пыльных мужичков, как проехать к Ружину. Говорят, недалеко. Естественно, добавляют игриво что-то вроде «Тильки езжайте осторожно, дивчата, а то не доедете!». Запустить бы термосом! Надо, наверное, все-таки перекрасить волосы во что-то более спокойное. Действительно, до Ружина добираемся быстро, хоть часть пути приходится проделывать по добальзаковской брусчатке, а часть – просто по скверной дороге. В Ружине нам встречается еще одна старая водяная мельница. Тут с ними все сложилось. Наполеон Орда, побывав в здешних местах, даже сделал гравюру «Водяные мельницы Подолья», правда, в его время чаще встречались деревянные «млыны». По дороге нам встречается деревянная церковь, выкрашенная в белый цвет с зелеными колоннами. Она явно старинная, но в хорошем состоянии. Есть даже вывеска: «Церковь Параскевы-Пятницы», жаль, не указан год постройки. Мы не ленивы, выходим и фотографируем. Наше усердие будет вознаграждено – по приезду домой я случайно обнаружу в моей коллекции еще одну гравюру Орды, ранее не замеченную, как раз с вот этой церковью. Она практически не изменилась с того времени!
Теперь мы едем в Старостинцы, это тоже не очень далеко. По дороге останавливаемся, чтобы получше рассмотреть огромное зонтичное растение, похожее на гигантский укроп. Его заросли часто встречаются вдоль дороги в здешних краях. Это болиголов. Ничего себе «укропчик»! Некоторые стебли на полметра выше моей головы.
В Старостинцах мы ищем каменную церковь середины 18 века. Находим при помощи прохожих. Странно, как мы ее не сразу заметили – ее видно очень издалека. Она расположена немного в стороне от центра села, на пустынном холме на берегу заросшего пруда. Через пруд переброшен совсем новый мостик с инициалами «Б.С.» на перилах. Прямо напротив храма сверкает чистотой новый бесконечный забор с башенками из красного кирпича – похоже на завод со складским площадями. Заглядываем в открытые ворота. Сельхозтехника, эстакады, лебедки, мешки, ящики – мы мало, что в этом понимаем. Чуть дальше из такого же кирпича строится жилая усадьба. На воротах – все тот же «Б.С.». Марина, со свойственной ей непосредственностью, останавливает прохожую женщину и спрашивает, а что это, собственно, за фигня? Селянка отвечает, что все это построил «спонсор наш» (называет имя-отчество), так, будто мы просто обязаны знать, кто это. Я потом нашла информацию о нем в Сети – владелец ресторанного бизнеса в Киеве, местный уроженец. Молодец, меценатствует! Он же и храм ремонтирует. Подъезжаем к церкви. Тоже, оказывается, Параскевы. Она довольно большая, один бок облеплен лесами. Как ни странно, открыто, но вокруг никого не видно. У порога – «Жигуленок», он принадлежит, как мы обнаружили, строителям, которые ремонтируют церковь. Заходим внутрь. Здесь тоже леса. Иконостас совсем «свеженький», видно, уже отреставрировали. У входа свален ремонтный инвентарь и пыльная церковная утварь. Интерьер очень интересный, фрески сделаны на довольно высоком художественном уровне. К сожалению, местами пришлось замазать штукатуркой облупившийся орнамент. Надеюсь, они знают, что делают. Не хотелось бы, чтобы такая же судьба постигла остальную роспись. Долго бродим по церкви, делая фотографии. Где-то в глубине притвора за иконостасом слышны голоса строителей, но до нас им нет никакого дела. Нам так редко удается проникнуть внутрь сельской церкви, что мы никак не можем поверить своему счастью, не хочется уходить. Тем более, что на улице печет солнце, а тут прохладно. Наверное, в следующем году храм будет выглядеть по-другому, свежим и обновленным. Уважаемый Б.С., не ставьте на нем, пожалуйста, свой вензель! Ну, разве что, где-то с краешку…
Однако, нам пора.
Опять проблема – нам никак не могут указать дорогу на Круподеринцы. Говорят, это близко, только не понятно где сворачивать. Решаем – едем вот туда, а там разберемся! Эх, какая же это была ошибка!
