...Отделившись от странного папуаса Роберта – тот мечтал сопровождать меня и дальше, но мне одному двигаться проще – я отправился на выезд из Маунт Хагена, чтобы уехать автостопом в другой город. Какой город будет первым – Менди или Вабаг, мне было безразлично: всё равно я собирался посетить оба «мегаполиса».
Итак, шёл я на выезд из Хагена, и набрёл на очередной рынок. Это оказалась грязная пародия на большой Маунт-Хагенский маркет. Тут прямо в грязи сидели сотни две продавцов и «толкали» товары, которые они почему-либо не довезли до города. Грязь была по щиколотку, и прямо на грязи, постелив мешковину или что кто мог, они разложили свои товары. Так бы и миновал я это место, но они продавали бананы просто огромной величины! Каждый банан был диаметром более 6 сантиметров, рукой не обхватывался и в рот не заталкивался – приходится такой по углам надкусывать. Я приобрёл один чудо-банан (50 пап.коп.) и принялся в сторонке обгладывать его по краям. Вокруг столпились продавцы. Оторвавшись от своего бизнеса (особенно, у кого он был переносной) – они стали меня разглядывать и предлагать услуги сопровождения и ношения рюкзака, коими я пренебрёг.
На дороге опять обступили папуасы, предполагая, что мне нужно помочь. Полицейские тоже подъехали и хотели «спасти» -- отвезти на автовокзал. Я сказал, что проблем не имею, но они всё равно стали в своей бронемашине в сторонке и стали меня «охранять».
Минут через пять меня забрали. Ещё одна бронемашина – джип с окнами, закрытыми металлическими решётками – забрал меня в Менди. Водителей ехало двое, и это были преуспевающие во всём папуасы. Один имел тринадцать детей от трёх последовательных жён, у другого было их шестеро. Оба разговаривали по-английски. У одного всё время звонил мобмльный телефон, и он решал дела бизнеса. Бизнес шёл неплохо. По крайней мере, в одном месте посреди дороги они остановились и вручили ничего не предполагавшей деревенской сопливой девочке пакет с едой, который везли из города.
Дорога же была не очень хорошей. После Хагена трасса стала гравийной, с вставками асфальта. Большую часть дороги не чинили со времён независимости, то есть сорок лет. На некоторых участках ещё лежали клочки асфальта 1970-х, положенных проклятыми оккупантами. Как и везде, не было ни единого указателя, ни одной въездной таблички, никаких не было километровых столбов. Бизнесмены ехали и ругали правительство, как и почти все папуасы.
-- Коррупционеры! Воры! Страна ПНГ богата ресурсами, а они сорок лет воруют! У нас и газ, и кофе (самые высокие цены за всю историю), и уголь, и всё на свете, а живём среди развалин, потому что правители украли всё!
Вскоре же стало ясно, что ситуация сложней. Оказывается, регион Нагорий терзают внутренние конфликты. Война между деревнями, кланами и народностями не утихает где уже сотню лет. Изначально с копьями и топорами, деревенские приобрели пистолеты и автоматы и продолжают убивать друг друга по разным поводам. Правительство иногда вмешивается.
-- Видишь ли горы сии? – обратился ко мне один из водителей, -- И развалины вдоль дороги?
Действительно, вдоль красивых зелёных гор шли обгорелые развалины селения, которое я опознал на карте как Kaupena. Остатки домов, места, где стояли хижины, а где – и обгорелые листы железной крыши, у кого она была железная.
-- Тут, в этой деревне, жило 2000 человек. А случилось вот что. Дело в том, что в наших провинциях запрещено продавать спиртное. Но они нелегально привозят или изготовляют, и продают. Вот полицейские и стали преследовать продавцов спиртного. Те обиделись и убили двоих полицейских. В отместку полицейские – их коллеги -- приехали все вместе, сожгли деревню, а свиней и кур забрали с собой. Недавно, в этом году, это приключилось.
Вот ничего себе нравы! В подтверждение слов, промежду развалин ходили какие-то люди, искали то, что ещё можно использовать, и старались это утащить, а в одном месте даже грузили на машину некие строй-горелые материалы.
