Местность здесь неровная – большой овраг — и топографически церкви расположены как бы на разных концах оврага, Никола стоит на одном, далее дорога идёт вниз под уклон, и на подъёме вверх находится Спас. На самом дне оврага располагается большой и современный стадион (опять!). И на этом овраге я остановлюсь и расскажу поподробнее, потому что это и есть тот самый знаменитый Медведицкий овраг, где… нет, обо всём по порядку.
Сохранилась замечательная народная песня: «Ярославль да город да на горе стоит, на горе стоит да во всей красоте, да на прикрасоте, … краше Киева, лучше матушки да каменной Москвы…».
Эта гора – Ярославова гора – и есть высокий угловой берег Волги, от которого отходит Стрелка. Здесь, на ней и находилось легендарное древнее поселение Медвежий угол или город Медведь.
Заметьте, что обычно, города у нас празднуют свои тысячелетия, и этой датой как бы ненавязчиво дают понять, что до прихода христианства — и городов то у нас на Руси не было, так некие поселения, серые деревни. Если вы отталкиваетесь от того, что наши прапредки были дремучими язычниками, которые ходили в косматых шкурах, жили в ветхих избушках, жгли лучину и ели кашу лаптями, а потом пришли князья, всех разогнали, построили крепости-Кремли и начался расцвет, то да, эта дата вас устроит.
Если исходить из того, что древние русичи не просто умели читать и писать (а они писали рунами, или т.н. влесовицей) задолго до всяких Кириллов и Мефодиев; оставили нам великую культуру, в виде неразгаданных до сих пор уникальнейших городов (Аркаим); в виде названий рек, гор и городов и т.д.; нерасшифрованных до сих пор законов Вселенной (Звёздная книга Коляды, Велесова книга, Большое и Малое Коло Сварога и т.д.); в виде непостижимым образом дошедшего до нас (а ведь целенаправленно сжигали возами и городами!) русского устного, литературного и рукотворного народного творчества; – то становится понятным, что древние ярославцы без всяких подсказок выбрали себе отличное место для поселения, построили на нём город и прекрасно жили. Город располагался на перекрёстке старинных водных и сухопутных дорог, на высоком береге-холме, омываемом с одной стороны Волгой (с Востока), с другой, впадающей в неё Которослью (с Юга), защищённом сзади глубоким Медведицким рвом-оврагом, по дну которого раньше протекал рукав Которосли речка Медведица (с Севера) – природа как будто специально создала в древности этот треугольник как естественную крепость.
Теперь обсудим легенду: «В город Медведь приехал князь Ярослав с дружиной и обложил данью, жители воспротивились и выставили против него медведицу, которую князь заколол секирой, все впечатлились, упали на колени, с данью вопрос был решён, и также князь велел строить/рубить из брёвен новую крепость на этом месте. Так было положено начало основания города».
Начнём с того, что нет ни одной (!) летописи, в которой бы говорилось, что этот князь по имени Ярослав – Мудрый. Путём догадок, гипотезирования, игры с датами и обсуждения вариантов причин, когда и почему, данному князю могла понадобиться крепость, историки предположили, что возможно это был Ярослав Владимирович Мудрый (который предположительно и приблизительно правил неподалёку в Ростове). Но также возможно, что это был другой князь — Ярослав Святославович Черниговский.
Понятно, что кроме отсутствия имени князя-основателя, отсутствует и точная дата возникновения города. Историки могут указать не одну, а целых несколько возможных дат – 1010 (последний год княжения Мудрого в Ростове), 1024 (восстание русичей из-за голода, поэтому княжьей власти нужна крепость), 1026-1036 (борьба Мудрого с политическим соперником, братом, князем Мстиславом) – и то, этот набор, связан только с именем именно Ярослава Мудрого. Такую же раскладку можно подвести и под второго возможного князя-основателя.
Так что 1010 – это год основания с большой натяжкой. Если бы город основали на пустом месте, то, да – ещё можно согласиться, а так ведь просто переименовали существовавший город Медведь/Медвежий угол в Ярославль.
