(путевые заметки)

Не люблю проводы. Они отягощают душу так же, как руку – тяжёлый чемодан.
Чемодан можно поставить на землю, а душу на землю поставить нельзя…

Мой муж осторожно прикрыл дверцу «Нивы», включил магнитолу и твёрдо сказал «пора!». Женя – мой муж. Он любит свою машину и никогда не хлопает дверцей. И не любит, когда хлопаю я…

Дорожная пыль будто только этого и ждала. Она мигом взлетела над обочиной дороги и серой пыльцой осела на придорожные травы.

К рёву машины добавилась мелодия, которую я никогда не слышала:
-Сделай погромче!
-«Гитар, гитар…» — послышалось из динамиков. Пётр Налич отправлялся вместе с нами в Крым…

Муж всегда говорит, что давно привык к левитановским пейзажам, но Родина…Она оставляет незаживающий рубец на сердце на всю жизнь. Разлука разъедает этот рубец, как соль – рану, из года в год. И хотелось бы обмануть самоё себя, вытравить, выжечь – не выходит…

-Купальник взяла?
-Взяла…
-Очки?
-На месте.
-Отлично!

Мы ехали в Крым, как на праздник. Или – как на похороны, когда торопятся проститься с умершим.

-Не гони машину!
-Не гоню!

По трассе гнали все – респектабельные иномарки, совковые «Жигули» и даже фуры. Солнечный спидометр показывал плюс тридцать пять по Цельсию. Казалось, ещё немного – и закипит в баке бензин. Мужу хотелось поскорее попасть в Крым.

-Чёрное море стало похоже на лужу, — говорят крымчане. И не видятся с ним годами. Главное – ощущение того, что вот оно, рядом, под боком. Как сладкий щербет на базаре. Захочется сладкого – иди на базар. Только вот толкаться между отдыхающими не хочется.

-Нам бы снега побольше и мороза покрепче,- говорит сестра мужа Марина.
И я её понимаю. Взрослые – как дети. Если в руках кукла – хочу зайца; если шоколадка – хочу апельсин!

-Включи радио,- попросил муж.- Здесь наверняка ловит.
-Поверните налево, поверните налево!- беаппелляционно повторял навигатор.

Очень хотелось ему верить. И мы поверили…

Саратов оказался красивым городом, но менее задымлённым, чем Самара. У двух городов, стоящих на Волге, оказалась одна общая черта. В час «пик» пробки на дорогах нарастали, как снежный ком. Светофоры, словно сговорившись, показывали «красный». Клаксоны не смолкали ни на минуту, а водители единогласно отправляли нас в «нужном направлении».

Кипела обычная, городская жизнь. И что ей было за дело до нас, оказавшихся в незнакомом городе! Тогда мне подумалось: из Саратова мы живыми не выберемся…

Наконец, заговорило радио. В тот час, когда мы, покрытые испариной и онемевшие от страха, блуждали по городу, оно сообщило последние новости – Донецк продолжают бомбить. Донецк захлёбывается в крови…

-В Донецке у меня мама и брат с семьёй,- скажет нам через несколько дней Светлана – массажистка из Коктебеля.
Её прохладные пальцы профессионально пробегут по моему лицу, вбивая в кожу жирный, ароматно пахнущий крем.

Массажистка наложит одну маску за другой, делая волшебные пассы: прищипывая, разминая, поглаживая, шлёпая…

-Я звала их сюда, в Коктебель, но они отказались. Говорят, если судьба – умрём дома, на Родине…Бомбят Донецк ежедневно. Приходится прятаться в подвалах…

Руки Светланы на мгновение замерли, и с новой силой стали теребить,, щипать, вминать…На моё лицо, поверх толстого слоя крема, упали влажные капли…

-А продукты? Чем они живы?
-Ещё до Майдана люди добрые подсказали – страшные времена настают. Мешками сахар и крупы запасали. Теперь и этот запас на исходе…

--А вы из России?
-Из- под Самары…
-Счастливые! Отдыхаете…

Я виновато улыбнулась.

-Море меня приютило, теперь ещё и кормит…
-…?
-Я в Донецке выросла, вышла замуж. Только жизнь с мужем не задалась…Сказала матери: жизнь одна, и прожить её надо у моря. Собралась одним днём и уехала. Купила под Коктебелем участок с саманным домиком. Рухлядь – да и только! Наняла двух мужиков. Строили они, строили – и настроили! За одного из них замуж вышла. Десять лет вместе. Десять лет на берегу моря массаж отдыхающим делаю…

-Свет, а беженцев у вас много?
-Есть беженцы… Ходят, как неприкаянные, по пляжу. Ни работы, ни денег… Вот такие, Наташ, дела…

Мы тепло попрощались.
-Будете у нас – обязательно приходите!

В Коктебеле мы с мужем пробудем всего один день. Попробуем известные вина Коктебеля, но они окажутся слишком горькими на вкус. В отличие от тех, которые мы пили два года назад…

Берег Коктебеля, возможно, растворится в нашей памяти, как капля – в море воды. Свежий прибой сотрёт с гальки последний, блуждающий след…И только воспоминания о Донецке красным маяком мигнут нам в пути не раз…

Отъезжающим всегда легче, чем тем, кто останется на берегу. Дорога становится плацдармом для приключений, а машина – родным домом. В случае непогоды у тебя есть крыша над головой, стены и мало- мальски подходящая кровать – кресло автомобиля.