Совет №5.
Дослушивайте до конца местных жителей, объясняющих вам дорогу! Вдоль железнодорожных путей мы едем довольно лихо, пока не возникает тревожный вопрос – а не проскочили ли мы поворот? Возвращаемся и долго спорим, по какой из трех разбитых узких тропинок нам сворачивать в поля. Наконец решаемся и ехать по самой худшей. Едем вдоль поля по таким рытвинам, что внутренностям становится тесно он прыжков машины на ухабах… Совет №6. Отправляйтесь в путь на джипе с очень усиленной подвеской! Не буду в подробностях описывать все наши злоключения: как ухмылялись бурые от загара селяне, не скрывая насмешек, как падали в обморок козы и коровы при виде нашей синей «колымаги», как долго кружили мы среди полей по полному бездорожью, представляя, как через много лет на заброшенном поле наши побелевшие на солнце скелеты найдут внутри ржавого остова несчастной «Октавии»… Наконец, мы добрались до Круподеринцев, проклиная дипломата Игнатьева, его имение и его странные фантазии, заставившие графа построить дом в такой непролазной глуши.
На самом деле, хозяин усадьбы в Круподеринцах человек был очень уважаемый и почитаемый в разных странах. В Болгарии его боготворят и помнят до сих пор почище национального героя. Граф Николай Павлович Игнатьев уже в 26 года заключил первый договор с бухарским эмиром после длительных переговоров, хитростей и интриг. Тогда же он получил звание генерала (более молодым генералом стал только сын Сталина в 24 года). Он же подписал Сан-Стефанский договор, согласно которому Болгария получила независимость. Кроме того, благодаря его стараниям по Пекинскому договору Россия получила 800 тысяч квадратных километров земли, в том числе порт Владивосток. Его считают одним из 100 лучших в мире дипломатов всех времен, изменивших ход мировой истории. Помимо этого Игнатьев,… как бы это сказать поделикатней?... вел неофициальную работу за границей (это же у них «гнусные шпионы», а у нас – «доблестные разведчики»!). О нем писали Пикуль, Акунин и Солженицын, он был знаком с Набоковым. В 46 лет он неожиданно он ушел в отствку и поселился здесь, в Круподеринцах. Причиной был гнев царя, которому не понравилось письмо Игнатьева, в котором наивный граф давал некоторые советы по реорганизации государства Российского.
Женат Николай Петрович был на красивой и богатой женщине, Екатерине Леонидовной Голициной-Игнатьевой. Она родила ему двух дочерей и пятерых сыновей. У одной из дочерей, Кати, был роман с Великим князем молодым Михаилом Михайловичем Романовым, внуком Николая Первого. Екатерина Николаевна была первой красавицей столицы, живой и очаровательной. Царь Александр Третий не дал разрешения на брак, заявив, что род Игнатьевых недостаточно знатен. На самом деле, говорят, царь попросту терпеть не мог графа. Существуют, правда, и другие версии этой истории. Поговаривали, что влюбчивому Михаилу Михайловичу царь посоветовал подождать свадьбы год, чтобы проверить чувства. Молодой человек вскоре женился на другой (внучке Пушкина), не спросясь родительского благословения и позволения царя. Несчастная Катенька с разбитым сердцем бросила все и пошла, работать сестрой милосердия. Этому делу она отдала 20 лет своей жизни, прошла четыре войны и нелепо погибла в 1914г, заразившись столбняком. Трагически сложилась судьба еще одного сына Игнатьева, Владимира – двадцатишестилетним он погиб в Цусимском сражении. Двое из сыновей Игнатьева в свое время занимали должность Киевского губернатора – Павел в 1905-1906гг, а Алексей стал последним губернатором – 1915-1917г. После революции все дети Игнатьева, кроме дочери Мики (Марии) и сына Николая, эмигрировали за границу.
Его племянник, Алексей Алексеевич, за крупную сумму денег «купил» у советского правительства право возвращения на родину и вернулся в 1937г вместе с женой, балериной Натальей Трухановой, за что его прокляли бывшие друзья-эмигранты.