На месте историков, я бы подтусовала картишки в пользу, конечно, Ярослава Мудрого, ещё бы, такая родословная – один из 13 сыновей киевского князя Владимира Красное Солнышко и пленной половецкой княжны Рогнеды. А кто такой последний Ярослав – непонятно.
Что касается медведя, зарубленного секирой – так и он тоже предположение. Всё, что есть изначального документально зафиксированного о Ярославле — это два текста из двух чудом дошедших до нас летописей:
«В области Ростовстей, при брезе реки Волги и Которосли, лежаще некое место, на нем же последи создался славный град Ярославль…. И сие бысть селище, рекомое Медвежий угол, в нем же насельницы человецы поганые веры — языцы, зли суще… напустили от клети некоего люта зверя и псов, да растешут князя и сущих с ним…. Однако князь «секирою своею победи зверя», и жители «ужасеся и падоша ниц князю» /нет даты.
«Бывши бо единою скудости в Ростовстей области, встаста два волхва от Ярославля... и убивашета многы жены, именье их отимашета собе» /датировано 1071 годом.
Хотя, что касается медведя – это интересная деталь. Медведь – это символический образ древнего бога русичей Велеса. Да и вообще происхождение самого слова «медведь» очень сложное. Медведь – по-русски «ведающий мёд» – по- санскритски «арктос» — а, Арктика или Северный Полюс земного шара расположена прямо под созвездием Большой Медведицы. То, что до возникновения Ярославова Рубленого Кремля на этом «треугольнике» было сакральное место поклонения древним богам – это точно. И поскольку что-то слишком много топографических «медведей» вокруг (и речка, и овраг, и название города), то вполне вероятно, что это не просто красиво и стратегически выгодно расположенное местечко, но и территория с изначально заложенной очень сильной энергетикой.
Но ярославцы, думаю, должны быть благодарны и князю Ярославу за чудное название города – Слава Яру или Слава Солнцу, и медведю за отличный герб города: «В серебряном щите, медведь стоячи, держит в левой лапе золотую секиру на такой же рукоятке».
А вы говорите, камень, камень… — вот вам и камень .

Мы перешли через Медведицкий овраг по мосту, посмотрели на стадион, и случайно внизу под мостом углядели у ресторана «Якорь» тележку с мороженым – не поленились и ради такого сладкого дела спустились вниз под мост. Вообще-то мы направляемся к Спасо-Преображенскому монастырю, но подходим к нему с тыла, со стороны реки. Уже показались впереди его стены, поэтому мы спешно долизываем свои сладкие мороженые палочки. Совсем рядом с монастырём видим ярко-красную, с белыми обводками и тёмно-зелёными куполами церковь Михаила Архангела. Переходим от церкви через дорогу, идём вдоль монастырской стены к центральным воротам.

Спасо-Преображенский монастырь – находится в начале исторической части города. Московская улица, по которой мы въехали в город, заканчивается вместе с современной частью города на мосту через Которосль, а за мостом сразу начинается исторический центр и большая круглая Богоявленская площадь. На ней стоит памятник Ярославу Мудрому, который держит в раскрытой ладони миниатюрный Ярославль, а напротив него арочный вход в монастырь.
Сразу на входе справа находится касса, где продаются план монастыря и билеты на все экспозиции. У нас лимит времени, поэтому можем позволить себе только два посещения. Я выбираю: Преображенский собор и выставку «Слово о полку Игореве». Колокольня на реставрации, поэтому посмотреть на Ярославль с птичьего полёта нам придётся отложить до следующего (надеюсь на это) раза.
Монастырь не похож на действующий (хотя вполне вероятно, что я ошибаюсь), потому что монахов мы не видели вообще, а только огромное количество всевозможных разноязычных туристов, от японцев и американцев в ковбойских шляпах, до жителей из всех уголков нашей необъятной страны. Возможно, такое ощущение появилось из-за того, что монастырский дух несколько подавлен туристическим ажиотажем. На территории монастыря находится Историко-Архивный и Художественный музей, медведица Маша в вольере, сувенирные ряды и даже кафе. Трудно здесь монахам отвлечься от всего земного, слишком суетно тут.