Нам с мужем показалось: мы преодолели самый сложный участок пути – Саратов- Волгоград. Асфальт, словно стиральная доска, вкупе с жарким ветром, высушил нам последние нервы.

Чем ближе к югу, тем менее скромный ландшафт нам виделся за окном. Остались позади реки и заливные луга, лесные массивы и зелёная трава. Не цепляли взгляд ни бесконечные степи, ни одиночные кустарники.

То и дело встречались указатели: «Осторожно, опасный участок дороги!»

Ночь застала нас на пути к Ростову. Нестерпимо хотелось спать .Мы остановились в степи, подальше от людских глаз. Достали газовую плитку, вскипятили чай.. Спокойно огляделись вокруг: позади остался уютный дом, впереди призрачно маячил морской берег.

-Потерпи, ещё немного – и мы окажемся в Крыму! – ободряюще сказал муж.
Впервые он улыбнулся за последние сутки.

Я тактично промолчала. На тот момент нас разделяла огромная пропасть – он ехал на Родину, а я чувствовала себя его случайной попутчицей…

Откинув кресла, мы попытались заснуть. Причиной бессонницы стали не запах бензина в салоне, не душная ночь. Словно от комариных укусов, зудел каждый нерв, каждый волосок.

-А ну его на фиг – этот сон!
Женька включил фары. А я включила магнитолу.
-«Гитар, гитар,,,» — голос Налича коснулся моего сердца и растаял в необъятных просторах степей…

Краснодарский край влюбил в себя сразу и навсегда!.. Большими и малыми реками, разнотравьем, и что немаловажно – отличными дорогами. Гладкие, как стекло, они неслышно шуршали под колёсами автомобиля и будто дразнили: вперёд, скорее вперёд! Хотелось ехать бесконечно, не останавливаясь. Придорожные тополя, как один, стояли в белых, известью крашенных» юбочках».
-Жень, я устала…
-Не канючь!.. Скоро Керчь… Ты плавала когда- нибудь на пароме?
-Никогда.
-Ну, вот и поплаваешь!
Я давно привыкла к поездам. Каждый раз, сходя на перрон Симферополя, думала одно и тоже: «Всё- таки поезд – самый безопасный вид транспорта!»

Однако, события в Украине в этом году написали новый сценарий для путешествующих – попасть на поезде в Крым стало практически невозможно. А на самолёте – слишком дорого…

-Ой, смотри, что это там?
-Где?
-Вон, вон на дороге!

Скоростное шоссе не давало и минуты на размышление, но муж резко ударил по тормозам. Мимо нас нескончаемым потоком неслись автомобили. Посреди дороги, перепуганная, но живая, лежала большая черепаха. Вдали, в шести- семи километрах, блестела на солнце лагуна.
-Красавица!.. Как же тебя угораздило?

Оказавшись в моих руках, пресмыкающееся недовольно перебирало лапами и таращило выпуклый глаз.

-Черепаха на дороге – это знак,- сказала я мужу.- Пожалуйста, езжай потише.

-Постараюсь,- ответил он.

Сделав упреждающий знак водителям, я пересекла трассу и отнесла животное на безопасное расстояние…

Черепахи, оказывается, тоже любят путешествия! Со временем родная лагуна им начинает казаться скучной и пресной. Другое дело – новые, неизведанные места! Вот только дорога к этим местам бывает иногда чересчур опасной.

Странна штука – жизнь: кто- то спасает черепах, а кто- то, в это же самое время, стреляет в живую мишень…

Мимо нас, обдуваемые ветром, проносились хуторки и города, поля кукурузы и спелой пшеницы. Стемнело намного быстрее, чем мы могли себе представить. На исходе вторых суток путешествия, практически без сна, мы просто валились с ног.

…Звякнув колокольчиком придорожной гостиницы, я переступила порог.

-Дорого ли стоит ночлег?
-Та вы шо! У нас – самые дешёвые расценки!- и престарелая администраторша жеманно поправила причёску.

В гостинице чувствовался затхлый, неприятный запах.

-А удобства – душ, туалет?

-И удобства есть! Во дворе…

-Какие же это удобства, если во дворе?

За такие деньги можно переночевать и в машине. Помыться из кружки. Ночь для купания в душе на улице оказалась слишком прохладной, а администратор – слишком радушной.
-Давай уже завернём в первый попавшийся магазин,- и муж, широко зевнув, включил зажигание.

Посёлок «Центральный» находится где- то между Таманью и Портом Кавказ. Точнее сказать невозможно – мы давно потерялись и во времени, и в пространстве…

-Полкило сосисок, булку хлеба и кефир, — выдавила я заплетающимся языком.

Магазин был пуст, видимо до закрытия оставались считанные минуты.
За прилавком – мужчина средних лет, неопределённой национальности. Он окатил меня внимательным взглядом и произнёс:
-Вижу, не мэстная…

Неряшливый вид, мятая одежда, синяки под глазами – я была похожа на последнюю неудачницу.

-Из Самары…

-О! Думал, с Донбасса…

-Скажите, у вас возможно снять жильё на ночь? Мы с мужем сильно устали…

-Э, дорогая! Совсем нет свободного жилья. Везде беженцы! Кругом – беженцы. Донбасс горит. Люди бегут…Горе!.. Вы куда путь держите?

-В Крым.

-Понятно. Отдыхать, значит…ну- ну…

-К мужу на Родину едем…

Я неловко приняла пакет с продуктами.
Захлопнулась дверь магазина, захлопнулась последняя надежда.