Вот такая интересная семья. А мы сейчас сможем посмотреть на места, связанные с их жизнью и смертью. В 1835г село Круподеринцы было продано графом Ржевутским (родственником Эвелины Ганской) семейному доктору Плятзеру (его домик есть в Верховне на территории имения Эвелины). Игнатьев приобрел имение в 1880г за 45 тысяч рублей и жил здесь практически постоянно с 1882г.
Граф был большой оригинал и экспериментатор, из-за чего в старости и разорился. Он проводил смелые опыты по внедрению промышленных технологий, обработке земель, инновационных методов хозяйствования. К примеру, в 1986г он построил в имении
уникальную четырехэтажную мельницу, которую я видела возле пруда, осматривая церковь. Церковь была первым объектом, с которым мы ознакомились.
Калитка ее была закрыта, возле калитки спортивного вида парочка возилась с двумя велосипедами. Мы поинтересовались, как попасть на территорию храма,
на что дама нам ответила, что служба закончена, они все позакрывали. «Правда, батюшка?» - обратилась она к супругу. Это, оказывается, была такая шутка. Ну а как по-другому, прикажете вести себя с блондинками?! Калитка оказалась открытой, только чуть притворенной, а велосипедисты сами оказались не местные. Это стало очевидно по тому, как напряженно они прислушивались, когда я рассказывала Марине о графе Игнатьеве. Мужик не выдержал и начал расспрашивать. Я снисходительно ледяным тоном объяснила, кто такой Игнатьев, кто построил церковь и что еще можно посмотреть в селе. Притихшие спортсмены быстренько оседлали свои велосипедики и пристыженные удалились. Знай историков-любителей!
Храм-мавзолей Игнатьевых стоит на берегу пруда на окраине села. Построил ее архитектор Померанцев в 1905г, автор храма Александра Невского в Софии. Граф заказал возвести храм на могиле своего сына, погибшего при Цусиме 15 мая 1905г на крейсере «Александр Третий». В этом же бою погиб и племянник Игнатьева, Зуров, сын его родной сестры. Большая церковь из красного кирпича в византийском стиле выглядит совсем новой, как будто вчера строили. У большевиков была задумка – взорвать храм и разобрать его на кирпичи, но местный житель, участвовавший в строительстве, уговорил власти не делать этого – он объяснил, что в раствор для прочности по старинному рецепту мешали яичные желтки, теперь кирпичи разъединить будет невозможно, поэтому при взрыве они разлетятся в щебень. Благодаря его заступничеству храм выстоял до наших дней. На заднем дворе церкви стоит огромный крест на гранитном постаменте. Его приказала установить Екатерина Леонидовна Игнатьева в 1914г в память о сыне, племяннике и других погибших героях-моряках. В дальнейшем церковь использовалась как родовая усыпальница: в 1908 здесь похоронили самого Николая Павловича, в 1914 – его дочь Екатерину, а в 1917 – Екатерину Леонидовну Голицину-Игнатьеву. Храм закрыт (это настолько обычная для нас ситуация, что мы даже и не рассчитывали попасть внутрь), фото интерьера я потом нашла в Интернете. Обходим все вокруг. Рядом с церковью – небольшая постройка-склеп. Одно окно выбито. Тихое и печальное место. Забытые герои. Никому нет дела ни до Цусимы, ни до Владивостока, ни до чудаковатого русского графа.
Совсем недалеко находится и сама усадьба. Сейчас здесь школа. Небольшой опрятный домик-дачка в балканском стиле. Выстроен дом из кирпича, оштукатурен и побелен, покрыт деревянной крышей, выкрашенной салатовой краской. Выглядит постройка очень скромно. Этого и добивались хозяева. Подобные усадьбы тогда входили в моду. На первое место ставился комфорт, и сознательно отвергалась роскошь. Однажды имение посетила императрица Мария Федоровна. Специально для этого рядом была открыта железнодорожная станция. Садовый фасад, как и следовало ожидать, ободран, салатовой краски на крышу с этой стороны явно не хватило. За домом только что скосили траву. Громко ревет привязанная корова, бедняжку, наверное, пора доить. Вдали виднеется луг, на котором пасется стреноженный конь. Солнце в зените, зной.