Потом мы ехали, и водители показывали, какие деревни враждуют друг с другом, а где население всё сбежало от этой вражды, оставив землю пустой. Враждуют из-за земли, из-за женщин, из-за угодьев, да и просто по традиции, потому что их деды тоже убили когда-то друг друга. Горцы, горячие люди, что ж поделаещь. А тут, смотрю, все что-то жгут! В Маунт Хагене перед моим приездом сожгли аж целое трёхэтажное здание Облсовета; в Маданге к моему приезду подпалили крупнейший в городе супермаркет, и он при мне уже догорал. А тут менты спалили деревню. Вот горелые технологии.
Бизнесмены так бы и «прикрепились» и утащили бы меня к себе, но они ехали в другое селение, дальше по дороге, а меня выгрузили в Менди.
Город Менди, столица Southern Highlands Province, оказался совсем крошечным. Вообще позорно маленький город, меньше Ванимо. А это ж облцентр! Всё, что можно назвать городом, имеет 200 метров в длину и около 60 метров в ширину! Там всего двадцать не очень крупных магазинов, пара аптек, вездесущий банк «BSP», полицейское управление, одна таверна без рукомойника (пирог с рыбой содержит, как оказалось, одну настоящую рыбину с костями), магазин австралийского сэконд-хэнда (в таковых иногда продают и сорные иностранные книги на вес). И один как-то возникший семиэтажный одноподъездный дом, непонятно как выросший среди всего этого безобразия. Есть ещё аэропорт (занимающий большую территорию, чем сам город) – дважды в день прилетает самолётик из столицы.
Что самое интересное, улицы Менди были забиты народом! На двух улицах тусовалось несколько тысяч человек! Они просто сидели на обочинах, на асфальте, на траве, жевали бетель, курили или просто ничего не делали. Город окружали какие-то поля, и на них сидели те люди, которые не поместились на улицах. Конечно, всё это были не жители самого города, а деревенские люди, которые прибыли утром в облцентр на грузовиках из деревень, за покупками или продажами, кофе сбыть, например, или какую-то бумажку сделать у чиновников в городе, -- и они ждали грузовик обратно, который пойдёт вечером. Наблюдать несколько тысяч людей в таком микрогороде -- было дивно!
Но ещё более удивительно было им – увидеть меня! Покинув Маунт Хаген, я покинул места, где белый человек может теоретически появляться на улице по какой-либо причине. Здесь, в Менди, «вайтмен» может быть представлен лишь в виде пассажира самолёта, или внутри бронированной мащины. То, что «вайтмен» может просто бродить по улицам (двум улицам) непонятно зачем, -- заинтриговало всех.
Я думаю, что даже если бы Премьер-министр ПНГ прибыл в Менди, вряд ли он бы был более восторженно встречен. Сотни людей скапливались вокруг меня, стоило мне только замедлить шаг. Сотни людей лезли в кадр фотоаппарата, и как только я их снимал, они испускали крики радости, как болельщики на стадионе. Возникали стадные чувства: если среди праздношатающихся и праздносидящих людей возникает движение человек хотя бы ста, -- то другие тоже за ними идут, стараясь не упустить зрелище. Несколько водителей мечтали меня «спасти» -- вывезти из толпы, но мне было просто смешно, и я, смеясь, продолжил идти по городу, насколько позволял его размер, и быстро обошёл его целиком и пошёл на второй круг. Сотни людей орали приветствия, махали руками, кричали «ван мооо!!» (имея ввиду, что они хотят ещё раз сфотографироваться), самые смелые мечтали ко мне прикоснуться, и получить «благодать белого мистера». В Эфиопии нас тоже по сто человек сопровождало, но то – «ююккеры» были, бомжи и попрошайки. Тут же сразу человек до пятисот было вовлечено в рассматривание меня, и люди вроде приличные, не просят у меня ничего, некоторые даже англоговорящие.
Мне было очень смешно. Ведь эти несколько тысяч человек может быть никогда не видели свободного (без машины) «вайтмена», и теперь вернутся по деревням и расскажут всем, что видели меня. Но от такой популярности я ожидал также и пользу – что кто-то не побоится позвать меня в гости. Дервенские, правда, не звали меня в гости, полагая, что я как-то «пришпилен» к городу, имею какую-то с городом связь, и не могу жить в хижине. Взять на себя смелость утащить меня в деревню за 20 километров никто не решился, -- и хорошо, я только что из деревень. Так что оставалось ждать, что кто-то найдётся на улице из праздношатающихся горожан,
И такой человек нашёлся – смелый школьник Эманнуэль (14 лет) подошёл и попросил мой адрес, чтобы стать моим другом по переписке. Я хитро сказал, что пускай ищет бумагу (для адреса), т.к. на всех бумаги не напасёшься. Он сказал, что бумага у него имеется дома, и мы пошли к нему домой, где я сейчас и пишу этот текст.