Интересно, что Преображенский собор, древний стройный красавец, тесно соседствует (стена к стене) с церковью Ярославских чудотворцев, которая выстроена чересчур в классическо-театральном стиле. На её высоких ступеньках, у подножия частых античных белых колонн, почему-то хочется спросить лишний билетик, а не настраиваться на духовное. Может быть, по этой причине мы и не зашли внутрь? По-моему, даже мысли не возникло сассоциировать это здание с церковью. А ведь история посвящения этой церкви ярославским князьям Фёдору Чёрному и его сыновьям Константину и Давиду очень интересна.
Федор Чёрный, князь Ярославля, очень нестандартная личность, начиная с «фамилии». Чёрный – значит не цвет, а Чермной, т.е. Красный, Прекрасный. Так вот крайне бедный, но крайне красивый, в шестом колене потомок Мономахов, князь Федор из Смоленска, женится на дочери ярославского князя — Марии, продолжательнице рода Всеволода Большое Гнездо. Удачный брак, надо отметить. Князь-отец отдаёт Ярославль в приданое за своей дочерью (пример, небывалый прежде) и Смоленский князёк становится Ярославским князем. У четы рождается сын – Михаил. Но это время полного подчинения Руси Золотой Орде – конец 13 века. Чтобы править в городе, надо получить ярлык/«разрешение» в ханской ставке. Князь поехал в Орду, и там его стать сразу же бросилась в глаза одной из русских жён хана, которая тут же прокрутила в голове вариант выдачи своей дочери замуж за такого красавчика. Жена и сын, говорите, остались в Ярославле – какие мелочи! Вскоре ярославская жена как-то удачно быстро покидает этот мир, через какое-то время к ней присоединяется и маленький князь. В общем, преград нет — ярославской княгиней и женой Фёдора становится раскосая ханская дочь, монгольская царевна Юлдуз из рода Чингизидов, крещеная Анной.
«Не передавивши пчёл, мёду не есть», — так говаривали в старину. Рождаются два сына («результаты русско-татарской метисации» — как сказал бы Л.Гумилёв) – Давид и Константин. Результатом всех этих зигзагов судьбы является то, что Ярославль (как и родной князю Смоленск) находились в отличие от прочих русских городов, как бы в «беспошлинной экономической зоне», свободной от татарской дани и разорения. Эти города, благодаря красивому князю Фёдору Чёрному и его удачному брачному союзу, процветали и избежали разгрома — 40 лет ни с кем не воевали и даже сами получали дань с 36 городов. Кто-то называл князя предателем, кто-то дипломатом — но в целом ярославцы ему очень благодарны и считают и князя, и его сыновей небесными покровителями Ярославля. Их чудотворные мощи были обнаружены под полом в Преображенском соборе, и казалось бы, должны находиться в соседней церкви Ярославских чудотворцев. Но были перенесены в слободу Толчково в Собор Феодоровской иконы Божией матери, где и сейчас благополучно находятся.
Мы показываем билетики и проходим в Преображенский собор (~нач. 13в.). Тоже интересное впечатление – храм такой белоснежно-русский, а с внешней стороны украшен рядами открытых галерей, что придаёт ему слишком южный вид. Мы рассматриваем яркие и богатые росписи, немного фотографируем. Фрески, бесспорно, красивые, их даже называют так: «как у Дионисия». Но это не Дионисий, а именно «как» у него. Разница заметна.
Тоже интересная история у этого Собора. Здесь освящали свои знамёна лидеры Второго народного ополчения купец Минин и князь Пожарский. Именно сюда в Ярославль Козьма Минин привёл за собой 25тысячное ополчение из Нижнего Новгорода. Именно ярославские купцы финансово поддерживали ополчение. Именно в Ярославле чеканили монеты для военных целей. Именно сюда в Ярославль добровольно стекались люди из других русских городов, чтобы помочь Руси. В Ярославль вошло нижегородское ополчение, а вышло – всенародное.