-Куда теперь?- вяло и тихо спросил муж.
-Куда глаза глядят,- беспечно ответила я.
-Понял!- повеселел вдруг муж и рванул с места.

Мы мчались как ненормальные! Мы включили музыку на полную громкость, чтобы не уснуть.

-«За четыре моря, за четыре солнца, ты меня увёз бы…Обещал мне всё на свете…»- горланила я.

-«Поедем, красотка, кататься! Давно я тебя поджидал…»,- орал водитель «Нивы».

-Номер …надцать! Прижмитесь к обочине!

Мы, надрывая голосовые связки, не сразу услышали вой полицейской сирены.
Вот она – погоня! Как в лучших традициях Голливуда.
-Капитан Р…ов!.. Куда спешим? На тот свет?

Капитан оказался подтянутым, смуглым мужчиной лет сорока. У него бодрый вид, хозяйственная жена и дети, скорее всего, отличники.

-Виноват, товарищ капитан,- и плечи мужа будто опали.

-Штраф…лишение прав до года.

Слова, подчас, имеют магическую силу. Слова, сказанные с душой – вдвойне. Меня вдруг прорвало.
Я не люблю просить. Я не умею просить. Слова выскакивали из меня пулемётной очередью:

-Мы третий день в пути…практически не спали. Хотели заночевать в «Центральном», но мест нет – беженцы. К тому же заблудились… Нам нужен Порт Кавказ! Пожалуйста, войдите в положение – все мы люди…

-Сколько работаю, обезьяны за рулём не встречались…Ладно,- смягчился наконец капитан.- Езжайте!

И, повернувшись к мужу, добавил:
-Скажите спасибо своей красноречивой жене.
И подробно рассказал, как добраться до Керченского пролива.
Ночь — большая чёрна черепаха, мягко перебирая лапами, переползала поближе к рассвету…

Порт Кавказ встретил нас километровыми очередями. Кавалькада машин скручивалась, извивалась и шипела газами, словно змея. Мы встали в хвост очереди.

Уронив голову на руль, муж моментально уснул. Я вышла из машины. Впереди, куда хватало глаз, нескончаемая вереница фольксвагенов, хонд, нив, рено… Очередь двигалась со скоростью улитки – три метра каждые полчаса.

-Не спать!- я больно щипаю себя за руки, за плечи.- Не спать!

И тут же вырубаюсь…

В окно кто- то истошно барабанит и орёт:
-Бля!.. Трогайтесь уже!

Муж спросонья таращит глаза, не понимая, где он, что с ним. Потом включает газ и продвигается метра на полтора. В таком режиме проходит восемь часов. Спать нельзя. Иначе нервы окончательно сдадут у тех, кто стоит позади.

Рассвело. Стали различимы силуэты биотуалетов, поста ГАИ и небольшого ларька, где бойко торговали мальчишки двенадцати- тринадцати лет.

Спрос рождает предложение. Голодные водители и их пассажиры, простоявшие в очереди около суток, готовы были платить. И платили.

-Сосиску в тесте, пожалуйста!
-С вас сто рублей!

-Кофе, пожалуйста!
-С вас восемьдесят рублей!

Возле ларька образовалась очередь. Я грызла свою сторублёвую сосиску, и глазела на попутчиков. Вот стоит солидный мужчина, который похож на начальника. И машина у него такая же солидная – джип. А этот тинейджер, с наушниками в ушах, явно замёрз и греет худенькие ладони о чашку с кофе. Солнце еще не взошло, и поэтому пейзаж серый, море серое и к тому же штормит.

Что это? Внезапно толпа расступилась и на мгновение замерла. Только чайки истошными криками приветствовали Чужака. Да, здесь он был чужой. Среди пёстрой толпы, поглощенной пожиранием сосисок, гамбургеров и булочек.

Мужчина равнодушно взглянул на очередь и прошёл мимо. Серая, мятая одежда и такое же серое, мятое лицо. В лацкане пиджака, словно орден, горела Георгиевская лента. Георгий Победоносец!

Наверное, так шла на костёр Жанна Д*Арк. Или Галилео Галилей…В воздухе запахло порохом.
Чужак был среднего роста, но казалось, он был выше каждого, стоящего в очереди, на голову. Глаза его будто говорили: я бил, бью и буду бить дальше. Откуда он шёл? Куда направлялся – никто так и не узнает. Мужчина появился из «ниоткуда» и ушёл в «никуда»… Очередь проводила его долгим, тяжёлым взглядом.

Меня затрясло. Тело зачесалось и загудело, как после ожога крапивой.
Никогда не любила истеричных женщин!

-Сделай же что- нибудь!- орала я на мужа.- Господи, когда всё это закончится!
-Ну, что я могу сделать!- орал в ответ муж

Женская и мужская истерика – это две, диаметрально противоположные вещи.
В таком состоянии женщину можно успокоить одним из способов: или пожалеть, или дать оплеуху. С мужчинами – гораздо сложнее. В таком состоянии их лучше не трогать вовсе.

Я, как пробка, вылетела из машины. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Я отправилась к посту ГАИ.

-Доброе утро!- нарочито весело произнесла я.

Три молодых гаишника, с красными от недосыпания глазами, равнодушно обернулись ко мне.

-Ну, и погодка! Штормит…- продолжала я испытывать их терпение. – Ребята, сколько?

-Что – «сколько»? Времени?

