На следующий день нам нужно быстренько собрать пожитки, расстаться с номером для молодоженов, в котором мы уже успели пустить длинные цепкие корни, и двигать в Рим, куда совершенно точно ведут все наши дороги. Уезжать не хотелось так сильно, что Андрей даже позволил себе озвучить крамольную мысль, и без него противно стучавшую в моей голове:
- Наверное, нам надо было остаться здесь еще на один день, вместо того, чтобы провести сутки в Риме.
Наверное, надо было, но тогда уже на следующий день мы испытывали бы еще большие муки от расставания с отсталым югом, который оказался земным раем. А так хотя бы у нас будет мягкая посадка в виде суток в Риме. Кроме того, нам предстояло еще выполнить последний обязательный пункт нашей программы – посетить Помпеи.
Собрав вещи и бросив последний взгляд на Неаполитанский залив с высоты нашего балкона, мы понуро покинули гостеприимный номер, рассчитались на ресепшн и поспешно залезли в машину, стараясь игнорировать роскошь буйного отельного сада. Однако печаль наша длилась недолго, потому что уже через час нашим вниманием целиком и полностью завладели Помпеи.
Мы никак не ожидали, что этот город такой громадный, что по нему можно топать часами, заглядывая в садики и дома, храмы и театры, на рынки и гимназии. К этому времени мы уже были знакомы с одним римским городом, марокканским Волюбилисом, однако его сохранность не шла ни в какое сравнение с цельным образом Помпеи.
Честно говоря, я не поняла, понравилось мне там или нет. Впечатление мощное, да, но понравилось ли? Слишком ужасной была молниеносная гибель этого богатого, жизнерадостного и очень энергичного города, чтобы забыть о ней хотя бы на минуту. И глядя на жилые помещения и предметы быта, которые, казалось бы, должны создавать ощущение погружения именно в повседневную жизнь, мы упорно возвращались мыслями к тому, что происходило с обитателями этих домов, пользовавшихся этими вещами, в тот самый последний день Помпеи.
Нас поразила продуманная планировка города: в Помпеи нет и следа стихийной застройки, которой можно любоваться в средневековых европейских городах. Идеальной прямизны улицы вызывали ассоциации с Аппиевой дорогой. Городской Форум и рынок очень удобно расположены, до них можно было быстро добраться из любой точки города. Но вот интерьеры домов показались нам неуютными. Сложно, конечно, до конца представить себе, как выглядели эти дома, когда там жили люди, но сейчас они кажутся слишком темными, строгими и мрачноватыми, и даже фрески на стенах, при всей их экспрессивности и фривольности, не делали помещения более жизнерадостными. Вкусы изменились.
Самое трагичное впечатление производят гипсовые слепки погибших, людей и животных, в тех позах, в которых их застала смерть. Фотографировать их мы не стали. Принципиально. И подсознательно сосредоточили свое внимание на жизни, которая пробилась здесь, несмотря ни на что. А жизнь проявлялась на улицах Помпеи по-разному: в виде винограда, вьющегося по древним стенам, цветов во внутренних двориках, ленивых собаченций, отдыхающих в тенечке, и детишек, которых привели сюда любознательные родители и которые просто счастливо играли на улицах, ровным счетом не осознавая размаха происшедшей здесь трагедии.
При всей своей захватывающей историчности, Помпеи, в отличие от того же Пестума, не вызывают желания проводить здесь время просто потому, что там хорошо и красиво. Энергетика этого места сильно отличается от энергетики всех других античных городов, которые мы видели, не только греческих, но и римских. Если на Акрополе, или в Волюбилисе, или в Пестуме, или на Римском форуме можно просто гулять, то здесь гулять нам не хотелось. Все посмотрели, все поняли – и в путь.
Мы провели в Помпеи часа четыре, основательно устали от ходьбы по древним мостовым и, кое-как перекусив в местной забегаловке, вырулили на финишную прямую – трассу Неаполь-Рим. Обнаружилось, что Андрей в очередной раз не выспался и готов мне уступить место за рулем. Забавно, у нас уже начала складываться дорожная специализация: там, где нужно сломя голову гнать по трассе, за рулем я. А там, где требуется виртуозно маневрировать на узких улочках, парковаться в тесных расщелинах между машинами и совершать чрезвычайные (об этом дальше) маневры – там Андрей.
