Ещё добавлю 1200 слов о Маланге в целом и о студенческой жизни в нём.
Маланг – город довольно крупный. Во всяком случае, пешком он весь не проходится. Килом етров на тринадцать он растянулся -- от северо-восточной окраины, где находится Университет Мухаммадия (и где обитал я), до южного конца города. Народу живёт в Маланге несколько сотен тысяч, из них примерно 60,000 составляют студенты, прибывшие сюда учиться (в несколько разных университетов) с разных островов Индонезии.
Маланг многие выбирают специально из-за климата. Он находится в «горах». Всего 500 метров над уровнем моря, примерно как шриланкийский Канди – здесь, на экваторе, уже считается «горы». И действительно, каждый может почувствовать на своей коже разницу в погоде: дни здесь бывают солнечные, но не такие жаркие; ночью не потеешь, а под утро даже бывает прохладно – около +20.
Рядом с городом находятся две горы. На юго-востоке высится Махамеру – одна из высочайших гор Индонезии (3676 м) и ещё одна (2868, г.Бутак) зеленеет на западе. Обе горы довольно пологие, и казалось бы – живя в Маланге годами, можно сходить на обе из них. Однако, студенты проявляют пассивность и на гору Махамеру не ходят. Иногда посещают меньшую.
Многие, из учащихся тут людей, не бывали даже в Джакарте никогда. А прогуливать университет тут не принято почему-то. Наверное есть и прогульщики, можно и пропустить по важной причине (как Рашид – летал в Малайзию), но это редкость, не общепринято.
Да, -- студенты за своё обучение, как правило, платят. Стоимость учёбы
тут – примерно 200 долларов в год. Некоторые подрабатывают на месте, другим деньги присылают родители, -- но в целом это не все ещё расходы. Платить нужно также за общежитие – комнатка общаги стоит ещё примерно 240 долларов в год (20 долл в месяц). Некоторые учатся бесплатно, но это мало кто.
Общежития тут отличаются от типичных советских. Большинство общаг – небольшие, частные двухэтажные домики. В них по десять или двадцать комнат, а туалет и манди (помывочная) – на этаже. Размеры комнат небольшие. Один или два человека могут жить в такой комнате, а больше – уже вряд ли. Каждая комната запирается на ключ, и есть ещё ключ от общего дома. Ворота запираются на ночь. Каждая улочка-переулочек тоже запирается, с 23.00 до 4.00. В Джакарте тоже переулки закрывают, шлагбаумом. Пешеход может пройти.
Общежитие принадлежит хозяйке (которую в таком случае в разговоре зовут «мама») или хозяину. Хозяева общежития живут тут же, в большом жилом помещении, и выполняют функцию – сторожиха, уборщица, поддержательница общественного порядка, блюстительница нравственности. У Рашида в общежитии хозяйка – тётя сорока примерно лет, есть у неё и двое детей, живущих тут же; у Эбу хозяин общаги – мужичок.
Оплата за свет и воду -- входит в эти 20 долларов в месяц, которые платят студенты. Студенты не пьянствуют и – большинство -- не курят. Воровство не происходит, потому что контингент живущих в каждом общежитии постоянен и ограничен. Есть граждане, увлечённые компьютерными играми – у кого комп есть. Чисто достаточно, чище, чем в наших общагах, и в туалете не воняет. Электричество и вода бесперебойно подаются – горный район, возможно ГЭС стоит, да и река под боком – воду есть откуда брать.
Когда Ращид меня «вписывал» в общежитие, он сначала немного стеснялся – это ж не отдельный дом, а комнатка, и ему казалось, что меня смутит небольшой размер комнаты, («не мистерский»), с общим душем. Впрочем, он быстро сориентировался. Нужно было ещё представить меня хозяйке и объяснить, что я поживу тут, пока Рашид будет в Малайзии. Она согласилась, но пришлось с ней долго сидеть и пить чай, чтобы её интерес ко мне удовлетворить. Потом ещё нужно же было меня «сдать в полицию». Как мы помним, иностранцы, вписываемые у местных, должны быть заложены в 24 часа – хозяин должен привести иностранца в милицию и зарегистрировать. Но Рашид улетал в Куала-Лумпур и не успел это сделать, передоверив деликатное занятие своим соседям по этажу. Те же поленились и не сходили, кому охота тащиться с иностранцем к ментам и докладываться: так мол и так, пропишите этого! Вот меня и не зарегистрировали, но никто не пострадал. Все в округе видели, что повился иностранец, начал посещать местную мечеть, интернет и другие полезные места, -- но никто не «настучал». Это вам не Египет, где в первый же вечер стукнули бы – пришли бы менты – отвели бы аккуратненько в гостиницу, а студентам – строгий выговор с занесением. Может быть, с новыми веяниями в Египте будет как-то по-другому?