Под словом «иго» всегда шаблонно подразумевается власть Большой Орды и как-то не акцентируется внимание, что Литовское и Польское иго чуть ли не превосходило по территориальным и временным масштабам татарское – 200 лет подчинения татаро-монголам и 300 лет перманентных литовско-польских набегов, захватов земли и властных подковёрных интриг. Можно сказать, что сразу на смену Золотой, Синей и Белой Орде пришли литовские, а потом польские военные набеги. Один литовский князь заявили ни много, ни мало, что «вся Русь должна принадлежать Литве» — и это заявление было сделано уже в 14 веке! А в 17 веке русский народ уже запутался в Лжедмитриях, и в Кремле на русский престол уселась польская самозванка Мнишек. Поэтому особенно приятно, находясь в Преображенском соборе, представлять себе, как в 1612г. здесь стояли Минин и Пожарский, другие воины, с русскими знамёнами в руках, и выступали отсюда, из Собора, из Ярославля на спасение Москвы и страны.
И на этом интересные события, связанные с собором не заканчиваются. Кроме всего сказанного, здесь в приделе Преображенского собора раньше была уникальнейшая библиотека древних рукописей, собранная ярославским князем Константином – сыном Всеволода Большое Гнездо (нач.13в.). И здесь графом Мусиным-Пушкиным – президентом Академии Художеств, членом Общества истории и древностей российских, страстным коллекционером было обнаружено «Слово».
Из Преображенского собора мы направляемся в корпус, где находится экспозиция, посвящённая древнерусскому литературному шедевру — «Слову о полку Игореве».
В большом, полусветлом, сводчатом прохладном каменном зале (бывшая трапезная) в стеклянных витринах выставлены древние рукописи и искусно выполненные муляжи старинных книг. Вид изъеденных временем жёлтых страниц покрытых вязью вроде знакомых, но не читабельных буковок – оставляет глубокое впечатление. Словами не передать. С одной стороны вроде всё просто – музей, старые книги, подумаешь…. Но когда вглядываешься в эти страницы, в эти бисерные строки, искуснейше нарисованные заглавные буквицы – возникает какое-то погружение, притяжение, невидимое и беззвучное общение на уровне визуальном, чувственном, информационном. Расслабленный до этого мозг сразу просыпается, невольно замечая какие-то детали, детальки, которые буквально запускают цепную вопросительную реакцию. Очень сильно затрагивает вид древних манускриптов, и бомбардировка головы возникающими вопросами, как будто бетонную плиту старается сдвинуть с твоей памяти.
Эти выдубленные обложки и листы из телячьей кожи, коленые восковые, полупрозрачные жёлтые пергаменты – ведь кто-то делал тысячу, восемьсот и т.д. лет назад. Кто-то обмакивал гусиное перо или серебряный стержень в чернильницу и выводил слова, да не просто слова – а мысли свои записывал.
«Слово о полку Игореве» — это опять же чудом дошедшая до нас жизнь древних русичей, выраженная словами. Обычно, когда находится такая древнерусская литература, то сразу, как грибы, откуда-то вылезают люди, заявляющие что это подделка. А все так любят сомневаться…. Потом, кстати, тоже обычное дело, случаются пожары, в которых исчезают эти русские летописи. Раньше сжигали древнюю русскую мудрость целенаправленно (смена религии, войны), потом пошли «случайные» пожары – это устойчивая тенденция, если присмотреться. А когда нет оригинала – так это вообще сплошное сомнение… и т.д..
