Старый приграничный город встретил неприветливо. Дождь шел весь первый день нашего пребывания, меняясь от легкой мороси до тропического ливня.
Тем не менее, мы с удовольствием бродили этими узкими, мощеными булыжником улочками, ошарашенные, офонаревшие от мультиконфессиональной терпимости и количества кофеен на каждые 100 кв. метров.
Находясь под властью Польши город крепко «поднялся» в религиозном плане и обзавелся массой синагог и костелов.
Ну, а за кофе — отдельное спасибо, здесь его просто тьма — любых сортов и типов приготовления.
Развивать дальше тему «переполняющего душу» вкуса местного кофе и «загадочного сумрака» готических храмов я бы не хотел. Об этом написано достаточно много, до приторности и тошноты. Также уверен, что только последний идиот представляет себе этот замечательный город, как кишащий вооруженными националистами бандерштадт. Напишу лишь вкратце, что зацепило.
Башня городской ратуши — крайне рекомендую. Билет стоит копейки, но положительные эмоции гарантирую. И пусть Вас не пугают 400 с лишним ступенек подъема по серпантину вначале каменной, а потом деревянной лестницы. Кое-где придется идти на ощупь, так что возьмите с собой фонарик, либо подсвечивайте телефоном. А тех, кто на самом верху, сразу предупреждаю — колокола в метре от Вас рабочие, и каждую четверть часа прямо у Вас над головой... Ну, в общем Вы поняли.
Спускаясь либо поднимаясь, остановитесь на пару минут возле 150-летнего австрийского часового механизма, находящего в маленькой каморке за стеклом. Просто постойте и послушайте, как уходит время. Тик-так... Каждую минуту шестеренка перемещается на одно деление и начинает резко вращать флюгер — минута прошла.
Ровно в 12 часов в одном из окон городской ратуши появляется горнист и оповещает всех коротким духовым пассажем. Что характерно — заходя в здание горсовета, он пожимает руку спокойному улыбающемуся охраннику — вход в горсовет для всех свободный.
На улице Староеврейской есть милое заведение, где мы с женой умудрялись полноценно кушать примерно за 5 евро на двоих, несмотря на центральное расположение ресторанчика. Также есть несколько арт-кафе, в которые стоит зайти просто ради фотоснимков и восхищения дизайнерскими способностями местных креативщиков. Одни только подушки на дверных проемах от случайного удара головой чего стоят. А как Вам ретро-автомобиль на крыше ресторана?
Для любителей кошерной пищи, разумеется, свое заведение. Кстати, предупреждаю, меню без цен — как договоритесь...
Рекомендую посетить кладбище-музей, где похоронен И. Франко и масса других славных людей — поляков, русских, австрийцев, украинцев — около 23 национальностей. Я не специалист в скульптуре, но некоторые памятники просто поражают детальностью исполнения.
Храмы — отдельная история. Православные, церковь иезуитов, римо- и греко-католические соборы. Армянская церковь, во дворе которой снимали битву мушкетеров с гвардейцами из «Дартаньяна и трех мушкетеров», помните?
А в соборе Святого Юра мы прикоснулись в одной из 7 копий Туринской плащаницы, пусть и за стеклом.
Музей-арсенал с впечатляющей коллекцией холодного оружия — алебарды, мечи, луки и арбалеты, кинжалы и кортики, сабли, булавы и секиры. А также образцы раннего огнестрельного, еще гладкоствольного, плюс нарезного оружия — дети были просто в восторге! Голограммы орденов Андрея Первозванного, Почетного Легиона также не оставят никого равнодушным.
«Под занавес» нашего пребывания в городе мы посетили музей народной архитектуры с массой деревянных хат и церквей весьма почтенного возраста — настоящий рай для любителей всего с приставкой «этно-». Пока моросил дождик, на обратной дороге заскочили в небольшую казацкую слободу на территории музея, где угостились кулешом, бутербродами со смальцем и кофе.
Львов определенно должен приносить удачу. Возможно, на меня-таки повлиял «переполняющий душу» аромат местного кофе, или тот же «завораживающий» готический сумрак. А может, мы просто неплохо проводили время в кофейнях — кто его знает. В любом случае, этот многострадальный приграничный город, в разное время находящийся под властью 4-х (!) держав, крепко зацепил мою вечно брюзжащую душу.
И да хранит его Туринская плащаница. Пусть даже и копия.
