В общем, дело двигалось к закату, из своих асфальтовых укрытий выбирались гипертрофированных размеров тараканы (с мой указательный палец), а в вопросе ночевки у нас еще конь не валялся. Индийские уроки о ночах в мегаполисе прошли даром, хотя, конечно, это была другая страна с другим бытом, а стало быть разговор об уроках был другой.

Мы решили сесть в метро, которое находится над городом, а не под ним, и доехать до последней станции в рассчете сесть на автобус или электричку до спасительной деревни. Но то ли мы слишком долго размышляли, то ли не судьба и нет никакой деревни в окрестностях Бангкока, но на автобус мы не сели, и так и остались ночью на улице. Благо, температура воздуха позволяла.

Поужинав лапшой в «сэвэн-илэвэне», мы в растерянности сели на тротуаре. Была глубокая ночь, машины перестали ездить, на окраине Бангкока все спали. Было слышно, как во дворе на ветру звенят колокольчики, редкие сонные прохожие гремели ключами. [И только гигантские тараканы без устали рыскали в поисках пропитания].

Страшно хотелось спать. Воображение рисовало уютные квартиры с чистыми прохладными постелями, примерно как в Петербурге, зимним холодным темным утром, после разного рода ночной активности, когда до дома идти пешком по холоду еще добрых полтора часа и как никогда хочется домой. Но в Питере хотя бы ясно, куда идти и сколько еще осталось.

Наконец, как и следовало ожидать, идея поспать бесплатно капитулировала, и мы занялись продуктивной деятельностью – поиском гестхауса. Найдя через 5 минут первое же адекватное предложение и дождавшись пробуждения транспорта, мы начали наш длительный путь к долгожданному отдыху.

Все началось с того, что первые пять автобусов просвистели мимо, не заметив нас. Шестой автобус сначала завез нас в какое-то гетто, а потом сообщил, что если честно он вообще-то не идет туда, куда нам нужно, и пересадил нас на седьмой автобус. Седьмой автобус отвез нас вообще за город, где мы впали в панику. Прошло часа 3, прежде чем мы нашли нужный автобус, и то не сами, а нас отвела за руку женщина с внешностью китайской Мадонны, с младенцем на руках. Наскитавшись по автобусам и загородам, мы и сами чувствовали себя беспомощными младенцами.

Наконец, место нашлось. Оно выглядело как комната подростка – граффити, разноцветные лампы, ударная установка в углу, мебель с помойки, бильярдный стол. За барной стойкой сидел европеоидный красноглазый дредлок и громко слушал регги.

Со второго этажа спустилась белоснежная улыбка, а вслед за ней африканец, представившийся Филиппом. Нас проводили в комнату (к слову, 150 бат), где из мебели был только матрас(чистый), вентилятор, книга и черно-колдовские рисунки на стене. Не было даже окна, но этого набора хватало, чтобы хорошо выспаться.