Так вот «Слово», которое вроде все наши учёные умы исследовали, изучили, раздробили по буквам, перевели, ещё раз перевели и переводят – до сих пор хранит в себе массу загадок. Неустановлен автор, неразгаданны многие слова. То есть мы сейчас настолько потеряли связь со своим древним языком, что не можем перевести не какие-то древнеегипетские иероглифы, а свои родные русские слова! Как ни дико это звучит – сегодня мы говорим на «пустом» языке, поэтому так многословны – потому что истинно русские, глубокие, насыщенные, ёмкие слова почти уже вычеркнуты временем (?) не только из нашей речи, но и из нашей памяти. Чтобы восстановить утраченную суть и силу человеческой речи, то самое СЛОВО, которое «было вначале всех начал» — необходимо заниматься «археологией» своего родного русского языка, который затягивается тиной иностранных чужых слов.
Среди массы прочих версий по поводу авторства, есть одна, о которой я расскажу.
Помните главных героев «Слова»? Князь Игорь Святославович из Новгорода-Северского и его жена Ярославна. Как ни странно, Ярославна – это отчество, а имя княгини – Евфросинья. Евфросинья Ярославовна, дочь князя Ярослава Осмомысла из Галицка.
Есть мнение, что автор «Слова» это — Ярославна, то есть сама княгиня. Она была из рода Рюриковичей, по материнской линии – внучка Юрия Долгорукого, правнучка Владимира Мономаха, праправправнучка Ярослава Мудрого, очень образованная, начитанная, мудрая. А сказитель «Слова» был не только талантлив, но и светски образован, мог на равных общаться с князьями – вряд ли это был простой монах, или сказочник-поэт. Многие сцены, например сражения – написаны по-женски: немного наивно, слишком эмоционально и не по-мужски: бездетально. «Обида вступила девою», кричат в полуночи телеги, словно лебеди вспуганные», «храбрые сердца из крепкого булата вскованы».
А плач Ярославны на стене Путивля? Кто кроме неё самой мог знать такие детали как содержание разговора с Ветром, с Солнцем? Да и сам плач у неё непростой. В древнем русском языке были такие слова, которые произнесённые вслух, могли совершать чудеса. Эти слова дошли и до нас, их знают бабушки-знахарки – например, во все древнеславянские целительные практики непременно входили особые заговорные слова, с которыми необходимо было обращаться с большой осторожностью. Эти слова содержали в себе огромную силу, которую не следовало будить без особой на то необходимости. Молящаяся за мужа Ярославна знала эту Связь, она разговаривает с Ветрилом и Тресветлым Солнцем, как с живыми и разумными, и они ей действительно помогают. А словесные формулы, с помощью которых можно совершать невозможное, знали далеко не все — только избранные, только посвящённые.
Каждое слово в «Слове» — это драгоценность. Никто из современных исследователей «Слова» не понимает и не может перевести фразу: «За ним кликну Карна, и Жля поскочи по Руской земли смагу людем мычючи в пламяне розе». И таких примеров по всему текстов много. Культура наша настолько древняя — что от неё остались не то что обломки, не то что кусочки, а просто пылинки. И даже к этим «пылинкам» мы относимся небрежно, свысока, пренебрежительно. Я сейчас имею в виду русские музеи по всей стране, в которых собраны дошедшие до нас знаки в виде узоров на костюмах, полотенчиках, украшениях, боках глиняных чашек, деревянных прялок и т.д.. Эти музеи – крошечны, раскиданы, находятся на правах второсортных филиалов при крупных музеях. Да что там говорить – в Москве нет Русского этнографического музея.
Мусин-Пушкин успел сделать список с древней поэмы. Через несколько лет его богатейшее собрание древнерусских рукописей, собранное в его московском доме, исчезнет в пожаре. Конечно же, случайном.
Мы долго ходили по выставке, очень понравились также и её последние залы: там собраны старенькие всевозможные детские буквари и азбуки, школьные портфели. В одном углу был насыпан горох на полу и стоял пучок розг – так раньше наказывали двоечников. Такое устрашение и правда, впечатляет. А ещё понравился ранец, сплетённый из бересты. Какой-нибудь деревенский пацанчик ходил, небось, с таким на уроки куда-нибудь за несколько километров в школу в соседнюю деревню.
