Рассказ о местах, где «так вольно дышит человек», вызвал у нас воспоминания детства и юности (Идеи Сапаты живут и побеждают в высокогорье Чиапаса! Ч.79). Первое, что мы увидели на стоянке и около нее в Сан Хуан Чамуле, это было кладбище. Как вы догадываетесь, это не принесло нам радостного ожидания встречи с поселком.

Само название Чамула в переводе с языка народности цоцилей означает «высохшее озеро». Эмилио заранее стал готовить нас к знакомству с экзотическим поселком Сан Хуан Чамула, в котором живут современные потомки майя. Он сообщает нам, что в поселке категорически нельзя снимать людей, нельзя дотрагиваться до них. Он нагнетает обстановку рассказами о высоких штрафах за это, снять которые не помогает федеральное законодательство страны. Автобус просто не выпустят из поселка, требуя названную астрономическую сумму.

И это не россказни, а реальная правда. В Чамуле в основном проживает народность цоциль (в переводе означает «люди летучей мыши»), и население поселка вместе с ближайшими окрестностями составляет свыше 100 тысяч человек. Здесь правят местные вожди, и в их руках вся религиозная, политическая и экономическая власть. В городке только одна церковь, посвященная Сан Хуану (Иоанну Крестителю), других святых здесь не признают и борются с проявлениями еретических помыслов безжалостно, пресекая их на корню.

Поселок и подъезды к нему выглядят обычно, чувствуется, что здесь обращают внимание на сельское хозяйство, считая его важной составляющей экономики. Сухой и прохладный климат, присущий здешним местам, способствует выращиванию разнообразных культур.

Автобусная стоянка соседствует с городским кладбищем, представляющем голое (без единого деревца) пространство, удручающе нашпигованное простыми деревянными крестами, или булыжниками. Здесь же остов здания старой церкви, без крыши и окон.

Поселок Сан Хуан Чамула известен «своими причудливыми, но строгими религиозными верованиями, которые с большой натяжкой можно назвать католическими». Местные власти приветствуют посещение поселка туристами, для которых здешняя деревенская жизнь представляется чем-то экзотичным. Напуганные страшными предупреждениями Эмилио, мы выходим из автобуса и организованной группой следуем за ним по ведущей вниз улочке. Сверху хорошо видна россыпь не очень богатых домиков, за заборами видна обычная сельская жизнь с курами, овцами. Занятые своими заботами, навстречу нам идут местные красавицы в толстых черных шерстяных юбках с начесом, игриво подпоясанных разноцветными ремешками. Костюм мужчин также не отличается изыском – брюки, рубашка и шерстяная туника, тоже с начесом. Большинство мужчин в головных уборах – белых соломенных шляпах, ассоциирующихся у нас с ковбоями. Эта простота одежды и черные силуэты женщин в таких скорбных нарядах – не отголосок ли это испанского стиля первых завоевателей? Еще один штришок – у женщин через спину перекинут кусок ткани, как перевязь, внутри которой они носят поклажу, а иногда и детей. Это тсуте — длинная шаль, перекинутая через плечо, в нее можно не только поместить кладь для переноски, завернуть ребёнка, но закутаться в нее в холодную погоду.

Вдоль улицы, ведущей нас к главной площади, с обеих сторон размещены лавки и магазинчики, в которых продаются разнообразные изделия народных промыслов местного производства. Кроме туризма, в округе Сан-Кристобаля развито текстильное производство. Местные изделия обладают уникальными украшениями, цветами, мотивами вышивки, характерными для каждого поселка и отражающими все разнообразие древней индейской культуры. Эти незамысловатые платья и блузки украшены ручной вышивкой, с упрощенными изображениями животных и птиц. Геометрически узоры часто повторяют ромб, что с точки зрения древних майя отражает понятие Вселенной, имеющей 4 угла. Ближе к площади уже с трудом пробираемся через торговцев, разложивших овощи и фрукты прямо на земле. А сам рынок, размещенный на площади, обрушивает на нас целую гамму впечатлений. Мы продираемся через торговцев сувенирами, бусами и кукурузными лепешками тортильяс, начиненными мясом и другими ингредиентами. Пиршество жизни, праздник души, рука так и тянется к фотоаппарату, но…К нам присоединяется местный «мальчиш-кибальчиш», который за энную плату готов поделиться рассказами о своих соотечественниках, их укладе жизни и смерти. У нас рождается крамольная мысль попросить его сделать фотографии, но желающих пожертвовать своим фотоаппаратом не находится. По дороге ко мне буквально прилипает продавец, у которого на картонке нацеплены разнообразные бусы, серьги и браслеты. Он не дергает меня, просто молча глядит в глаза и перебирает свои изделия. Здесь по определению не может быть подделок, поэтому спрашиваю о цене. В результате торга ко мне в сумку перекочевывают браслет и серьги, составившие прекрасный комплект к тем монтеальбанским бусам из бирюзы и коралла.

Покинув на время рынок, мы пришли к единственной в поселке церкви — Церковь Иоана Крестителя и шаманские обряды с кока-колой.Ч81

Продолжение следует...