В машине Андрей погрузился в приятную дрему, а я – в увлекательное соревнование с каким-то джипом. Не негде мне в Москве ездить со средней скоростью 170 км/ч, а в Италии, где любителей высоких скоростей много, а polizia stradale мало, можно погонять в свое удовольствие. Я с удовольствием неслась по дороге, удовлетворенно поглядывая то на спидометр, то на указатели, отсчитывающие остающееся до Рима расстояние. Если так пойдет дальше, мы будем в пригородах Рима уже через час.
- Нам надо заправляться! – раздался вдруг совершенно не сонный, очень даже деловитый голос Андрея.
Взглянув на датчик бензина, я ахнула: он показывал не то, что ноль, а какую-то странную надпись о том, что бензин он забирает из двигателя, что ли. В общем, ехали мы на космической энергии. В панике взглянув на указатели, мы нашли один, который приветливо приглашал посетить заправку – через 30 км. А у нас бензина вряд ли хватит на пять.
Андрей не спросил меня о том, куда я смотрела все это время, потому что и так знал куда – на спидометр. Ну и на дорогу. Вместо того, чтобы вздуть меня, как я того заслуживала, он начал выдавать мне четкие команды, которые я выполняла с безупречной от страха исполнительностью.
- Сворачивай с трассы на первом же съезде. На подъезде к населенным пунктам наверняка будут заправки.
Я свернула: перед нами нарисовалась приятная сельская местность. Заправок видно не было. Зато навстречу неспешно двигался потрепанный трактор, управляемый почтенного возраста местным жителем.
- Останови машину. Пойду спрошу у него, где тут заправка.
Я молча подчинилась, не задав вопроса о том, на каком языке Андрей собирается общаться с пожилым итальянцем. Но как-то они разобрались, и довольный Андрей вернулся с доброй вестью: заправка в двух километрах отсюда. Надо свернуть направо, потом налево, потом направо.
Свернули, не нашли, испугались. Я, как водится, с позором дезертировала на пассажирское сиденье, от греха подальше. По счастью, нам подвернулась какая-то гостиница, где любезный служащий уже по-английски объяснил, что до заправки всего двести метров. Мы, кажется, никогда в своей жизни не были так рады увидеть знакомые очертания заправки. Однако, не успев обрадоваться, обнаружили следующую неприятность: карты на заправке не принимали, а наличности у нас было мало. Очень мало. С редкостной тщательностью прорыв все карманы, кармашки и карманчики, мы насобирали какое-то количество денег. Недостаточно, чтобы наполнить бак, но достаточно, чтобы доехать до Рима. Уже хорошо.
В чрезвычайно хорошем расположении духа (у меня, впрочем, к этому примешивалось легкое чувство смущения от собственного подвига), мы продолжили путь в Рим, до которого оставалось всего ничего. Я вновь с достоинством устроилась за рулем, как ни в чем не бывало. И этим шагом обеспечила нам неожиданное отклонение от маршрута, на этот раз, впрочем, осознанное. Андрей, чей сон давно прошел, а внимание было свободно, покопался в карте и обнаружил, что почти у нас на пути будет вилла Адриана.
- Давай заедем туда, крюк совсем небольшой!
Поскольку до Рима мы, действительно, доехали быстро, и времени у нас было достаточно, я с удовольствием поддержала экспромт. И мы о нем не пожалели. Но перед тем, как мы оказались в древнеримском загородном раю, нам пришлось пережить еще одну встряску.
Незадолго до того, как нам нужно было съехать с платной трассы на пригородную дорогу, мы вдруг осознали, что наличных денег на оплату проезда по трассе у нас нет – последняя наличность была конвертирована в бензин. Я привычно запаниковала.
- Что делать будем?
- Прорываться, - философски заметил Андрей. – А что ты предлагаешь? Здесь сидеть?
