В ЦАР произошел вооруженный переворот, в столице идут бои с повстанцами, а самолет
отчаянных путешественников приземляется в аэропорту. «Неужели все? Вот и отлеталась!»

Экипаж спускает трап самолета, у подножия нас уже встречает военный конвой. Уровень адреналина в крови зашкаливает: я чувствую, как пульсирует артерия в коре головного мозга. Нас уводят на допрос. В маленькой, душной комнате представитель временной власти в стране приступает к своим обязанностям. Все убранство обшарпанной комнаты состоит из стола и двух стульев. Вопросы вполне ожидаемые: «Кто мы? Что делаем в ЦАР? Для чего прилетели? Что ищем? Какие политические интересы преследуем? Не спонсируем ли мы какие-нибудь радикальные группировки?».

Убедившись, что мы всего лишь незадачливые туристы, оказавшиеся не в то время и не в том месте, офицер отводит нас снова на взлетную полосу. Оказалось, что Род Кассиди, владелец Sangha Lodge, в который мы должны отправиться, узнав о готовящемся перевороте, предвосхитил события и прислал за нами своего друга-пилота на небольшом Caravan Sessna. Даже представить сложно, какие богатства посулил ему Род за столь опасный полет в полыхающую столицу. Тем не менее, это сработало, и мы продолжаем наше путешествие.

Под крылом самолета зеленым ковром стелятся непроходимые джунгли. Ландшафт состоит из небольших холмов и низин, покрытых туманом. Сразу вспоминается фильм «Гориллы в тумане». Именно такая среда и является домом западных равнинных горилл. По некоторым данным, в национальном парке Дзанга-Санга обитает чуть более трех тысяч особей. Впрочем, есть и другая информация, что там осталось не более 480 особей. На мой взгляд, эта цифра сильно преуменьшена.

От своих горных родственников равнинные гориллы отличаются меньшими размерами, более длинными передними конечностями, широким лицом, коричнево-серым окрасом меха. Самцы намного крупнее самок, их рост достигает 180 см, а вес может составлять до 270 кг. Большую часть времени гориллы проводят на деревьях, где произрастают их излюбленные плоды, а ночью они предпочитают спускаться на землю. Западная равнинная горилла, как и ее сородич — горная горилла, является исчезающим видом. В ЦАР эти приматы сохранились только на юго-западе страны, в заповедниках Дзанга-Ндоки и Дзанга-Санга — собственно, в тех местах, куда мы и направляемся.

Наконец, наш небольшой, но очень надежный самолет совершает посадку на крошечной взлетной полосе. Снаружи очень жарко и влажно. Нас встречает улыбающийся Род Кассиди. Это мужчина лет 60-ти, с симпатичным лицом, длинной бородой и длинными седыми волосами. То ли добрая улыбка, то ли весь его вид эдакого старичка-лесного жителя мгновенно к нему располагают. Чувство тревоги уходит, наконец-то нам удается расслабиться.

Мы загружаем багаж в старые Land Cruiser’ы и начинаем путь к нашему временному пристанищу. Путь этот совсем не близкий и проложен прямо посреди дремучего девственного леса. Дорога ухабиста и размыта дождями, ее конечная точка — подтопленный участок, где мы вынуждены покинуть машины, загрузиться на самодельный плот и с помощью натянутой веревки медленно добираться до заветного берега.

«Дом»

Надо сказать, что лодж оказался достаточно простым. Домики сколочены из деревянных досок, крыша сделана из сухих пальмовых листьев. Ни о каком кондиционере и речи нет. Все убранство комнаты — кровать, обтянутая москитной сеткой, стол, стул, туалет, умывальник. С помощью незамысловатой конструкции вода подается в душ прямо из реки. Все строения абсолютно одинаковы, за исключением домика семьи Рода. Эта хижина наполнена всякими уютными вещами и мелочами, так как семейство — наш гостеприимный хозяин, приветливая, хрупкая женщина Тамар, обаятельная Тали и надежный Алон — проживает в Sangha Lodge круглый год. Весьма специфический бизнес в данном районе, но храбрый мужчина поставил на карту все, променяв комфортную жизнь в ЮАР на весьма тревожную в ЦАР.

В первый же день мы увидели равнинных горилл — они очень близко подошли к лоджу. Вообще, природа и Sangha Lodge существуют практически в симбиозе. Лесной отель находится у реки в непроходимой чаще, вдали от крупных городов. Кого только тут не встретишь! Крупные и мелкие приматы, лесные слоны, различные парнокопытные, броненосцы, дикобразы, всевозможные пресмыкающиеся, летучие мыши и грызуны. Самых маленьких я сразу же обнаружила в своем домике. В первое же утро, когда я отправилась чистить зубы, крошечный мышонок повис прямо на горлышке открытой бутылки с водой. Но, к сожалению, не только мыши были моими соседями. Стены хижины по вечерам пестрили огромными пауками. Несмотря на то, что эти пауки совершенно безопасны для человека, вид у них далеко не безобидный.

Ба’ака

В первый же день мы отправились знакомиться с пигмеями ба’ака. Надо сказать, что пигмеи — самые низкорослые люди на земле, в среднем их рост составляет всего 140 см. Pigmaios, в переводе с греческого, — «размером с кулак». Абсолютное большинство пигмеев проживает в странах Центральной Африки.

