Сегодня увидел у нас первое цветущее дерево умэ – первый знак весны, а одновременно и нового года (у японцев весна начинается как раз 1-го января). Это потому, что в самых южных частях Японии умэ начинает цвести в начале января, но ей, конечно, не прикажешь. А потом, уже настоящая, наша весна начнется с цветения сакуры. Оба дерева сначала наряжаются в цветочки, а листочки появляются потом. Черная, тонкая, извилистая ветка умэ украсилась маленькими розовыми бутончиками и блестит на солнце.
Умэ в парке Синдзюку-гёэн.
Красивое слово «умэ». Красивые цветы. Но, вообще-то, умэ - это просто слива. Слива есть, цветет, красивая, а сливы где? Вкусные, сладкие сливы? Нет их. Целый год нет. Куда они деваются? Кто их ест, где этот долгоносик? Убил бы. Из всех слив тут делают умэбоси. Это такой очень полезный продукт. Для пищеварения. Я давно уже подозреваю, что, либо полезность для пищеварения обратно пропорциональна вкусу, либо про некоторые продукты говорят или про полезность, или ничего. Потому что умэбоси это такая покрасневшая от горя маринованная слива, и бывает она ровно двух моделей – такая твердая, что ее невозможно разгрызть, и такая кислая, что от нее глаза лезут на лоб, причём, иногда на лоб соседа. Их еще иногда по отдельности в фантиках продают, очень удобно, модель «съешь конфетку – эй, куда побежал, туалет напротив». Нет, еще бывает в наших магазинах человеческий чернослив, но он из Калифорнии.
С сакурой то же самое. Очень красиво цветёт, мне нравится. Очень нравится. Но это вишня. Вишня есть – а вишенки где? Где вишенки, я вас спрашиваю? Чего такое добро цветет просто так? На тех, что у нас растут в городе, вишенки появляются. Но они все модификации «кожа вокруг косточки». И даже косточка - и то маленькая. В результате вся конфигурация похожа максимум на изюм, причём мелкий. Нет, есть у японцев где-то сады, где эта сакура всё-таки чего-то рождает. Это даже собирают. Летом, бывает в магазине лежит маленький-маленький пакетик, очень дорогой, в нём несколько мелких вишенок – написано «сакура». А рядом пакетик большой, там ягоды темные, сладкие, много и дешевле – это экспорт, «американ чери». Ну, и что лучше?
(январь 2004)
***
Ура! На улице +18. Наконец, вслед за последним, надеюсь, 
снегом началась весна. В первый раз с утра проснулся не от того, что нос мерзнет, а от того, что носу тепло, а из окна его щекотят первые лучи мартовского солнца. Тепло! Какая же это радость!
Самые первые сакуры на солнечных местах уже расцвели, остальные только готовятся – набухли почки, готовится воспалиться печень у всех, кто будет, как и положено каждую весну, праздновать цветение сакуры методом распития крепких спиртных напитков на свежем воздухе. На работе все уже только и говорят, что о ханами – если погода продержится, то уже, возможно, на следующей неделе нашу секретаршу начнут отправлять с утра ходить проверять сакуру в близлежащий парк. В случае обнаружения начала цветения ей придется притащить под сакуру большую синюю циновку и сидеть на ней под деревом целый день вместо работы – занимать место, чтобы все остальные, вооруженные напитками и закусками, смогли прийти вечером после работы, - иначе ни одного места под деревом уже не достанется.
В кампусе Токийского технологического института
И только по дальним закоулкам ещё слышны вздохи уходящей зимы – например, маленькая почерневшая кучка снега, оставшаяся от огромного сугроба в тени высокого дома. Восьмого марта 2005 года компания «Аэрофлот», которой я не летал уже 4 года, но которая, однако, с тех пор запомнила мой адрес, как всегда вовремя прислала поздравительную открытку «С наступающим новым 2005 годом и рождеством христовым». Ну, раз так – то и мне не стыдно за небольшое опоздание - с 8 марта вас, девушки!
(март 2005)
