Покинув аэропорт (Здравствуй, Бутан! Аэропорт и встреча в Паро. Ч.40), мы делаем первую остановку у 2-х мостов, один из которых является остатками творчества известного тибетского мостостроителя Тхантонга Гьялпо (Thangtong Gyalpo).

«Этот святой, пришедший из Тибета в 14 веке в поисках железной руды, считается строителем подвесных мостов на железных цепях. Он известен тем, что спроектировал и построил 58 железных подвесных мостов по всему Тибету и Бутану, некоторые из которых используются до сих пор. Он был, прежде всего, великим ученым и святым. В последние годы своей жизни он почувствовал огромное желание сооружать железные подвесные мосты через многочисленные ущелья и теснины в Тибете. Он же считается основателем тибетской оперы, автором многих популярных песен и тертоном (человеком, который открывает сокрытые в прошлом священные писания). Мост состоит из целого ряда железных цепей, подвешенных над рекой, с деревянными мостками, положенными на цепи для прохода по мосту».

Странно, но в Лонли Плэнэт указывают на 108 мостов, построенных этим монахом, который был не лишен гордости за свой труд. Он даже дал себе, как сказали бы сейчас, ник-нейм – лама Чакзампа (Lama Chakzampa), или лама-строитель железных мостов. Конечно, со временем мост претерпел реконструкцию в 2005 году и нельзя сказать, что он полностью является детищем Гьялпо, но все же в его конструкции использованы оригинальные цепи, сделанные мастером.

Выходим из машины и идем вниз к мосту. Вода в реке очень чистая, голубого цвета, течение быстрое. Река снабжает водой жителей Паро, в ней водится много рыбы, но ее никто не ловит, так как для этого нужно специальное разрешение. Да и еще не всем его дают. На улице тепло, отмечаем, что в Непале было прохладнее, хотя прогноз сулил все наоборот. С двух берегов знаменитый железный мост оборудован сторожевыми башнями. Побеленные и украшенные охряной полосой, они не содержат ни следов разрушений, ни вандальных надписей, хотя поблизости нет охранников. Это как составляющая культурного наследия страны – зачем портить то, что может радовать глаз? И каждый ответственен за эту вековую красоту.

Но разрисованные стены внутренних помещений потрясли нас еще больше – ни у кого не поднялась рука, чтобы испоганить разными надписями эту красоту. Это как надо воспитывать детей, чтобы их шаловливые ручки не писали разные непристойности на стенах, портя не только имущество, но и себя тоже. Впрочем, у меня еще сохранились воспоминания об аналогичных запретах, поэтому, проведя черту на стене однажды, я хорошо запомнила на всю жизнь, как маме было стыдно за меня. Я не помню, чтобы родители конкретно что-то запрещали, они просто своим примером и любовью к прекрасному городу, воспитывали в нас НЕВОЗМОЖНОСТЬ что-то изгадить. Может быть, поэтому я до сих пор никогда не выброшу ничего просто на землю, если нет урны поблизости. Я непременно принесу это домой в пакетике или просто в ладошке. И меня всегда удивляет, когда оседает снег и вдоль набережных таких красивых петербургских каналов и рек «вскрывается» бескультурье отдельных собачников. Можно любить природу и животных, но все же следует убирать отходы жизнедеятельности своих любимцев, чтобы не страдала и эта природа и другие люди. Может, это от того, что город не был, да и не стал, родным для тех, кто покинул свою «малую родину», принеся с собой ее не самые лучшие традиции. Ведь чужое (очень жаль, что многим оно по-прежнему, чужое) не так ценится, поэтому к чему эти «китайские церемонии»…

Река петляет в ущелье среди гор, а они закрывают горизонт, четко создавая постановочную картинку «здесь и сейчас». Красотища! Такой возглас будет сопровождать нас в этой запретной стране постоянно. Наше восхищение тем сильнее, что мы равнинные жители тоже лишены горизонта, но его заслоняет не природная красота, а жилые массивы, иногда нарушающие высотный регламент и распирающие прекраснейший город.