На площадке перед домом прохладнее – тут еще при Игнатьевых кружком высажены сосны, разбит веселенький цветник. Минутку переводим дыхание в тенечке и отправляемся далее.
Теперь мы едем в село Андрушевку, тезку Житомирской Андрушевки.
Мы и не предполагали, что поиски Круподеринцев были чахлыми нежными «цветочками» по сравнению с дорогой в это небольшое село! Выезжая из Круподеринцев, мы спросили у двух пацанов с великами дорогу. «Прамо!» - был нам ответ.
Совет №7.
Не верьте велосипедистам! Проехав прямо несколько метров, мы уткнулись в заброшенные заводские постройки, от которых в разные стороны вело несколько пешеходных тропинок. Вернулись. Пьяноватый мужичок сбивчиво объяснил нам дорогу: «Направо, налево, прямо, под лесом будет горбочек...».
Совет №8.
Спрашивая дорогу, задавайте побольше наводящих и уточняющих вопросов. Желательно конспектируйте ответ.
Это была самая изматывающая часть пути и для нас, и для автомобиля. Более часа мы ездили бескрайними полями даже не по дорогам, а по тракторным колеям, трясясь как инвалидная коляска на Андреевском спуске. По пути мы вспугнули огромного коричневого орла, потом минут пять преследовали зайца, рассматривая его белый вихляющий зад. И вокруг – ни души!!! Мы выбрались только благодаря пресловутой женской интуиции. Разбитую брусчатку, которая наконец-то сменила колеи, мы восприняли как благословение. Эта самая брусчатка и привела нас к руинам дворца Тышкевичей.
Зрелище очень печальное. Двухэтажная постройка почти полностью разрушена. Угадать очертания бывшего дворца практически невозможно. Крыша провалена, в полу зияют провалы, ведущие в цокольный этаж. По некоторым деталям архитектуры и по жалким остаткам лепнины можно предположить, насколько это было красивое строение. Я умничаю, высказывая предположение, что эти разрушения – времен Великой отечественной войны, и что в дом, похоже, попала бомба. Почитав в машине распечатки из нета, обнаружили, что бомба упала в голову местным чиновникам. Оказывается, в таком состоянии дворец только последние лет 6-8.
Уже дома я совершенно случайно в Интернете нашла англоязычный сайт некоей Анны Рахмединой, чьи предки были родом из Андрушевки. На сайте я обнаружила фото начала 20 века, на которых изображен вид и интерьеры дворца. Там же была информация о прежних хозяевах.
http://rechmedin.com/history/andrushivka/manor/index.htm
Усадьба в Андрушевке была построена предположительно во второй половине 18 века семьей Якубовских. Известно, что Михаил Якубовский, родом из Островии Мазовецкой, купил село Андрушевка в 1780г у предыдущего хозяина канцлера Анджея Станислава Милодзеевского, а тот, в свою очередь, приобрел Андрушевку у Ежи Марциана Любомирского (1738-1811), получившего село в наследство от отца Антона Бенедикта Любомирского (1710-1761). То есть изначально эти земли принадлежали сначала Любомирским, а потом – Якубовским.
Михаил Якубовский и его сын Фортунат построили старейшую западную часть здания, которую в сильно видоизмененном состоянии можно видеть и сегодня. Позже очередными владельцами были достроены остальные здания.
Правнучка Михаила Якубовского, Елена (1825-1894) вышла замуж за Станислава-Тадеуша Тышкевича (1829-1872), сына Генриха-Винсента Тышкевича (1792-1854г), хозяина соседнего села Очеретня.
Одно время Станислав был маршалком Уманского воеводства. Он и его жена Елена после свадьбы поселились в Андрушивке. У них родились сыновья: Генрих, Бенедикт и Михаил. Старший сын Генрих женился в 1877г на Терезе Собаньской, чьи родители Петр и Гортензия Собаньские были хозяевами соседних Спичинцев. О них я расскажу позже.