-Да, нет…Переправиться на тот берег, в Крым…Сколько?
Я переминалась с ноги на ногу.

-Ха-ха! Пацаны, слыхали?.. Мадам, я вас что – на руках через пролив понесу?
-Зачем на руках, на пароме…

-Так паром сутки не ходит. Шторм!
-Шторм, говорите? А вон тот фольксваген куда прёт? А пежо? Они же все без очереди лезут!

-Женщина, поймите – перевозят только тяжело больных и женщин с детьми до года. Понимаете? До- го- да!

-Извините…

Нетвёрдой походкой я побрела к машине, ощущая кожей укоризненный взгляд полицейского.

-Значит, дело табак, — выслушав меня, сказал муж.

И рявкнул в самое ухо:
-Лево руля!

-«За четыре моря, за четыре солнца!»

Мы без сожаления покидали Порт Кавказ…

Дорогой мой человек! Вот она, твоя Родина – рукой подать. Только нас она к себе не пускает. На глаза навернулись слёзы…

-Посёлок «Виноградый»…Слушай, заманчивое название. Здесь наверное, выращивают виноград, пьют домашнее вино из больших глиняных кувшинов и заедают абрикосом!

-Завернём?

-Мне уже всё равно…

Машину подкинуло на разбитой дороге, и казалось ещё чуть- чуть – улетим в кювет.

Муж всегда любил цветы. Он выращивает их на небольшом участке с неприкрытой страстью.
Магазин «Цветы» в небольшом посёлке под Анапой привлёк наше внимание.
Я отворила дверь магазина.

-Девушка, не подскажете – жильё на сутки никто не сдаёт?

Молодая продавщица с сожалением взглянула на меня и отрицательно помотала головой.

-Извините…

Унося с собой запах южных, экзотических цветов, я возвращалась к машине. Мне хотелось сесть на асфальт и разреветься. Муж мирно спал.

-Женщина, подождите!
И продавщица издалека помахала мне бумажным листком.
-Уф, еле догнала…Вот, завалялась бумажка с адресом. Может, пригодится?
Как мне хотелось её расцеловать!..

-Алло, это Ирина? Возьмёте на сутки семейную пару?

-Нет, не возьму. Минимум – месяц.

Бумажка мятым катышком упала на асфальт…

-Постойте! Тут вот рядом моя подруга Верочка. Может, она возьмёт на постой?

…Хорошее имя – Вера. Оно иногда поражает воображение, особенно – иностранцев. Для них Вера, также, как Надежда и Любовь – составляющие духовной жизни, спутники божественного в человеке. Но никак не подходящие для имени слова…

Верочка заявляет мне, что будет возле цветочного магазина через десять минут .

К горлу вдруг подступает тошнота. Жара окончательно высушивает мозги.
Нестерпимо хочется пить. Но я жду Верочку…

Через двадцать минут к магазину подходила женщина в красном, как и обещала, платье.
Верочке (на вскидку) можно было дать лет сорок пять. Оказалось – шестьдесят!
Живые глаза из- под очков, сочные, алые губы, яркая мимика…

-_Ой, всего шестьсот рублей в сутки возьму! Душ, туалет, все дела…Согласны?
Ещё бы!

-Верочка, мы только в магазин заглянем…

-Ой, шо вам в том магазине?

-Еды купить, вина…

-Ой, да ладно вам! Этого добра и у меня хватает!

Несмотря на моложавость, и даже ребячливость, чувствовалась в Верочке деловая хватка и практичная жила.

Хозяйство Верочки поразило бы любое воображение! Участок тридцать соток, на котором гордо возвышались два двухэтажных дома. Виноградник, многочисленные грядки, а также куры, кролики, собаки, кошки и в придачу коза Милка.

Только непонятно, зачем молодящейся престарелой даме понадобились два заезжих, однодневных проходимца?

Вера сказала – по доброте душевной. Думаю, она лукавила. Ей, в этих царских хоромах, не хватало общения.

-Ух ты, из Самары! И шо там у вас – нормально?.. Я – то с Новокузнецка, ага. Четыре года назад бросила всё и переехала сюда. Жуть, как холод надоел… Домик вот поставила, живу скромно.

Вера скромничала. Мебель, стены и убранство дома – всё было выдержано в одном стиле. Дерево, керамика, натуральные ткани.

-Вы, ребята, не стесняйтесь – винцо домашнее, сыр свежий, щи с домашней курицей…

Говорят, «Веры» бывают двух типов. Первый – эгоистичный и самовлюблённый. А второй – такой, как Вера с «Виноградного».

-Бросайте всё и переезжайте ближе к морю, к солнцу…Что той жизни- то осталось?! Тем более, Женечка в этих краях родился и вырос… Я вот ни разу не пожалела, ни- ни…

После вина и вериных вкусностей мы уснули мгновенно. Три часа беспробудного сна – какое счастье! Наконец мы с мужем, как два новеньких рубля, выкатились на верино крыльцо.

-Ага, проснулись!

И деятельная Вера повезла нас к морю.

Шторм почти стих. На берег высыпали отдыхающие. Верочка подбежала к воде, плюхнула в прибой своё крупное, загорелое тело. Плавала она отлично!
Скинув босоножки, я медленно побрела вдоль полоски прибоя. Море ещё недовольно плевалось пеной, вздымало небольшие волны, но было не страшно. Меня охватило чувство тихого восторга. Тяжесть, накопившуюся за несколько дней, смыло морской водой без следа.

