«Кто же из нас двоих все-таки дальтоник – я или Штраус?» — думал я, стоя на берегу мощного серо-зеленого потока, катящего свои на редкость мутные волны в сторону Черного моря. Те, кто думает, что во времена Штрауса Дунай действительно был еще голубым, а серо-зеленым стал в последнее время из-за промышленности и ухудшившейся экологической обстановки, ошибаются. Он всегда был таким. Когда Штраус писал свой бессмертный вальс, промышленность уже была, а об экологии еще никто не задумывался. Характерный «дунайский» цвет воды придает реке плодородный ил, который она без зазрения совести собирает с Центральной Европы и тащит сюда, чтобы вывалить в дельте.
Несколько веков назад сюда добрались русские колонисты, люди, которых судьба и вера вынудила бросить обжитые места и искать нового пристанища и которые пришли обживать суровые и не слишком приспособленные для жизни места. В Бессарабии таким местом была дельта Дуная – громадная площадь, занятая тростником, болотами и комарами. Именно туда и пришли в конце XVII века изгнанники-староверы, притесняемые государством и обновленной церковью, и основали город, который сейчас называется Вилково.
Традиционные вилковские лодки.
Раскол в русском православии произошел в царствование Алексея Михайловича, при патриархе Никоне. На первый взгляд различия между старообрядчеством и нынешним православием невелики, но их оказалось достаточно, чтобы множество людей во имя веры терпели тяжелые лишения. Церковная реформа Никона включала в себя много нововведений, самыми важными из которых было троеперстное крестное знамение вместо старого двоеперстного и шестиконечный крест вместо восьмиконечного. Двоеперстие складывалось во имя двух естеств во Христе – божественного и человеческого, а троеперстие знаменовало собой Святую Троицу – Отца, Сына и Святого Духа. С исконного восьмиконечного креста Никон убрал одну перекладину, на которой было написано IНЦI – Иисус из Назарета, Царь Иудейский. Тогда и сказали: «Никон упразднил Христа»…
Староверы, хранящие религию своих пращуров, подвергались гонениям и вынуждены были жить в изоляции очень долгое время, вплоть до советских времен. Вилковские старообрядцы называются липованами. Происхождение этого слова туманно. Основателем одного из толков староверской религии был казак Фотий Васильев, принявший постриг под именем Филиппа. По одной из версий, его последователи именовались филиппонами, что со временем превратилось в липован. Эта версия сомнительна, поскольку за такое короткое время так кардинально слова не меняются даже в самом живом языке. По другой версии, дунайские староверы использовали для иконописи только липовые доски, за что и получили свое прозвище.
Во дворах жители сушат дунайский тростник
Вилково, бессарабская Венеция – одно из культовых мест Украины. По рассказам, здесь до сих пор ходят чуть ли не в лаптях и кафтанах с подпоясками; каждый житель имеет свою лодку вместо машины, потому что передвигаться по Вилково можно только по воде, а разговаривают вилковчане на уникальном языке, понять который никто, кроме них, не в состоянии. На самом деле все гораздо прозаичнее, и правды в этих легендах не больше, чем в устойчивом западном мифе, что по Москве якобы разгуливают медведи. В городе наверняка живут глубоко религиозные русские староверы, но это народ очень закрытый, и вступить с ними в доверительные отношения за тот короткий отрезок времени, что вы проведете здесь, вряд ли удастся. Чтобы понять душу Вилково, надо здесь родиться или как минимум прожить долгие годы, а турист… турист увидит совсем другое. Он увидит стандартную экскурсию, окинет взглядом две-три церкви, прогуляется по мосткам над заросшим ряской каналом, сядет в лодку и прокатится по дунайским протокам, а затем покинет город. Все это время рядом с ним будут не староверы, а обычный туристический персонал, такой же, как во всех курортных городах Украины. Минимум сервиса за максимум денег – стандартная формула Причерноморья. Увы, культура туризма у нас пока на очень низком уровне. И причина не в сотрудниках туристического бизнеса, а в первую очередь в туристах.
