Было это в 2008 году, в мой прошлый приезд в Индонезию. Я только что пересёк границу Малайзии и Индонезии (имея при себе свежую индонезийскую визу) в единственном малайскл-индонезийском наземном переходе -- Этиконг. Остальные малайско-индонезийские переходы -- только порты или аэропорты.
Прокомпостировал визу на въедном посту в Этиконге и вышел на дорогу, и сразу увидел отличия стран-соседей. Дорога стала узкой, еда — дешёвой, грязи стало больше, продавцы стали приставать чаще, появились рикши и мотоциклисты-таксисты. Денег на границе я не менял, так как у меня был заблаговременно подготовленный миллион рупий. Его я предусмотрительно заготовил заранее — месяц назад, будучи в Джакарте. В отличие от Малайзии, где много обменников и банков по приличному курсу, — в Индонезии обмен происходит на рынке или у редких менял, и курс определяется в процессе торга.
Как всегда и ежедневно, шёл дождь. Зонтик со ржавой ручкой, подаренный мне пастором, сломался при попытке его открыть, и я радостно воткнул обломки зонта в кучу мусора у дороги.
Пошёл пешком, потому что машины не стопились. И вскоре выяснил, почему — в трёх километрах от границы был посёлок и автобусный терминальчик. Умокрённый, я не стал сопротивляться попыткам хэлперов усадить меня в автобус и увезти в Понтианак. Ехать до Понтианака пришлось полдня, и уже к вечеру я оказался на автобусном терминале этого известного города, прибыть в который я очень хотел.
Необъяснимо логически, но мне уже давно хотелось побывать в Понтианаке, в Городе На Экваторе, и пожить там хотя бы несколько дней. Все мечты свои я хочу исполнить, не откладывая надолго. И вот, передо мной город П., который я долго видел на карте, сейчас увижу и живьём — как только доберусь от автостанции (пустыря, заваленного мусором, таксистами и автобусами) до центра. Понтианак — столица провинции Западный Калимантан.
Город разделяет не только экватор, но и большая река Капуас. Автовокзал и Экваториальный монумент находятся на одном берегу, а центр города и рынки — на другом. Пока шёл к переправе, сфотографировался у монумента. Странный по форме знак, являл собой как бы перевёрнутую тарелку для супа, из которой торчала мачта-вышка с кругом и стрелой (обозначающей Земной шар и экватор). Что за архитектор состряпал такую штуку, не знаю. В основании монумента («тарелке») были даже дверцы (наверное, внутри музей экватора?) но они были заперты. Сфотографировался. Потом несколько раз обошел его вокруг, побывав за пять минут в нескольких полушариях.
Пришёл к переправе, вместе с народом и машинами втёк на паром и поплыл через широкий Капуас (пошире Москва-реки, поуже Волги). Пока плыл, на пароме увидел продавщицу газет, срисовал адрес «Экваториальной правды» (вернее, «Понтианак пост»), узнал, где та улица находится, и решил при возможности посетить газету, прославиться и здесь.
В городе — как радостно! — продавались дешёвые дурианы и очень дешёвые ананасы. Цена одного ананаса составляла стоимость нескольких коробков спичек. Ещё за копейку его могли почистить и нарезать. А редакция газеты была уже закрыта за поздностью часа.
Пора искать ночлег в этом большом и шумном центре. Решил проверить новых религиозных деятелей — оказалась китайская «Христианская церковь Нового Завета «Имманнуил»». Очень большая и населённая десятками китайцев, поющих под музыку религиозные гимны. Я сказал, что хочу ночевать у них. Собралось 20 китайцев, ничего не могли решить. Через 1,5 часа, когда я уже не знал, что будет (ни да ни нет), приехал интеллигентный пастор-китаец и сказал:
— Ночевать в церкви нельзя совершенно! — т.к. он боится за сохранность церкви (!), позвать в гости к себе он не может, т.к. это невозможно абсолютно, — но разрешил поставить палатку под козырьком. Про мою религию не спросил. Пытался сплавить меня в редакцию газеты напротив — «Иди туда, там любят всех», на что я сказал, что там уже закрыто, — как оно и было.
Впрочем, не все китайские христиане были такие строгие, как пастор. Некоторые прихожане, увидев поздно вечером меня и мою палатку, принесли мне подношения — рис и питьевую воду. Благодарность им за это! Потому что все едальни уже закрылись, пока я сидел и ждал пастора.
Ещё до рассвета, в четыре часа утра, меня подняли. Эти иммануиловцы начинают петь ещё раньше, чем в мечети! И попросили убираться. Я собрался и неторопливо вышел в утренний, медленно просыпающийся город. В редакции пока никого не было. Через некоторое время набрёл на школу, в которой уже начали появляться первые ученики и учителя.
Субботний праздник в школе
Моё появление в школе вызвало большое оживление. Учителя были рады показать меня народу. Притащили микрофон и огромный звукодинамик. Утром в каждой школе устраивают, перед началом занятий, торжественную линейку. На этой линейке я и выступил перед большой толпой учащихся старших возрастов (9-12 классы). Мои изречения на английском понимали не больше 1/4 учащихся и учителей (хотя английский они изучают, но ещё хуже, чем в РФ). Кто-то меня переводил, вроде учительница английского. После линейки не меньше 100 учащихся, в основном девушки, сфоткали меня на свои мобильные телефоны!
После того, как я выступил перед школьниками в «Официальном формате» с крыльца школы в микрофон, — я направился в газету. Там мне уделили всё внимание, состряпали про меня статью, сфотографировали, а я посидел в интернете. Тем временем в школе прошли первые два урока. Подружившись с газетчиками, я вернулся из газеты «Понтианак Пост» в школу (где оставлял свой рюкзак). Все занятия прервались. Меня сфотографировали ещё около 150 раз во всех видах (на все сотовые телефоны, — фотоаппараты реже), потом один учитель решил пожертвовать своим классом, завёл к себе, и посадил меня на место учителя. Я сперва засмущался, т.к. предмет (индонезийский язык) был мне не очень знаком. Но я быстро освоился и провел урок к большому удовольствию и учителя, и учеников.
После урока я боролся со школьниками (с самыми крупными из них, которые все равно мельче меня оказались), общался с теми, кто был более контактен. Потом школьники потащили меня питаться (за мой счет) и наслаждались зрелищем, как иностранец ест, а также вспоминает индонезийские слова. Потом я учил школьников отжиматься разными способами.
В целом обычный школьный день превратился в невесть что. Половину уроков отменили.
Школьники чрезвычайно заинтересовались мной, и — просили поставить им автограф на школьной форме (она у них светло-бежевого цвета) — как ручкой, так и маркером. Я успел расписать довольно много учеников, пока директор, увидев, не приостановил это безобразие (к огорчению не успевших на подпись). Однако в гости меня не потащили — ни ученики, ни учителя. Дети тут редко проявляют инициативу звать в гости, может быть не принято, или боятся родителей.
В школе была и мечеть. Всё учебное заведение было рассчитано только на мусульман (христиане учатся отдельно). Занятия длятся до половины первого, после этого — совместная молитва, и по случаю может быть проповедь. Некоторые прогуливают молитву, это не карается. Увидев меня в Доме Аллаха, один из преподавателей на мотоцикле взялся отвезти меня в Главную Мечеть, при которой размещался Совет Улемов (Понтианакских) и местное исламское СМИ «Радио Муджахеддин». Я с удовольствием туда проследовал.