В доме живёт школьник Эммануэль, его мама (работающая в госпитале), отец по имени Винсент (толстый и чернобородатый папуас, подтверждаюший мою теорию, что папуасы в городе увеличиваются вширь вдвое, от хорошего разнообразного питания) и ещё человек десять разной степени родства. Дом сильно отличился от вчерашней хижины папуаса Роберта. Это большой и старый дом четырёхугольной формы, нетипичной для гор сушности – «на ножках», и в нём нашлись атрибуты цивилизации – электричество, унитаз, и кран с водой. Правда, выглядит этот дом крайне задрипанным (говорят, что ему 60 лет), в полу и стенах зияют дыры, сквозь окна заливает дождь (рюкзак пришлось отставить подальше от окна), и в доме ходят – в обуви, кто обувь имеет, и босиком, кто и на улице босиком. Построен дом, мне кажется, из какой-то фанеры. Деревянный каркас имеется, обшит фанерой, окна зарешёчены, но не застеклены. Есть некоторая мебель – деревянные стулья, кровати, стол. (У вчерашнего папуаса Роберта, как мы помним, никакой мебели не было вообще.) Имеется, о чудо, телевизор, и в 18.00 начинается телепрограмма – папуасские новости. Я не люблю телевизоры, но для научного исследования готов единственный раз в жизни посмотреть Папуа-Новогвинейское ТВ!
Папуа-Новогвинейское ТВ оказалось чрезвычайно скучным. Не знаю, где скучней. Говорили по-английски. Сперва толстая тётка-дикторша (подтверждая мою теорию – в столице разъелась) рассказывала, в каких грехах обвинён судом текущий Премьер-министр ПНГ. Потом показывали тюрьму, но уже без связи с предыдущим сюжетом, и какой-то суд – кого-то посадили. Потом тухлая реклама заняла 40% времени эфира – рекламировали те же бренды, что я за две недели уж выучил наизусть: сотовую связь «Digicell», банк-монополист «BSP» и бульонные кубики «Maggi», при том что я даже не знаю, какие ещё есть сотовые операторы, сбербанки и кубики – все эти три вывески присутствуют везде. Потом опять пошли новости, но продажные: белый лысый человек, оказавшийся директором того же банка «BSP» (Bank South Pacific), торжественно презентовал чек на 50,000 кина ($20.000) на борьбу со СПИДом. Добрых три минуты дикторы и комментаторы обсуждали, как плох СПИД и как хорош банк «BSP», притом что плакат с этим банком красовался за спинами говорящих, и белый человек что-то говорил, говорил, блестя лысиной и большим галстуком. Почти все банки берут нормальную комиссию, а этот берёт за каждую процедуру в банкомате лишие 15 кина, а при обмене валют принимает СКВ по 70% их стоимости. Но этого в телевизоре не сказали, а продолжили обсасывать СПИД и банк «BSP».
Затем пошли мировые неприятности: японцы опять спасались от радицаии и землетрясений, повстанцы Ливии продолжали свою войну с Каддафи, американский злодей убили каких-то детей, происходили другие катастрофы. По маленькому экрану телевизора ползли полосы, толстая дикторша что-то говорила, папуасское семейство внимательно разглядывало экран...
...Сразу от дома начинается огород, который тянется до речки, окаймляющей город. Вокруг – такие же дома. По сути дела, это пригороды Менди. Рядом с речкой обнаружилось поселение соломенныъх хижин. Оказалось, это беженцы. По причине межплеменной вражды они вынуждены были покинуть родные земли и сбежать сюда, в город, где и поселились самосёлами. Правительство ничего не может поделать с межплеменной враждой. Во многих местах мне говорили про неё. Регион высокогорий считается таким опасным, что ещё недавно автобусы собирались и ехали под конвоем, как во время войны. Полицейских же не очень много, они все сами такие бронированные, стараются не высовываться.
Ночью было прохладно, около +20. Папуасы сильно замерзают к утру. Я – не особо, чем сильно удивляю всех обитателей Нагорий.