Город Маланг довольно дёшев, как и вся Восточная Ява. Поесть стоит 5000 рупий (16 рублей), а много-много поесть – всё равно в 10.000 рупий уложишься (32 рубля). Час интернета 2500-3600 рупий (8-10 рублей), ночь интернета – 10.000 рупий, у некоторых студентов есть мобильный интернет.
Мобильники у всех, все часто кому-то что-то пишут или звонят. Бутылка 1,5-2 литра питьевой воды – 3000 рупий (10 руб), а вот фанты и кока-колы дорогие – больше 10.000, ну примерно как у нас. Поезд в ближайший мегаполис – Сурабаййю – идёт 2, 5 часа (если не опаздает) и стоит 4,000 рупий (13 руб); 2500 рупий стоит городской транспорт (микро-маршрутки), 1000 (3 руб) – маленькая шоколадка. Хлеб дорогой, хотя иногда его покупают как деликатес и едят со сгущёнкой. Электрочайников ни у кого нет, кипятильников тоже, но стоят большие такие 20-литровые баулы с водой и автомат по нагреву-охлаждению воды, ну как все видели в офисах. Правда, этот автомат рождает максимум поллитра воды, больше – надо дожидаться новой порции.
Почти экватор, а фрукты тут не очень употребляются в пищу – никто не сидит из студентов с арбузом, дыней, джек-фрутом, дурианом. Если уж питаться, то в столовой – рис, соевые штучки, ой! Как всё вкусно! Очень много столовых и продавцов еды – такое ощущение, что до 10% людей здесь готовят и продают еду (а остальные 90% её потребляют).
Ходить есть приходилось довольно часто, на меня жор напал, я даже стеснялся немного, потому что студенты если меньше, чем я. А я всё время -- то чай, то что-то вкусное в столовой. И фотографировал еду, чтоб и читателям было интересно – как-нибудь выложу подборку.
Здесь, кто имеет мотоцикл, ездит на нём всё время, даже на сто метров. В Университете и повсюду есть парковщики – дядьки, которые следят, чтоб ты не забрад чужой мотоцикл. Парковка в Университете стоит 200 рупий (65 копеек), в других местах – до 500 рупий. Студенты любят ездить на мотоцикле, так как это значит -- ты более крутой, чем пещеход. Эбу меня возил на мотоцикле всюду на мои лекции – я сперва беспокоился (очень лихое там дорожное движение, тысячи мотоциклистов) – потом привык.
Строят в Маланге очень быстро. При мне, за неделю, построили целый этаж общежития, из кирпичей и цемента – десяток рабочих. Начали с нуля (ну фундамет я не застал, не знаю что там под землёй), и быстро, стены толщиной в один кирпич, кирпичи легче, чем у нас – более тонкие. Построили бамбуковые леса, опалубку, подливают цемент, размещивают, несут кирпичи – оп, за шесть дней уже стены высотой 2,5 метра соорудили. Рамы окон встроили деревянные.
В Маланге много банков, которые я пытался использовать для обмена денег. Пустое дело. В одном даже висели курсы валют. Отсидел очередь, тёти – извините, именно сегодня мы не принимаем доллары! В другом банке, самом большом, поксерили мой паспорт, переписали в бланк номера купюр, вот возвращают две – эти, мол, не правильные, эта согнута, эта помята. Переписали в новый бланк номера оставшихся, пошли к щефу банка, возвращают: это, мол, недостаточно новые купюры! Так в двух банках мне не удалось сплавить СКВ, ну обратился к менялам – меняльные конторы тоже есть, и тоже привиредливые, но менее бюрократические, чем банки.