«Пигмеи» — общее обозначение всех «лесных людей» в этом регионе, хотя они подразделяются на несколько народностей, и каждое племя имеет свои обряды, верования, культуру и даже свой собственный язык. В ЦАР можно встретить пигмеев акова, акула, бабонго, ба’ака, бакойа и бакуйн. Я прилетела сюда к ба’ака. Эти маленькие «лесные люди» совершенно уникальны благодаря своему фольклору — песням и танцам, в которых они рассказывают о своей повседневной жизни, охоте, окружающем их мире. В отличие от других родственных им групп, ба’ака сохранили свой родной язык.

Живут маленькие «лесные люди» за счет собирательства и охоты. Но некоторые из них, проживающие в окрестностях Баянги, имеют даже маленькие огородики, где выращивают маниоку. Маниока — кустарник, известный также под названием юкка, — является одной из важнейших культур Африки. В пищу используются только корнеплоды, внешне похожие на наш картофель. Причем в сыром виде они очень ядовиты и употребляются только после термической обработки. Из муки или крупы корнеплода варят кашу, пекут хлеб и лепешки.

Люди ба’ака — очень хорошие охотники, в чем мы, кстати, скоро убедились. В течение многих столетий они жили как в лесу, так и рядом с поселениями племен банту. Между ними всегда существовал товарообмен. Пигмеи добывали мясо диких зверей и прочие дары леса, а взамен получали нужные им товары. Однако за последние 50 лет ситуация очень сильно изменилась. С тех пор, как в этом районе появились дороги, и стали работать лесозаготовительные фирмы, многие банту устремляются на заработки в лесной массив. Теперь они самостоятельно добывают в лесу мясо диких животных, тем самым вынуждая ба’ака культивировать свои собственные огороды и зарабатывать деньги на покупку маниоки, табака и прочих вещей, необходимых для удовлетворения основных потребностей.

Все больше времени пигмеям приходится проводить вне леса. Несмотря на то, что старшее поколение все еще возвращается в зеленый массив, молодежь предпочитает города и села, ведь каждый человек стремится к лучшей жизни, и очень часто материальные ценности вытесняют ценности духовные. Таким образом происходит интеграция племени в цивилизованное общество. Более того, недалек тот день, когда последний ба’ака уйдет из леса навсегда. К сожалению, это проблема и участь всех ныне существующих племен.

В последние годы отношения между ба’ака и банту сильно ухудшились, но «лесные люди» надеются на мирный исход конфликта. Ба’ака были бы совершенно беззащитны перед будущим и соседями, если бы ими не заинтересовался Луи Сарно — блестящий американский ученый, автор нескольких книг, c середины 80-х годов живущий среди пигмеев в ЦАР. Он записал огромное количество пластинок с голосами людей этого племени и удостоился чести стать одним из ба’ака, получив возможность жениться на местной женщине и усыновить несколько детей. В официальном интервью Луи так рассказывал о том, что привело его в загадочную и пугающую Африку: «Однажды зимней ночью я включил радиостанцию Нидерландов и услышал песни, которые буквально меня загипнотизировали. Я никогда ничего подобного не слышал! Мелодия, которая цепляет, уводит куда-то и обратно не возвращает... Эта экзотическая музыка была чистой магией. Она повлекла меня за собой, в самое сердце Африки. Я захотел сам записать эти звуки». Луи говорил, что с детства мечтал жить в дождевом лесу, его всегда интересовали насекомые и пресмыкающиеся. Он очень счастлив среди людей ба’ака. Привлекая внимание к музыке и проблемам ба’ака, Луи Сарно способствует сохранению материальной и духовной культуры племени, а его многолетний труд является бесценным вкладом в этнографию.

Живет Луи Сарно очень просто, без каких-либо излишеств, носит потертую от времени одежду, питается той же пищей, что и члены племени. Изначально жизнь Луи меня шокировала, мне было непонятно, как белый американец, высокообразованный, начитанный человек, может существовать в таких же условиях, что и неграмотные чернокожие мужчины племени. В своих поездках я часто встречаю ученых со всего мира, работающих с различными этносами, но, как правило, они живут не в самом племени, а по соседству, носят чистую одежду и, по возможности, пользуются благами цивилизации. Все это кардинально разнится с образом жизни Луи Сарно. Но чем больше времени я проводила в его обществе, тем лучше его понимала. Луи — человек огромного сердца, он искренен в своей любви к ба’ака. Изучение племени ба’ака — не только дело всей его жизни, это и есть сама его жизнь, к которой он стремился долгие годы. Все средства, которые он зарабатывает на распространении книг, записей, от привлечения туристов, Луи тратит на нужды племени. От этого и живет весьма просто, осознавая, что все самое ценное и необходимое для счастья у него уже есть, а остальное — побочный и абсолютно ненужный продукт современного цивилизованного общества, зависимого от множества совершенно бестолковых вещей, забивающих сознание и уводящих в сторону от истинных человеческих ценностей.

Луи пригласил нас принять участие в охоте вместе с ба’ака, чему мы были несказанно рады. Проговорив весь день и весь вечер с блестящим ученым, мы, видимо, заразились его светлой энергией и теперь тоже искренне желали почувствовать себя частью данного этноса.

И вот мы все, подбадриваемые песнями членов племени, загружаемся в три джипа. Нам, как важным гостям, отвели на пятерых две машины, а порядка 35-40 ба’ака начинают грузиться в пикап Toyota Land Cruiser. Вот это да! Практически все поместились в одну машину! Во времена моего студенчества мы с друзьями (от нехватки, а может быть, в целях экономии денег) толпами забивались в такси, но, несмотря на наши старания, больше семерых человек в «Волгу» не помещалось. А тут прямо чудеса компактности и полное нарушение законов физики!

Продолжение следует...