С большим сожалением мы распростились с Рамбуйе. Пришлось также распроститься с вольготной ездой при помощи транспортной карточки, поскольку на участке до Шартра она уже не действовала, пришлось нам выбирать между кассой и автоматом чтобы приобрести нужный билет – и не забыть еще, разболтавшись с «карточным» житьем, его прокомпостировать!
Итак, Шартр – я бы сказал, город, где собор доминирует над всем, его видно с большинства улиц. Вид его, конечно, поражает, как и размах строительства, тем более, что и велось-то оно целых два века. Когда-то он, надо думать, стоял в плотной городской средневековой застройке, стиснутой, по обычаю, крепостными стенам – но теперь-то стены снесли, сделав на их месте широкие зеленые бульвары.
Сам город мы сперва осматривали постольку поскольку, нас-то интересовал собор, а было подозрение, что он сегодня закроется пораньше. Там теперь концерты устраивают, и, нас, действительно, хотели было нас выпереть, но памятуя о неудаче в Рамбуйе, мы поупирались и нам дозволили осматривать собор дальше.
Особенно среди прочих красот собора известны 172 стеклянных витража, в основном XIII века – мой справочник рекомендовал обратить внимание на синий цвет в них, это особенный оттенок, имеющий даже специальное название, «шартрский голубой». Будете в гостях – непременно загляните также на террасу за собором, откуда открывается прекрасный вид. В соборе, собственно, и помимо архитектуры присутствует много интересного – в т.ч. не такие уж частные в европейских соборах вещи, как святые реликвии. В Шартре уже тысячу с чем-то лет находится вуаль девы Марии, некогда выступившая товаром в сложном обмене дипломатическим и вещественным приданым при свадьбе какого-то из французских владык. Правда, в знаменитое подземелье длиной битых 200 метров нам попасть все же не удалось, а на башню мы не рискнули полезть.
Город Шартр оказался интересен и сам по себе, хотя мы его и осматривали «по диагонали» и «пунктиром». Там еще случился некоторый затык из-за слабого знания французского языка: стоит себе памятник довольно-таки взрослому мужику, судя по всему военному, и на нем надпись, которую я сперва по простоте перевел как «детям Франции», и очень удивлялся, что бы это могло значить, ведь на памятнике два мужика средних лет, один с флагом идет вперед, а второй, видимо, смертельно ранен, и дети вроде бы во Франции не воевали – а оказалось, что это «сыны отчизны милой», и тут же я вспомнил, как во время первого визита в Блуа тоже видал похожий, там он был резервистам французской армии. В некоторых случаях, впрочем, и ошибиться не в чем: занятная скульптура в виде двух мужчин, сидящих на лавочке за беседой, вообще никак не подписана.