Все студенты изучают английский язык (и арабский, кажется, тоже), -- но мало кто способен разговаривать на каком-либо языке. Несколько вундеркиндов, типа Эби и Рашида, освоили иноземную мову, а большинство студентов – как наши школьники, слушают, но не разговаривают. Любой необычный вопрос -- то есть не содержащийся в учебнике вопрос – приводит многих в большое смушение. Ну я не удивляюсь, ведь есть в Индонезии учителя английского языка, совсем не понимающие английского языка – как, впрочем, и в некоторых других странах мира подобное же есть. Почти все, кроме троих моих активных друзей, постоянно называли меня «Мистер Антон», а мне уж надоело быть «мистером».
Весь Маланг застроен статуями разных героев («пахлаван» на местном языке), но кто это – молодёжь точно не знает. Женщины с бомбами, позолоченные солдаты, какие-то повстанцы типа «герои Октября», участники борьбы за независимость – исторические деятели все неведомы ни мне, ни молодёжи. Нет единого одного памятника, как у нас – Ленин. Разные все. Я спрашиваю – а это кто, а это, может быть это генерал Судирман? Может быть. А это тоже он? Не знаем, может быть. Удивительно, а тем паче тем, что у каждого монумента табличка есть: каждый может прочесть, кто знает местный язык.
Турников и спортплощадок нет в Индонезии почти нигде, и каждый спортивный снаряд – редкость большая. То, что у Эби в комнате имелась гантеля – это уникальное природное явление: обычно индонезийцы не имеют никаких гирь и гантелей. Ну Эби вообще уникум, человек огромного для Индонезии размера, примерно 1,82, хоть на парад выставляй.
...Вечером в воскресенье настала пора мне уезжать из Маланга. Хорош город Маланг, и вообще Индонезия хороша, и народ там хорош – я уж подумываю, не создать ли (в будущем) Дом АВП также на острове Ява. Ведь там много, очень много мест, которые можно посетить, только живя тут. Только жить надо не в Джакарте, а в каком-нибудь городе посередине Явы. Ну это дело далёкого будущего – ближайшие два года уже распланированы. А так – сколько гор, вулканов, железных дорог, интересных мест, и людей тоже...
Так что, иншалла, и на Яве поживём ещё тоже. В середине Явы где-нибудь.
Маланг хорош на неделю, но не на всю жизнь. Вдоволь наобщавшись с Рашидом, Эби и Юсварди (это третий их друг, более тихий) – они, кстати, приглашали в гости хороших людей, моих друзей, кто будет на Яве – Маланг ждёт, -- настала пора мне отправляться на вокзал. Ребята поехали провожать меня, на этот раз на маршрутке – не на мотоцикле!
Да, большая редкость встретить на просторах Азии кого-то, кто тебя понимает – это и в России не всегда происходит, и людей, близких по духу и интересующихся одними вещами со мной, приходилось подолгу искать.
Сейчас, по счастью, Интернет и книги мои (на русском) помогают таким интересным людям самим находиться и меня находить тоже. В далёкой Азии же, где книги мои не печатают и не продают, и не только язык другой – другая система мышления, другой стиль жизни – там вообще большая редкость встретить кого-либо, кто будет понимать практически все темы, которые водятся у меня в голове.
Тем более интересно это для них, малангчан. И я надеюсь, что эта не последняя наша встреча.
Итак, мы прибыли на ж.д.вокзал, сели меня провожать и ожидать вечерний поезд – он почему-то опаздывал с прибытием, как и тот поезд, на коем я приезжал в Маланг.
Наконец в сумерках появились свистки, гудки и фара тепловоза. И на лицах людей, сотен людей, ожидающих поезд, нарисовалось такое же выражение, как у героев Индонезии в военном музее, и у людей на памятниках. С чего бы такое выражение? Такое сосредоточение и тяга к победе? С чего бы позы людей напоминают позы борцов за Независимость Индонезии в их сватке с колониальным режимом? Ах, вот и причина: состав подали уже набитый битком! Оказывается, это был проходяший поезд с другого города, вот народ и изготовился брать его штурмом, что и мне пришлось сделать. Народ Индонезии, в поездах едущий, маленький и хиленький, -- ведь только Эби мог сравниться со мной по силе и величине, -- так что я с рюкзаком продрался в поезд, где занял вполне достойное стоячее место, и даже не в туалете. Возможно, кто-то из местных при этом немного и пострадал – был мной приплющен.
Поезд погудел, тронулся, проехал четыре метра... кто-то сорвал стоп-кран, люди продолжили набиваться и налипать в тамбура, наконец поезд опять загудел и уехал в вечернюю тьму, а ребята – трое студентов города Маланг – махали ему вслед.