Женя, сложив ладонь лодочкой и щурясь от солнца, смотрел на нас с Верой. И мягкий солнечный закат красил его одежду и волосы в медовый цвет…

Рано утром Вера пустилась в уговоры:

-Жень, Наташ! Отобедали бы со мной. Я в интернете блукала – порт ещё закрыт. Паромы не ходят.

-Спасибо, Вера. Душа не терпит, сама понимаешь, — ответил муж и ласково похлопал машину по вишнёвому крылу.

Менее, чем через сутки, мы возвращались в Порт Кавказ. «Желанной» вереницы машин не было и в помине.

-Странно,- сказал мой водитель и притормозил у поста ГАИ.

-Проезжайте,- и гаишник снисходительно махнул жезлом в сторону керченского пролива.

-Как? Паромы уже ходят?

-Сейчас пойдут. Не долго простоите – часа три.

Но он ошибся на целых семь часов. Мы простояли десять. И почти этого не заметили…

Перед нами, гружёная под самую крышу, стояла « Газель». Из открытой двери и багажника виднелись сумки, баулы, голые подошвы ног, удочки, мячики, мягкие игрушки и еще бог знает что. Молодой водитель неожиданно выскочил с детским горшком в руках и отправился к зарослям кустарника...

-Детишки, знаете ли,- смущённо сказал он.- Трое! Из Москвы в Евпаторию едем, в частный пансионат.

И счастливо заулыбался.

-А сколько вы от Москвы добирались?
-Часов восемнадцать. Дорога – отличная!
-Везёт вам, а мы третьи сутки здесь торчим, с небольшим перерывом на отдых.

Лицо молодого папы вытянулось:

-Как? Вы здесь третьи сутки? Сочувствую…

Он вернулся к жене, что- то ей тихо сказал. Мы поймали удивлённый взгляд молодой женщины.

За те долгие десять часов, что простояли в очереди, мы с мужем ни разу не услышали детского плача. Дети тоже умеют ждать, потому что любят путешествовать!
Лишь папа с мамой, наперегонки, выносили на свет божий детские горшочки – зелёный, розовый и голубой… И постоянно смотрели на часы.

Порт гудел как огромный, растревоженный улей. Кто- то бежал за билетом, кто- то подметал мусор, кто- то кого- то догонял, кто- то продавал пирожки и чебуреки.

К причалу попеременно подходили суда, заглатывали в свои тёмные трюмы машины, людей. И вновь отплывали…

А вот и наш красавец греческого происхождения! Огромный, желанный, бело- голубой…

Два загорелых грека, активно жестикулируя, пытались с точностью до сантиметра выверить место для нашей машины.

-Ребята, я не совсем понял: мне взять левее или правее? – муж казался растерянным.

В ответ греки разразились длинной тирадой на чистом греческом – оказалось, они ни черта не понимают по- русски!..

Отплывающие высыпали на верхнюю палубу. Отсюда открывался Керченский пролив, во всей своей красе. Дети, старики, влюблённые парочки – все нетерпеливо вглядывались в даль. Впереди – Крымский полуостров!

-Смотрите, смотрите!- закричал ребёнок.

Слева по борту, рассекая голубую гладь, резвились дельфины.
Защёлкали фотокамеры, заулыбались лица…
Путешествие – это радость и ощущение свободы. И не важно, сколько часов ты простоял в очереди за Счастьем, чтобы посмотреть на плывущих дельфинов…

-Женя, что это за дырки в земле?- я с интересом разглядывала скалистый берег Азовского моря.
Здесь мы раскинули палатку на ночлег. Куда торопиться? Впереди – целая неделя отдыха – Коктебель, Алушта, Судак, Симферополь…

Стремительно темнело. Муж, при свете электрического фонарика, на скорую руку соображал ужин.

-Это змеи…а может мыши,- равнодушно сказал муж

-Ма- маа!

Прибрежные скалы огласил душераздирающий крик.

-Не бойся, дурочка! Взгляни лучше вверх…

Над нами раскинулось южное звёздное небо. Луч нашего фонарика, словно указка, скользнул от звезды к звезде – легко и беспечно. Большая Медведица пялилась на нас с галактической высоты. Море билось о скалы и казалось, что это Большая Медведица, урча от удовольствия, плещется в водах Азова.

Позабылись и мыши, и змеи... На миг показалось, что всё в мире хорошо – не горит Донбасс, не стёрт с земли Славянск, не умирают дети.

Большая Белая Медведица не должна этого допустить…

…Над ухом зазвенел будильник. Боже, который час?!
Я с трудом разлепила глаза. Стены палатки насквозь пропитались солнцем.

-Вставай! Да вставай же скорее!- я тормошила спящего мужа.

Комар ещё немного позвенел и вслед за мной вылетел из палатки.

-Здравствуй, мир! Я в мире, и мир – во мне!

-Здравствуйте, горы!

Светлая точка в безоблачном небе на глазах становилась ярче и крупнее. И вот огромная чайка кружит над самой моей головой.

-Здравствуй, чайка! Как тебя зовут?
Оказалось, чайку звали Джонатан Левингстон…

-Где мой носок?- голос мужа опустил меня на землю.

-Я почём знаю! Ищи…
В одном носке муж отправился скалистый мыс…Вернулся с букетиком цветов.

-Это цветы бессмертника…

-Урра! Мы бессмертны! – закричала я.
-Мы бессмертны!- кричал муж.