Но прорываться нам, к счастью, не пришлось: прямо перед станцией оплаты нашлась и заправка, и магазин, и банкомат. Проблема с наличностью на какое-то время была решена.
Когда мы добрались, наконец, до виллы Адриана, уже наступил ранний-ранний вечер. Это место оказалось архитектурно-природной идиллией, тон в которой задавала вода. Зеркальные поверхности воды отражали благородные римские постройки громадных, как обычно, размеров, эстетские статуи и очень эффектная растительность, местами ухоженная, а местами совсем дикая. Первым перед нами предстал огромный пруд, почти озеро, обрамленный элегантными свечками кипарисов. Возле пруда копошились утки, настолько толстые, что они с трудом протискивались между кустами, высаженными по периметру пруда. В пруду отражалось небо и окружающие горы.
Затем по приятным для прогулок дорожкам мы дошли до пруда поменьше, вдоль которого красовалась изящная аркада и многочисленные статуи. Пруд этот вплотную подходил к невысокому холму, возле которого возвышалась античная постройка – Серапеум. И тут обнаружилось, что на холм можно забраться: в ограждавшем его заборчике приветливо сияла прогалина. Она выглядела совсем как разрешенный вход, хотя у нас и мелькнула мысль, что никакой это не вход, а просто дефект заграждения. Но я, тем не менее, предпочла истолковать прогалину как вход и счастливо взобралась практически на крышу Серапеума. Вид оттуда открывался изумительный, причем не только в сторону пруда, но и в сторону лесов-холмов-полей, которые прилегали к территории виллы. Идеальное место для прогулок.
И уже через пару часов, собравшись распрощаться с виллой Адриана, мы нашли удивительное место: круглый пруд с островком посередине, вокруг которого возвышалась очень изящная колоннада. Мы приникли к табличке: место оказалось библиотекой.
- Похоже, Адриан очень любил читать, - философски заметил Андрей, созерцая всю эту красоту.
Когда, наконец, мы добрались до Рима, наступил уже полноценный вечер. Город выходил на режим бурной вечерне-ночной жизни. Мы поспешили в свою гостиницу в самом центре барочного Рима, прямо рядом со слоном Бернини. После роскошного номера в Сорренто наш номерок в «Минерве» показался нам конурой. Увы, но в этом отеле мы не могли себе позволить свадебную историю, поскольку останавливались здесь уже не первый раз. Кое-как побросав вещи, мы поспешили на ужин, в свой любимый ресторан «Клементе». Идти до него было минуты две. Как все-таки удобно жить в самом центре!
Устроившись за столиком на улице, мы потягивали белое винишко и с удовольствием разглядывали окружающих. И тут произошло событие, которое сильно подняло нам настроение. Рим – излюбленное место уличных музыкантов, которые перемещаются с улицы на улицу, с площади на площадь и радуют жующую публику кто чем может. В лучших римских традициях к нашему «Клементе» подошел мальчишка-подросток лет 12-13, полноватый, нескладный, не особо ухоженный, цыганского вида. Повозившись, он достал скрипочку, долго пристраивал ее под подбородком, а потом тааааак заиграл «Чардаш» Монти, что мы вытаращили глаза. Остальная жующая публика тоже притихла. Мальчонка явно был музыкально одарен. После «Чардаша» он сыграл еще несколько вещей, столь же зажигательных, а затем перешел к знаменитой «Санта Лючии». И неожиданно запел. Голос у него был забавный, ломающийся, но очень сильный. И он не врал ни в единой ноте.
Представление цыганенка осталось бы в рамках красивого уличного концерта, если бы мимо не проходила странная компания развеселых молодых людей в ярких костюмах суперменов. Мгновенно оценив происходящее на площади, четыре «супермена» поспешили присоединиться к мальчонкиному пению. Они расположились позади него, активно строили живые пирамиды, живописно жестикулировали и радостно подпевали, особенно эффектно артикулируя припев. Это сочетание несочетаемого – мальчишки цыганенка со скрипочкой и развеселых подвыпивших хулиганов в суперменских одеждах, с красными плащами, создало эффект настолько комичный, что Пьяцца делла Маддалена просто визжала от смеха в полном составе. Взрывы хохота привлекли сюда прохожих со всех прилегающих улочек. Во всяком случае, каждый раз, когда дело доходило до припева, смех звучал все громче. К концу песни мы все уже изнемогали от хохота, дружно утирая глаза салфетками.