Уже на выходе я поинтересовалась у смотрительницы выставки, а где же находится знаменитая золоченая карета Мельгунова? В эту карету – музейный экспонат, надо заметить! – садятся…. До сих пор какие-то люди удостаиваются чести постоять на её подножке, а самые избранные попадают внутрь…. Мне сказали, что нам нужно посетить экспозицию «История края», но в данный момент она на ремонте.

Вышли с выставки и сели на близлежащую лавочку. Правда сели не все — некоторые залегли на неё с печальным выражением на лице и криками «Как я устал, как я хочу есть». Наша лавочка окаймляла край сувенирно-кафешечной площадки. Туристическая толпа в виде длинного хвоста, выстроившаяся за пирожками и кофе нам не понравилась. Мы купили по вкусному ярославскому мороженому (всегда стараемся покупать только местное) и разделились по интересам: муж улёгся восстанавливать свои мужские силы на облюбованную лавочку, а я на остатках женских понеслась обратно на выставку, чтобы пофотографировать (докупила отдельно билетик и договорилась с музейщицами, чтобы пропустили), а потом помчалась в сувенирные палатки, за – ярославской майоликой!
Ещё давно, года три назад, в Переяславле-Залесском, мне невероятно приглянулась толстенькая пупырчатая, очень тщательно и тонко расписанная оттенками зелёного, квакушка на одном из сувенирных лотков. Я её тогда не купила, но запомнила. И однажды в Москве, в одном громадном  магазине на Павелецкой я увидела фигурки со знакомой тщательной разноцветной росписью, а главное в большом и интересном ассортименте. Первый вопрос, который я задала продавщице, был: «А кто их делает, кто?». Она ответила: «Это Ярославль делает, ярославская майолика».
Так я познакомилась с ярославской майоликой и это была та ниточка, за которую я вытащила из Интернета много интересной информации. Я не буду вдаваться в особые подробности, главное, что нужно понимать – это мелкая пластика, т.е. раскрашенные фигурки, и они сделаны из красной глины. При этом фигурки выглядят как фарфоровые – они легкие, изящно сделанные и белые. Очень тонкая роспись – даже, например, у ма-а-ленькой фигурки ангелочка будут выписаны тонюсенькие завитушки и еле заметные реснички. Палитра красок – разноцветная. Фигурки могут быть совсем миниатюрными, средними, в меру большими. Ярославскую майолику нельзя сравнивать ни с разноцветной Гжелью, ни с Дулёво – совсем другой характер лепки и росписи и возможностей ассортимента.
Ярославская майолика – это не народный промысел, а удачное воплощение идеи одних ярославского художника и ярославской художницы, которые, оставшись не у дел в «перестройку» решили открыть художественную мастерскую малой пластики. А то, что ярославская майолика стала такой невероятно популярной – это заслуга, понятно их таланта, а также и древнего ярославского изразца, который служит азбукой для художников, расписывающих майолику. На нём они «воспитывают» свой глаз и вкус, именно его формы, линии и цветовая гамма помогают избежать китча. Майолик то много, а ярославская — одна. Придумывают форму и роспись – художники, расписывают – живописцы. Используют местную глину, лепят, обжигают, расписывают. После росписи – ещё один обжиг, и тогда уже краски вплавляются в эмаль, она становится блестящей (до этого была матовой) и получается уже готовое изделие. А главное отличие от фарфора заключается в цвете эмали — она более тёплая, а у фарфора холодная. И за это её уже очень ценят коллекционеры.
Перечислить всё разнообразие фигурок сложно – это котики, лягушки, козы, медведи, крыски, лошадки, Дед Морозы, Арлекины, Петрушки с бубенчиками на шапке, ангелочки, девочки, мальчики, колокольчики и т.д. Цены – ммм, в Москве – точно не разбежишься, здесь в Ярославле в монастыре – более приемлемые. Я приобрела миниатюрные фигурки-новогодние игрушки на золотых ниточках. Я знала, что у них ещё есть магазин от мастерской, где-то на ул. Советской, но забыла номер дома (№17) и спросила у продавщицы: «А где ещё можно купить ярославскую майолику». Но она на честном голубом глазу, заверила, что «нигде, только здесь». А, в магазине, возможно, цены более доступные.