Я поцеловала его в небритую щёку. Мы были неисправимы. Мы были счастливы…
Бензин в баке приближался к нулю. Продукты закончились. Пора было заправить «железного коня» и наши пустые желудки.
Мы завернули на первую попавшуюся автозаправку.

Мальчишка лет шестнадцати, в комбинезоне цвета «хаки», деловито спросил:

-Вам до полного?

Букву «г» он явно смягчал.

Пока пистолет булькал и вздрагивал в его руке, отрок бензоколонки, беззаботно улыбаясь, решил продолжить знакомство:

-Регион незнакомый…

-Поволжье…

-А, понятно…Мы тоже теперь россияне!

-Ну, и как? Рады?

-А то! Если бы Путин не вмешался, Крым утонул бы в крови…Война была бы похлеще, чем в Украине…

-А что, такая сложная обстановка?

-Понятное дело! Теперь не страшно… А чё бояться? Вон, в десяти километрах, батальон чеченский стоит…Не видали?

-Не видали…Ты, вроде, украинец?

-Мамка русская, батька – хохол.

-Счастливо!

-И вам счастливо!

«Нива» мягко тронулась с места. Подъезжая к Феодосии, мы неожиданно столкнулись с вереницей военных камазов. В тяжёлом гуле моторов, в лязге железа, нам с мужем послышался совсем иной, неприятный шум…

-Притормози у магазина,- попросила я мужа.

В небольшом магазинчике села «Батальное» царил полумрак.
Продавщица – хмурая, грудастая, облокотясь на прилавок, негромко беседовала с двумя старушками.

-Добрый день! Хлеб у вас имеется?
-А як же ж…
-Почём?
-Двенадцать рублей.
-Сколько?- переспросила я. –Двенадцать? Что- то совсем задаром!
Грузная продавщица вдруг встрепенулась, подбоченилась, как Солоха, и грозовым голосом обратилась к женщинам:

-Слыхали, бабы?..То ж и я вам говорю – задаром! А вы – «дорого, дорого»! Стыда у вас нет…Зажрался народ.

Старушки примолкли.

-А ты откуда будешь сама- то?

— Самара. Слышали наверно?

-И почём у вас хлебушек?

-Хлебушек у нас по- разному. Двадцать два рубля и выше…

Я, расплатясь за хлеб, двинулась к выходу.

-Погоди, милая! А сахар, сахар почём?

И, уже из- за закрытой двери, до меня донеслось:

-Нет, ну обнаглел народ! Совсем обнаглел…

-Поехали!- и с силой захлопнула дверцу машины…

…Этот городок моему мужу слишком дорог. Здесь живёт его сын.
Мы втроём сидим в кафе, на берегу моря и с наслаждением потягиваем холодное пиво.

Роман также непритязателен в жизни, как и его отец.

-Сын, ты голоден?
-Не, па…
-Может, пиццу, шашлык?
-Не…
-Ну как вы тут?

Разговор не клеился. Так бывает после долгой разлуки.

-Ром, приезжай в гости. Границы теперь нет, всё намного проще.

И муж рассказал о том, как четверо суток мы добирались до Крыма, как переправлялись на пароме. И про Чужака с Георгиевской лентой рассказал.
И тут Романа прорвало:

-Как страшно было у нас – не представляешь! Люди из дома боялись выйти. На работу – и бегом домой!.. Памятник павшим солдатам охраняли, чтобы вандалы не снесли…По улицам ходили странные люди и кричали: будем резать всех! Вам, с…ки, не жить! Слава Украине!

-И что потом?
-Потом наши, местные, вооружились кто чем мог. Помнишь Арабатскую Стрелку? Там дорога в Украину… Охраняли недели две. Страшно было, реально.

-Кто бы мог подумать, что такое возможно…
-Па, люди успокоились только тогда, когда над городом закружили российские вертолёты. Теперь всё нормально…Украину жаль…Луганск…Славянск…Донбас. Новости, наверное, смотришь?

-И ложусь, и просыпаюсь с новостями…
Муж замолчал.
Жизнь разводит близких друг другу людей на огромные расстояния, но оставляет в живых. Война не оставляет никаких шансов…

-Ты береги себя, сын… И приезжай в гости.
-Я постараюсь, па…

…Всё когда- нибудь кончается. Закончилось пиво в бокалах. Мы обнялись.
Море шумело, шептало о том, что осталось за кадром…
…

-Ты мог меня хотя бы предупредить?! – орала я на мужа.- Это не дорога, это чёрт знает что!

Муж невозмутимо крутил баранку.
Я вжалась в пыльное кресло и зажмурила глаза.
Мы неслись по горному серпантину. Справа – отвесная скала. Слева, в полуметре – крутой обрыв .От высоты заложило уши. Сердце моё окончательно сбилось с ритма.

-Не гони-ии!
-Не гоню…
-Нет, ты гонишь! Ма-ма-аа!

В данном случае радовало только одно – впереди нас ждал Судак и Генуэзская крепость.

Внезапно муж остановился.

-Что случилось?
-Выметайся!- приказал он.

Я открыла глаза. Покачиваясь, словно пьяная, выползла из машины…

Боже мой! Ничего подобного я в жизни не видела!
Мы оказались на смотровой площадке. Внизу, широкими зелёными мазками, прорисован виноградник. Справа и слева – серые скалы, поросшие лесом. Вдали, в голубеющей дымке, виднеется море…Ах, почему люди не летают?