Наш средний турист – к сожалению, человек невысокой культуры. Его задачи в любом месте – а) сфотографироваться на фоне местной достопримечательности, по возможности заслонив ее полностью; б) выпить водки; в) попытаться кого-то соблазнить и г) глупо блея, поставить в тупик экскурсовода дурацкими шуточками или бестактными вопросами. А, забыл, еще д) исполнить ритуал, обещающий исполнение заветного желания в специально оборудованном для этого месте. При этом он готов выложить за эти удовольствия довольно приличную сумму, чтобы, как говорится, не ударить лицом в грязь перед попутчиками. Каждое второе слово у этих юных и не очень бивисов и баттхедов непечатное, а каждое третье – «водка» или «пиво». Более детальное знакомство с чужими краями им не нужно. А нет спроса – нет и предложения… Именно поэтому все экскурсоводы говорят одними и теми же заученными фразами, именно поэтому Вилково больше напоминает украинский Каир, чем украинскую Венецию...
Впрочем, довольно о грустном. Дорога в Вилково (48 км от поворота в селе Спасское) не блещет. Это череда бесконечных малых ухабов, больших ям и громадных колдобин. Вдруг, в двух километрах от города, дорога стала идеальной. Ничего удивительного – здесь расположена вертолетная площадка, куда доставляют винтокрылами президентов и прочую VIP-братию, которая всегда искренне считает, что в стране все великолепно, потому что везде, куда бы они ни приехали, проблемы отсутствуют (они лихорадочно решаются в последние дни и часы перед их приездом).
Кого-то все же уговорили покататься...
В городе лучше ходить пешком безо всяких сопровождающих. При этом советую повесить себе на шею большую табличку «На лодке кататься не буду», потому что каждый встречный (кроме староверов) считает своим долгом предложить вам прогулку на лодке за 200 гривен. Когда проходишь через весь город по шатким деревянным мосткам, проложенным вдоль многочисленных каналов, ощущения гораздо интереснее, особенно когда необходимо разминуться со встречным прохожим и сделать так, чтобы никто из вас не булькнулся.
Прогулка по шатким и трухлявым мосткам — легкий вилковский экстрим.
А на лодке прокатиться стоит к морю, в Дунайский биосферный заповедник. Это огромные пространства без берегов, вместо которых вдоль бесчисленных проток стеной стоит тростник и камыши. Тут находятся под охраной множество птиц, рыб, животных и растений, занесенных в Красную книгу. Изящные лебеди и разгильдяйского вида пеликаны, шумные бакланы, разноцветные цапли и всевозможные утки копошатся, летают и снуют туда-сюда... Вокруг вас раздаются большие и малые всплески рыб, которые непонятно что видят в водах самой мутной реки Европы… В зарослях продираются кабаны и где-то затаился камышовый кот…
Час по такой протоке — и мы попадем к морю.
А еще в Бессарабии, и особенно в Вилково, очень много собачек. Собак в полном смысле этого слова почти нет, а вот собачек – пруд пруди. Подавляющее большинство их относится к породе «малая бессарабская ненасытная» или попросту «зарбазан» (помните главного собачьего героя фильма «Мимино»?). Видимо, Ломоносов никогда не был в этих краях, потому что бессарабские собачки начисто опровергают закон сохранения вещества. Зарбазан размером с курицу свободно поглощает количество объедков, превышающее объем самого зарбазана вдвое, при этом визуально его размер и форма остаются равны константе. Это тихие и мирные существа, которые лают только сидя на цепи, но даже в этом случае при виде приближающегося чужого страшно пугаются, визжат и стараются спрятаться. Так что, кроме функции охранной сигнализации, ни на какие собачьи подвиги зарбазан не способен. Извините, отвлекся…
Юный зарбазан приветствует старшего товарища.