Последнее, что мы видим в монастыре – это маленькая пасека, ульи которой сделаны как маленькие домики и даже церковь, а сама пасека смотрится как крошечный город.
Мы выходим из монастыря, и тут голодный муж, вспомнив восстание, поднятое Савинковым в Ярославле, проникается его духом и предъявляет грозный ультиматум – идём обедать! Я, затаив недовольство, подчиняюсь. Мы идём в направлении нашей машины, припаркованной на бульваре за театром. Но по ходу дела, заходим на улицу Кирова – центральную пешеходную улицу Ярославля. Эту вымощенную плитками улицу, сравнивают со Старым Арбатом – и зря. Старый Арбат давно утратил свою теплоту и превратился в холодную расчётливую коммерческую улицу. А улица Кирова, как ни странно, напомнила мне почему-то венскую улочку. Не по-русски как-то чисто на ней и уютно, два ряда деревьев растут почти прямо из-под брусчатки. А главное, в расслабленно гуляющей по ней толпе, русских – процентов 10, а все остальные иностранцы – надо же какой популярностью пользуется Ярославль.
Мы всё время крутим головами в поисках чего-то вкусного. Я помнила, что мы оставили машину неподалёку от какого-то ресторанчика под названием то ли «Поплавок», то ли «Погребок». Но мы уже подошли к театру, обошли его, и сразу за ним, на большом зелёном бульваре муж видит кафе «Премьер» и устремляется туда. Я крайне недовольна. Два шага осталось до моего «Поплавка», а мы уже засели на открытой летней веранде под деревьями. Мне почему-то кажется, что в таких забегаловках вряд ли накормят вкусно, поэтому я вредно лоббирую свой вариант. Голодный донельзя муж упирается. А мне так обидно становится за свой «Поплавок», что мы два раза уже меняем столик – рядом с одним стоят музыкальные колонки и у меня оглохли уши, а за вторым на меня несёт копчёным ветром от мангала. Да и третий столик, мне тоже не нравится, не нравится, он плохой, вот в «Поплавке» точно гораздо лучше, гораздо – но нам уже несут заказанное. Самое удивительное – оказалось более чем достойно. Всё очень вкусно, и особенно малиновый коблер и молочный коктейль. Да и внутри по интерьеру чувствуется, что это очень приличное кафе – так что будет проходить мимо, перефразируя известную национальную поговорку – «не проходите мимо». Вообще в Ярославле нет проблемы, где поесть – только в одном путеводителе перекусочных адресов было на две страницы.
Время у нас ещё есть, но не так много, поэтому мы садимся в машину и едем к двум храмам, которые надо обязательно посмотреть – Церковь Рождества Христова и Церковь Николы Надеина.
Оказывается, что эти церкви находятся совсем рядом с набережной, а между ними в старинном особнячке известный частный музей «Музыка и время», и если бы мы утром свернули на одну улочку прямо за храмом Ильи Пророка, то сразу бы к ним и вышли. Зайти внутрь ни в одну церковь по времени мы не успеваем (уже закрыты), но начинаем внешнее знакомство.
Церковь Рождества Христова (~нач. 17в.). В путеводителе было написано, что заказчики церкви, торговцы рыбой и икрой, братья Гурьевы, много путешествовали по востоку и там прониклись нарядной мозаичной облицовкой минаретов, поэтому решили украсить свою церковь многоцветными изразцами. Исходя из прочитанного, я ожидала увидеть что-то очень разно-разно-разноцветное, яркое и полувосточное. Оказалось, что это абсолютно русская белая церковь с изящными ленточными и отдельными шахматными вставками из «муравленых», т.е. траявянисто-зелёных (от травы-муравы) изразцов. Как ни вглядывались – ну ничего восточного не увидели, также как и знаменитую надпись, выполненную изразцами по всему периметру здания, в которой братья-купцы упоминают себя, правителей государства, и указывают время построения храма. Церковь и территория вокруг неё находятся в достаточно запущенном состоянии.