В неравной схватке между страхом за жизнь и желанием преодолеть серпантин в этот раз победила…КРАСОТА! В эту минуту страх отступил. Он не исчез навсегда, но припрятал своё жало для следующей встречи…

…В Генуэзскую крепость нас привела улица с одноимённым названием.
Её высочество История шла впереди нас по булыжной мостовой, а мы не отставали от неё ни на шаг.
Солнце было в зените. Оно беспристрастно взирало на Консульскую башню, древний храм, на туристов, потерянных в лабиринте времён...

По каменным ступеням, важный и невозмутимый, спускался Консул. Его красный плащ развивался на сильном ветру. Многочисленная стража взирала на него так, как смотрят на Солнце – чуть прикрыв веки.

В крепости кипела жизнь. Рабы, обливаясь потом, долбили скалу. У причала стояли галеры, гружёные товаром. Над башнями развивались флаги…

Мы причастились: красное вино Истории, без малого тысячелетней давности, не потеряло своего вкуса. Оно стало крепким, как настой полыни, растущей на склонах крепости.

Муж положил ладонь на раскаленный солнцем камень.
Страж времён, подставив испещрённое ветрами и временем каменное чело, отчётливо произнёс:

-Здесь находится башня благородного Бернабо ди Франки ди Пагано…

Мы поднялись ещё выше. Из зева бойниц на нас смотрел незнакомый, до сей минуты, мир – мир цивилизации.
Автомобилей и автострад, магазинов и многоэтажек, рекламных щитов и высоковольтных линий — современный Судак. Он показался нам совершенно лишним в панораме веков.

Цветущий кактус, растущий на склоне скалы изо всех сил цеплялся за жизнь. Не подвластный ветрам, дождям, прочим испытаниям, он сросся корнями и со скалой, и с крепостью.
Его корни питала не живительная влага, а кровь тех, кто нашёл здесь последнее пристанище. Нежные, лимонные цветы кактуса, были похожи на маленькие солнца. И огромное Светило состояло с ними в близком родстве…

Крым! Спустя годы, я узнаю тебя не по цветным фотографиям и видеокадрам. Не по сводкам новостей и скупым телерепортажам. Я узнаю тебя по острому чувству жажды – побывать здесь ещё не раз.

…Однорогая бурёнка мирно паслась у подножия Чатыр- Дага.
— Какое громкое название села – « Кутузовка»! Сфотографируй меня, пожалуй…

Муж достал фотоаппарат:

-Правильное название... Здесь Кутузов глаз потерял во время войны с турками.

-Ого!

Щёлкнул затвор фотоаппарата.
Бурёнка равнодушно посмотрела в нашу сторону, продолжая жевать траву.
Эх, знала бы она, в каком историческом месте пасётся!
…

На кипельно- белой скатерти цвели красные маки.

-Ой, Жень, как хорошо, что вы приехали!- Марина суетилась, выставляя на стол разносолы, морепродукты, фрукты и овощи.
Красные маки за всем этим изобилием стали почти не видны…

-Ну, за встречу!

Хрустнул малосольный огурчик, ароматно запахло укропом.

-Мы теперь тоже россияне! Кто бы мог подумать?!

-Не верещи! Дай людям спокойно поесть,- осадил жену Николай.

-Ой, и правда,- спохватилась Марина.- Вы кушайте, кушайте!

Вечерело.
Над обеденным столом аппетитными гроздьями свисал виноград, в саду цвели розы.
Симферополь стремительно тонул в пурпурных лучах заката.
Над ухом назойливо зазвенел комар.

-Ой, про котлеты совсем забыла!- и Марина побежала на кухню.

Запахло пригоревшим мясом…

У Марины двое сыновей. Тот, что постарше – Андрей. Он добродушен, как ребёнок; бородат, как Бармалей и холост по стечению обстоятельств.

-Дядь Жень, вы скажите там, в России, чтоб в разные байки не верили…Эти горлодёры с Украины врут, что мы тут с голоду пухнем!

-Хорошо, Андрюха, передам…

-Уважаю!- подал голос Николай.

-Спасибо,- скромно отозвался муж.

-Тебя, Женька, само- собой… в вот Путин – молодец !Крым вернул туда, где ему и д*олжно быть.

-Главное – страха теперь нет,- добавил Костя, младший сын Марины.

Он мягко улыбнулся.
Если бы было возможно, Костя извинился бы за весь мир…

На колени к нему запрыгнул рыжий, пушистый кот. Костя почесал кота за ухом и добавил:

-А было очень страшно…Слишком страшно, чтобы об этом сказать.

Комар, наконец, выбрал себе жертву. Он сел Косте на руку и опустил хоботок в человеческую плоть. Костя шлёпнул по тыльной стороне ладони со всей силы. От комара осталось красное пятно.

Рыжий кот испуганно спрыгнул с коленей и забился под стол.
Костя взял в руки вилку и тихо произнёс:

-Друзей моих не стало…

В повисшей тишине отчётливо затрещали цикады.

-В общем, пацаны заработать хотели. Поехали в Киев…Заплатить обещали прилично. Пока разобрались, что к чему, поздно было. Кругом бардак, блок- посты. На одном блок- посту их и тормознули… Пойте, говорят, гимн Украины…В общем, поставили на колени, били долго…Коляна облили бензином и подожгли. Сгорел заживо…Сашку и Витю расстреляли в упор…Сбросили в канаву и там же присыпали землёй…Остальные семеро вернулись побитые, но живые…Теперь гимн Украины пацаны помнят наизусть…

Вилка выпала из костиных рук. Кот молниеносно выскочил из- под стола и метнулся на кухню.

