Дальние страны. Часть 6. Деревня Карупукари
Ближе к вечеру рейнджеры предложили желающим дополнительную экскурсию – рыбалка на пиранью (цена вопроса 100 дол с лодки за 2 часа). Наверно нет такого человека, кто не слышал бы об этой зубастой прожорливой рыбке.
Вновь рассаживаемся в лодки и плывём вверх по течению реки. Где и как проходит естественное русло Эссекибо, понять тяжело.
Кормчий сворачивает в тихую заводь и замедляет ход. Приближаемся к чёрным валунам, образовавшим островок. Впрочем, «тихая заводь» мало к какому месту на Эссекибо подходит, вода везде идёт мощным потоком на хорошей скорости.
Индеец предлагает внимательно посмотреть каменный край одной из глыб.
Место считается священным. Возле глыб индейцы предпочитают не задерживаться, и залезать на камни категорически не разрешают. Отплываем в другую заводь, и кидаем там якорь.
Рейнджер выдал нам удочки, представляющие собой катушки с толстой леской, на конце которой серьёзный крючок. Далее, он достал из сумки недавно пойманную пиранью и разрезал её на кусочки.
Место он выбрал тихое, сразу за порогами. То, что река несёт в себе, бьётся здесь о камни и оседает в заводи, следовательно, у речных хищников появляется шанс.
Лет 20-25 не приходилось мне ловить рыбу. О подобной рыбалке я имел весьма смутное представление. В лодке тесно, течением её постоянно крутит, поэтому приходится бросать свою снасть аккуратно, дабы не зацепиться за прибрежные коряги или не запутаться с соседом.
В соседней лодке радостный женский крик. Одной нашей рыбачке попался маленький сомик.
В моей лодке все кроме меня профессионалы, но рыбалка это лотерея. Рыбалка хоть на пиранью, хоть на карпа, это другое состояние души. Нужно отрешиться от всех проблем и просто расслабиться. Однако, ни у кого не клюёт, и оттого женские писки и визги совсем не радуют.
Я очень хотел поймать. Бросал и подтаскивал так, что устала рука. Рейнджеры сменили 4 места, но больше никто из нас так ничего и не поймал. Когда Эссекибо разливается, рыба уходит в поисках пищи в затопленный лес. Добавим к этому, вода при разливах мутная и грязная, речной хищник просто не видит приманку.
Вечереет.
Рейнджеры, желая прогнать крокодила, кидают в него камнями, однако он неподвижен.
Тогда один из местных парней, решая показать нам аттракцион, берёт пойманного сомика, привязывает его через жабры верёвкой, и начинает подкидывать наживку к морде крокодила. Раз — ничего, два – ничего, а на третий в воде вдруг резко открывается зубастая пасть, и огромная длинная челюсть сразу захлопывается. Удар быстрый и резкий. Крокодил вырывает верёвку из рук аниматора, и последний сам чуть было не падает вслед за ней. Аллигатор на какое-то время уходит под воду, но через минуту эта хищная подлодка в ожидании добычи вновь занимает позицию. Луч фонаря вновь находит в воде эти блестящие глаза.
После 19 ч уже совсем темно. Комаров нет, а к шелесту летучих мышей я как-то начинаю привыкать. Ложусь на веранде домика в гамаке и любуюсь звёздным небом. Если прислушаться к тишине, то можно услышать, как выше по течению Эссекибо шумят пороги. А вчера я подумал, что это в деревне работает какой-то двигатель или генератор.
Ночью проходит спокойно. Просыпаюсь ранним утром и выхожу из домика. Туман стелется над вздувшейся гладью Эссекибо, лёгкая нереальная мгла, пронизанная лунным светом и первыми птичьими голосами. Приближается рассвет. Небо на востоке над лесом оранжевое, а выше – бледно-зеленоватое, и жёлтое зарево медленно оттесняет зелень к зениту.
Когда солнечные лучи начинают ласкать крыши лоджа и поляну, у меня появляется чувство, что в воздухе стоит какой-то гул. На поляне посажена какая-то мелкая травка. Присмотревшись, вижу, что в гости к нам на травку прилетело огромное количество лесных пчёл. Коротким туловищем они чем-то похожи на обычных мух, но в любом случае, гайянские тоже дружные и трудолюбивые. В лесу на поляне я видел, как они летали возле занятого ими дупла.