Финансовый результат этого спектакля, я думаю, превзошел мальчонкины ожидания: в его кепку сыпались не только монеты, но и купюры. Оказалось, что супермены, действительно, могут быть очень полезны.
Следующий день был последним. Отпуск имени Дня Независимости неумолимо заканчивался. У нас не было планов – только желание надышаться итальянским воздухом, чтобы на подольше хватило. Поэтому, не без сожаления расставшись со служившей нам верой и правдой машиной, мы отправились бесцельно бродить по городу. И начали с церкви Санта Мария Маджоре. Громадный собор, довольно любопытный, в котором в то воскресное утро проходила какая-то пышная церемония. Довольные улыбающиеся священники снисходительно беседовали с паствой, паства с удовольствием взирала на нарядных священников.
Затем мы побывали в Палаццо Барберини, где было просторно и тихо, а затем попытались попасть в Галерею Боргезе. Но не тут-то было. Все-таки без предварительной покупки на TuscanyAll нам никогда не удается зайти в музей. Погуляв по парку, мы решили все-таки переместиться в город. И направились в ставший уже хорошо знакомым Трастевере. На этот раз мы нашли и антикварный магазинчик, и картину, которая мне тогда понравилась. Но опять не купили – не хватило решимости. Расставшись с магазинчиком и мыслями о покупке, мы просто бродили по этому району, который я очень люблю. А потом пообедали здесь же, на площади Санта Мария ин Трастевере, развлекаясь видом грациозной чернокожей девушки, сидевшей на подоконнике соседнего дома в совершенно кошачьей позе.
После обеда настало время потихоньку двигаться к отелю, чтобы отдохнуть, собрать вещи и готовиться к отъезду. Но по пути у нас был еще один план: площадь Кампо ди Фьори с памятником Джордано Бруно. Мы его очень любим (Джордано Бруно, не памятник). Он был первым, кто смог сформулировать философию новой эпохи, сменившей Эпоху Возрождения. Философское воплощение барокко – это концепция Джордано Бруно. Памятник великолепен. Монах Джордано стоит, склонив голову, и лица его не видно под спадающим на лоб капюшоном. Перед тобой возвышается загадка, тайна, возникшая из ниоткуда и уходящая в никуда. Мы долго стояли и смотрели на силуэт Джордано в интенсивно синем июньском небе.
Райончик вокруг Кампо ди Фьори оказался исключительно живописным. К стыду своему, в прошлый раз мы прошагали по нему солдатским шагом, поспешая к себе в отель. Но в этот раз с удовольствие насладились сочной палитрой красок, расцвечивающих фасады. Впечатление такое, что эти улицы – единая картина художника.
От своих бесцельных блужданий мы основательно устали, а поэтому, вместо того, чтобы эффективно использовать оставшиеся часы, со вкусом улеглись в номере и умудрились часок поспать. Потом неспешно собрали вещи, а потом обнаружили, что времени уже и не осталось. Надо выписываться из гостиницы. До самолета, между тем, оставалось еще целых пять часов. Над тем, куда их пристроить, мы долго не раздумывали. Забрав свои пожитки, погрузились в такси, которое доставило нас в замечательный, любимейший ресторан «Археология» на Аппиевой дороге.
Естественно, нас здесь уже запомнили. Официант, который обслуживал нас два предыдущих раза, радостно пожал нам руки, поинтересовался, где мы оставили bambino, и даже вспомнил, какое мы в прошлый раз пили вино. Так получалось, что мы приходили в «Археологию» всегда по воскресеньям и, наверное, слились с толпой римлян, проводящих выходные на Аппиевой дороге. Странное это было ощущение – как будто мы были дома, но нам предстояло путешествие в Москву. Опасное ощущение, я бы сказала.