Средний сын Станислава, Бенедикт был женат на Марии Любомирской (1860-1942). Они построили новое имение к северо-западу от Андрушевки и назвали его Зелена. Оно было расположен над озером и окружено садом, который, возможно и дал название имению. К сожалению, этот дом был полностью разрушен в Гражданскую войну. Бенедикт кроме этого имел собственные дома в Бердичеве и в Киеве. У него было 4 сына.
Младший сын, Михаил Станиславович, в конце концов, наследовал Андрушевское имение, однако другие братья имели права каждый по трети отцовского наследства, которое включало 920 гектаров земли. Он женился 24 сентября 1884г на Софье Хелмицкой. Старший их сын, Ержи (1886-1956г) родился в здесь, в Андрушевке, а после революции уехал в Польшу, куда позже забрал отца. Младший же сын Михаила, Станислав стал монахом-иезуитом и большую часть жизни провел в Ватикане.
Михаил сразу после свадьбы перестроил старое имение, добавив к нему две постройки в западной части здания. Перестроил он и основное здание. Он переделал старую часть дома в уникальный овальный парадный зал, который назвали Гобеленовой комнатой, т.к. стены были украшены богатыми гобеленами. Восточная часть зала переходила в прямоугольный объем, который использовался под биллиардную. В западных постройках размещались столовая, спальни и гостиная. Также имелась библиотекой со множеством редких книг и большой коллекцией живописи. Тут же были вывешены семейные портреты.
Имение было расположено в середине парка, с балкона открывался прекрасный вид на пруд. Рядом был расположен богатейший плодовый сад. Имел Михаил и сахарные заводы в округе. Михаил был художником, дипломатом, эссеистом и украинофилом. Этот энергичный барин, сам будучи поляком, яростно отстаивал все украинское, поддерживал молодых украинских художников и пожертвовал в фонд Тараса Шевченко более 10 тысяч рублей. Рисовал он и картины, подписывая их псевдонимом «Маляр Каленик», организовывал выставки и иногда участвовал в них сам. Писал он и брошюры и статьи об Украине и украинской культуре, правда, на французском языке. Да и на заводах его работали почему-то поляки.
Революционные события он воспринял, как ни странно с энтузиазмом, тем более у него вскоре появилась возможность воплотить в жизнь свои националистические идеи. Он с удовольствием принял предложение правительства Украинской Народной Республики, которое возглавил Симон Петлюра, стать послом в Ватикане. Этот пост Михаил занимал с 1918-1920г, пока не увидел, что красивые идеи нового правительства, воплощенные в жизнь, зачастую принимают весьма жестокие и уродливые формы. Из-за разногласий с правительством он вынужден был бежать в Польшу, где и пребывал в имении сына в г. Гнезно до самой смерти в 1930 года.
Дом перешел в собственность колхоза. Здесь были административные конторы и склад. Естественно, здание не ремонтировалось, оно ветшало, и с 1960г его перестали эксплуатировать, дом опустел. Во вполне сохранном состоянии имение находилось почти до середины 90х, однако совсем недавно, местные жители с молчаливого согласия сельской администрации начали его растаскивать буквально по кирпичикам, быстро превратив дом в руины. В таком плачевном состоянии оно находится и сейчас. А ведь здание охраняется государством, как памятник истории, до недавнего времени на фасаде имелась соответствующая вывеска-бляха. Можно ставить под сомнение заслуги бывших хозяев, но художественная ценность самого архитектурного сооружения бесспорна.
А еще десять лет назад в селе были развалины еще одного уникального архитектурного памятника - трехсотлетней деревянной церкви. Буквально пару лет назад ее разобрали
по указанию священника из соседнего села, увидеть ее можно только на фотографии.
Удрученные, покидаем развалины. Настроение подавленное – нам жалко дворец. Сколько еще таких руин разбросано по Украине? Сколько еще более древних и ценных в историческом плане развалин рассыпается под дождем и ветром? Как быстро они превратятся в прах окончательно? А может, это неумолимый, но закономерный ход истории?...