Эта и следующая фотография более типичны для поселений Вилковчан.
После полуторачасового переезда на мотоботе плавни расступаются, и мы наконец оказываемся на берегу Черного моря. Здесь начинается Дунай – в отличие от остальных рек, Дунай принято исчислять не от истока, а от устья, что и подтверждает большой знак на берегу: 0 км, нулевой километр. Здесь будет короткая высадка без купания – купаться тут опасно. Пока бивисы и баттхеды, к группе которых нас присоединили, наперебой протискиваются через ноль (исполнение желания, а как же!) и фотографируются на нем верхом, замечаю, что весь берег исписан посланиями потомкам «Здесь был Вася» и «Тут був Микола», а также изрыт кабанами. Стало обидно за безграмотную зверюгу, постарался ей помочь – написал палочкой на влажном песке «Здесь был кабан». И в духе времени, и полезной информации ровно столько же…
Тот самый большой ноль. Редкий кадр, когда на нем никто не сидит.
Чистая правда. Кабан здесь действительно был...
На обратном пути нам таки удалось искупаться в дунайских водах, на специально оборудованной стоянке «Зеленый кут» компании «Вилково-Тур», которая и организует водные прогулки по дельте. Радушные хозяева потчевали нас бессарабской ухой, сазанами и местным вином «новак». Как я уже говорил, ценитель вин из меня слабый, да и после дегустации действительно прекрасных бессарабских вин особые вкусовые качества новака так и остались для меня загадкой…
А этот зарбазан уже с большим трудом поднял голову. Похоже, после дегустации того, что над ним висит.
На обратном пути, вволю наплескавшись в зеленых дунайских волнах, мы видели много домиков, построенных у самой кромки воды, и курсирующие между ними лодки вилковчан. В отличие от Днепра и других рек, паводки на Дунае случаются крайне редко, поэтому дома строят буквально на самом урезе воды и без всяких свай. Питание Дуная также снеговое, но течет ведь он с горных массивов Центральной Европы, где снег тает очень постепенно в течение нескольких месяцев. А Днепр берет начало на Русской равнине, где снег в случае дружной весны тает весь сразу, поднимая уровень рек на несколько метров. Зато Днепр несет только коряги и хлам, а Дунай тащит в дельту, подобно Нилу, огромное количество плодородного ила, на котором все растения великолепно плодоносят. Вилковская клубника известна как лучшая в Европе, и очень жаль, что мы немного опоздали и не успели насладиться ею…
Старообрядческая церковь города. Внутри фотографировать категорически запрещено.
…А ранним воскресным утром я все же постарался приобщиться к тайнам Вилково и пришел к старообрядческому храму, где уже давно началась служба. Набожная старушка смилостивилась надо мной и разрешила мне войти в шортах, но с условием, что не дальше паперти. И только здесь я почувствовал то, чего ожидал от Вилково и чего никак не мог прочувствовать раньше. В храме шла служба, стояли бородатые люди в рубахах навыпуск и женщины в платках. Они пели хвалу Господу. И голоса этих людей, пришедших в храм не ради галочки, как принято у нас, а движимые страстной верой в Бога, звучали так чисто, так проникновенно и так искренне, что я долго простоял на паперти как зачарованный, а внутри у меня разливалась благодать… Везде – будь-то в католическом костеле, православной церкви или буддийском монастыре, чувствуешь особый душевный подъем. Но такого мощного и древнего религиозного посыла, как у староверов, наверное, нет ни у кого, поэтому здесь это ощущение было особенно сильным. Я даже забыл о своем первоначальном желании подняться с разрешения служителей на колокольню и фотографировать с высоты город, да так и ушел с улыбкой на устах. Да и вряд ли бы меня туда пустили с моим фотоаппаратом – ведь на нем, хоть и латинскими буквами, написано имя того самого патриарха, которого уже несколько веков проклинают старообрядцы. Говорил же мне мой друг-фотограф: покупай Canon...