Церковь Николы Надеина (~нач. 17в.). Путеводитель обещал раскрытые фрагменты старинной фресковой росписи с нестандартными сюжетами (один из примеров — изображение Николы Чудотворца с мешком золота, откуда бедняки черпают милости) и резной иконостас, выполненный по чертежу знаменитого ярославского театрала Волкова. Название церкви объединило в себе имя чудотворца Николая и фамилию заказчика – купца Светешникова по прозвищу Надей. Было написано, что храм «варварски зажат в застройку 1950-х гг.» и его не видно с набережной. Это и так, и не так. Действительно, чтобы подойти к храму, надо войти через арку во внутренний двор, образованный сталинскими домами. Но так ли это плохо? Во-первых, жителям как удобно – считай, своя почти домашняя церковь во дворе. А во-вторых, разве смысл церкви заключается в том, чтобы её было хорошо видно? Главное, что сюда люди ходят, знают, ищут. Главное, что церковь действующая, значит, в ней свечки горят перед ликами святых, значит, душа есть. Вот церковь Рождества Христова всем видно, и что, от этого её территория стала чище и храм реставрируется?
Эта церковь тоже очень красивая. Главное, чем она отличается от остальных – своей маковкой, выложенной зелёными чешуйками. На самом верху колокольни мы разглядели вкрапления изразцов. Входа в церковь почти не видно – так его старательно загораживает бушующее и разросшееся пьяняще-ароматное облако цветущего жасмина.
Музей «Музыка и время» — частный, и невероятно симпатичный и располагающий. Его хозяин – достаточно нестандартная личность – артист и гипнотизёр Джон Мостославский. Своё хобби – коллекционирование старинных (в основном музыкальных) предметов он превратил в такой оригинальный бизнес. Музей занимает премилый особнячок в самом центре набережной, и конечно, привлекает к себе массы туристов. Подобные музеи – Утюга и Чайника – мы видели в Переяславле-Залесском, но там они узконаправленные. А здесь есть всё, что издаёт мелодии – старинные поддужные ямские колокольчики, даже церковные колокола, шарманки, пианино, клавикорды, граммофоны, патефоны, часы, а также просто разные интересные антикварные вещицы. На первом этаже — две, заполненные музыкальными предметами комнатки и ещё одна внизу на цокольном этаже. Билетики продавал невысокий молодой человек со смоляными волосами, густыми чернющими бровями, запоминающимся лицом и кавалерийским телосложением. «Кого же он мне напоминает», — мучалась я. Потом глянула на купленный буклетик с фотографией хозяина музея и поняла, что на фото – старший Мостославский, а за прилавком – младший. По музею водят экскурсии каждые 15 минут. Мы успели на последнюю перед закрытием. Особенно понравился, как в самой нижней комнатке, заваленной старыми пластинками, чугунными утюгами и прочим, экскурсовод собрала в руке все верёвочки от всех колокольчиков, колоколов и колоколищ, висевших под потолком и предложила под их перезвон загадать желание. В музее дают 100% гарантию на исполнение на два года. Я загадала. Жду. Пока не исполнилось .
Как сувенир я купила большую коробку со спичками, можно даже назвать её ассорти  — только внутри не конфеты, а штук тридцать маленьких, красиво оформленных коробков. Увидела я здесь и керамику, но не ярославскую. Как-то давно я прочитала про конфликт авторов-создателей Ярославской майолики с хозяином музея, который в целях понижения себестоимости и увеличения прибыльности, открыл свою майоликовую мастерскую, переманил работников и воспользовался кое-какими наработками. И конечно, майолика в этом пиратском исполнении очень слабая, и лепка, и роспись – это видно сразу. Я не преминула громко спросить вредным голосом: «Ярославская ли это майолика», но мне ответили честно – «Нет, наша».
Продолжение следует.
(c) NatalyA.turbina.ru При использовании текстов гиперссылка на мой сайт и указание имени автора обязательны.