Воздух чист и полон ароматами полевых цветов, и мы вдыхаем эти природные запахи полной грудью. На другой стороне реки на кажущемся невысоким холме стоит дом, и нам предстоит первый из многочисленных подъемов.

Тандин говорит, что это разминка к будущим трекингам. На ту сторону мы переходим по новому мосту, оставляя старый на обратный путь. Новый мост комфортнее для перехода, он сплошняком покрыт дощечками.

По буддийской традиции его металлические перила украшены символами общения с духами. Эти многочисленные флажки колышутся на ветру, присоединяя тихий шепот своих просьб к богу, к мощному гулу катящей свои воды реки. Флажки в основном белого цвета, но встречаются красные, голубые, желтые и зеленые. На них нанесены тексты молитв, считается, что ветер сдувает с них просьбы прямо в небо.

Подъем дался нам нелегко, сказывалось отсутствие тренировки, а на самом верху дыхалка уже давала сбой. Вопрос посещать или нет частный храм Tamchhog Lhakhang, принадлежащий потомкам великого Гьялпо, не возникал. И хотя наш молодой гид, глядя на русских теть, которым далеко за 30, выражал сомнение в наших физических возможностях, к концу тура мы доказали ему, что русская женщина «коня на скаку остановит».

Возле жилого дома сочно зеленело 100-летнее мандариновое дерево, с веток которого свисали еще зеленые плоды. На земле были расстелены соломенные циновки, и на них сушился рис и красный перец.


Хранитель храма повел нас внутрь, где мы смогли оценить некую аскетичность убранства. Практически единственным украшением был молитвенный барабан и 3 фигурки Будды (прошлого, настоящего и будущего). Впечатляет то, что храм был построен в 1433 году тем самым зодчим, архитектором мостов. За стеклом показательно были выложены чипсы и всякая другая западная дребедень. Оказалось, что это здесь принимают как пожертвование. У алтаря стоят 7 мисок с водой, которую хранитель меняет каждый день, зачерпывая в реке в 5 утра. До самого потолка шкафы ломились от манускриптов, написанных на «старом языке», который уже не мог прочитать наш Тандин.

Увы, наш позыв сделать фото встретил твердый отпор от Тандина и хранителей монастыря. Нам сразу дали понять, что фотографировать в этой стране можно только снаружи, и как же это было обидно – видеть такую красоту и не иметь возможности сохранить ее в фото- и видео-памяти!

На открытом пространстве двора высилась небольшая ступа, которую мы обошли по часовой стрелке. Вокруг нее развевались уже не флажки, а флаги, на шестах.

Одни были небольшого размера, а некоторые взмывали высоко в небо.

Мне подумалось, что это как у нас – можно купить свечку за 10 рублей, и она будет тонкой, а можно приобрести огромную и дорогую. Может быть, в Бутане тоже полагают, что чем выше шест, тем быстрее «богу в уши» попадет их молитва об избавлении от грехов.

Обратно под горку дорогу преодолели значительно быстрее, но перед мостом приостановились.

Я вступила на сетчатый мост и запаниковала.

Под панцирной сеткой настила бушует горная река, сам мост раскачивается и кажется, вот-вот нога провалится в ячейку сетки.


Я смогла справиться со страхом и перейти мост только с помощью Тандина, которого держала за руку. А ведь у моста были перила, да и высотой особой он не блистал, что ж говорить о мостах над пропастями?




На другой стороне увидели женщину возле хозяйственных построек, которая молотила полынь. Тандин сказал, что поджигая ее и обкуривая ею дом, можно избавиться от злых духов. Вот здесь мы братья: у древних славян полынь считалась культовым растением, обладающим способностью очистить духовный и физический мир. При этом в древней Руси полынь была символом вдовства и печали, а также олицетворением несчастной любви. Сколько песен было посвящено ей от безызвестных авторов из народа до Пахмутовой и Песняров.

Отсюда до столицы страны Тхимпху 30 с небольшим км, и сделаем мы еще одну остановку у очень интересного места — Чусом – место слияния двух рек. Ч.42

Продолжение следует...