-Помянем…

Костя плеснул водки в стакан.

Наступила звенящая тишина. Наступила та самая ТОЧКА КИПЕНИЯ…

Красные маки на скатерти вдруг покачнулись, словно от дуновения ветра.
В кошмарном бреду я провела тёмную симферопольскую ночь.

-До свидания, мальчики, до свидания! Постарайтесь вернуться назад,- крутилась в голове давно позабытая песня…

…Мы на большой скорости летели к побережью.
Всё равно – куда, лишь бы поближе к воде.
Море, скрывая глубину, легко обнажило перед нами ракушечный берег. А мы, также легко, обнажили тела…

Утренний бриз, споря с прохладой воды, лишил нас остатков одежды.
Ненужным хламом на берегу остались майки, шорты, трусы…

-Я – в море, и море – во мне!

Естество, не прикрытое пыльной тканью, барахталось в пене, рыбой ныряло в волну.
Белым аэропланом кружила над нами кричащая чайка.
Наслаждение, как россыпь брызг, разлетелось в стороны.

-Я – в мире, и мир – во мне!

В лоне синего моря мы, наконец, оказались теми, кем были всегда – небольшими запятыми в Книге Перемен…

Настало время прощания. Или прощения?

-До свидания, море!

Наша «Нива», поблёскивая на солнце зеркалами и фарами, весело хлопнула дверцей и нажала на газ:

-Домой!..

Мимо понеслись знакомые пейзажи, зашелестело под колёсами шоссе…

Мне вдруг позвонил Пётр Налич и приятным голосом сказал:

-Ну, как отдохнули? Понравилось? Я вижу, вы загорели…

-Петь, спой, пожалуйста, ещё раз… Обожаю твою песню «Гитар, гитар»!

-Ладно,- согласился баритон.- Но только в последний раз!

Из динамиков полетела музыка, заплакала и зарыдала гитара навзрыд …

Кажется, я задремала?

-А мне сейчас Налич звонил,- грустно сказала я мужу.

-По- моему, ты перегрелась… Пора делать привал…

Краснодарский край встретил нас пасмурным небом и проливным дождём.
Навигатор, дремавший в бардачке целую вечность, вдруг проснулся и гнусаво затянул:

-Поверните налево, поверните налево…

Навигатор не верил нам, а мы – ему. Поэтому мы повернули направо.
Крым отдалялся от нас со скорость света. Чувство потери сменилось неясной тревогой.
Часы показывали ровно два часа ночи по московскому времени.

-Где мы?

-Не знаю… Кажется, скоро будет Ростов.

Мы проехали Ново- Шахтинск. В стороне осталось Гуково.

-Ты уверен, что мы едем в Ростов?

-Я ни в чём уже не уверен!

Редкие фары встречных машин иногда выхватывали нас из темноты, а потом мы снова проваливались в непроглядную ночь…

-Какого чёрта ты не взял с собой карту?

-Помолчи, женщина!

И женщина надолго замолчала…

-Уфф!..Наконец- то указатель, -и муж с надеждой всмотрелся в придорожный знак.

На нём крупными буквами было написано: «ДОНЕЦК».
До Донецка оставалось всего ничего…

-Да, ехали, ехали – и приехали…

Муж поспешно выключил дальний свет. Чувство страха, испытанное на горном серпантине, острым жалом пронзило сердце.
Машину занесло на повороте.

-Гони давай!

-Не могу! Дорога плохая…

-Гони, говорю!.. Что ты за человек? Когда говорю «гони» — ты еле плетёшься, когда говорю «не гони» — летишь как ненормальный!

Редкие капли дождя забарабанили по стёклам автомобиля. Мы летели с приличной скоростью, а нам казалось – плетёмся, как черепаха.

Судьба уводила нас всё дальше и дальше от Донецка, а мы ей перечить не стали…

-Кажется, впереди заправка, — муж облегчённо вздохнул.

За две недели путешествия нам довелось увидеть и услышать всякое. То, что мы услышали и увидели этой ночью, поразило так, словно в глухой степи нам встретились Херувимы…

В глухой ночи звучал барабан! И его низкие звуки, вкупе с высоким голосом певца, давали потрясающий эффект.

У края дороги, в свете неоновых огней автозаправки, на корточках сидел кришнаит.
Барабанная дробь цветными горошинами разлеталась на десятки метров и таяла в ночи.

-Хари Кришна! Хари Рама!- повторял босоногий певец.

На востоке прорезалась тонкая полоска света. Ночь прекращала своё существование…

Я позавидовала Чудаку с барабаном — он не был обременён поклажей мирских забот.
Он говорил с Богом. Для этого ему не нужен был храм. Храм был вокруг него – небо, степь, трава…
И не важно, на каком языке он поёт свои молитвы. И не важно, на каком – я.
И не важно, что цвет его кожи намного темнее моей.
Мы с ним похожи в главном. Кровь, которая течёт в наших жилах – красного цвета.
Мне не нужна его кровь, ему – моя…

Чудак- человек!

-Хари Кришна!- беззубо улыбнулся мне Чудак.

-Хари Рама!-

-Ну, вот, у нас полный бак. Можно ехать дальше,- сказал подошедший муж. – С Богом!

-Храни вас Господь!- на чисто русском языке добавил кришнаит.
И вновь ударил в свой золотой барабан…