Немного осталось на Земле мест, где можно проехать на настоящем паровозе – то есть не туристическом, а обычном, используемом в транспорте или в народном хозяйстве. В России и СНГ настоящих паровозов уже не найти. Конечно, возят ветеранов на День Победы (поезд с особым паровозом, а сзади поезд на всякий случай обычным локомотивом подталкивают). И также на Кругобайкальской железной дороге для туристов пускают паровоз (с вагончиками, «Байкальский круиз» называется). И на некоторых узкоколейках, например в Литве (Гулбене—Алуксне) по выходным летом пускают поезд под паровозом. Но в нормальном ежедневном рабочем действии паровозов уж не найти у нас, да и не с чего им быть – тепловозы и электровозы новей, надёжней и быстрей.
Тут же, на острове Ява, до сих пор сохранились паровозы в некоторых местах – на ведомственных узкоколейных железных дорогах, принадлежащих яванским сахарным заводам (Pabrik Gula – по-индонезийски). Этих «Пабрик Гуля» на Яве весьма много, порядка сотни, в каждом районе есть. Но не все обладают узкоколейными ж.д., а где есть узкоколейка – обычно всё же не паровозы, а тепловозы. Я уже видел такие под Малангом.
Но в некоторых местах, как поведал мне умный московский человек Саша Малянов (он-то не был тут, но проведал всё, что надо, по Интернету) сохранились на узкоколейках и паровозы. В действии их можно увидеть только в определённое время, с середины мая по октябрь – в сезон сбора сахарного тростника. Поэтому в первый приезд в этом году в Индонезию я их особо не искал, всё равно все паровозы стояли в депо и ждали сезона. А вот теперь появилась возможность и шанс увидеть действующий паровоз и даже прокатиться на нём, -- чего со мной ни разу в жизни ещё не случалось.
Итак. Ближайшее место, где можно было увидеть паровозы, оказалось под городом Кедири, на востоке Явы. Pabrik Gula Merican (Merijan) находится в деревне Меричан, по дороге из Кедири в сторону города Нгаджук. Вышел я на нужном перекрёстке и вижу невдалеке большие фабричные трубы и дым из них. Это и оказался Меричанский Сахарный Завод. Я тут же пошёл туда.
Не доходя ещё до фабричных труб, на переезде, орудовал настоящий паровоз, тащил вагончики с сахарным тростником. Я, впервые в жизни увидев такое чудо, начал его фотографировать. Тут же из кустов выскочил милиционер (человек в форме, может он и не милиционер, а просто охранник) и сообщил мне, что паровозы и узкоколейка являются секретными, и разрешение смотреть и снимать их нужно получить у руководства фабрики. Туда, на проходную, он и подвёз меня услужливо на мотоцикле.
Фабричное руководство, в виде самого главного шефа, отсутствовало. В начальственном фойе висела огромная карта узкоколеек, и стояли сотни золочёных призов и вымпелов, которые заработал меричанский сахар за десятки лет. Было много мелких начальников и клерков. Они изъяснили мне, что фабрика, железка и паровозы являются особым достоянием, и фотографировать их можно лишь тем, кто побывает в Сурабаййе в головном офисе и получит там разрешение (платное). Я сказал, что ехать в Сурабаййю за разрешением нет смысла, так как я уже здесь – подавайте главного начальника. Вместо главшефа нашли какого-то шефа помельче, которому я изложил (через помощника) свою сущность и даже показал свою книгу про Индонезию, которую предусмотрительно взял. Шеф немного поломался и согласился, сказав, что за разрешение фотографировать нужно заплатить 100.000 рупий (стоимость двадцати обедов в этих местах). Я отвечал, что завод у них очень большой, производит миллионы кило сахара, и просить у меня сто тысяч рупий – просто смешно! Что такое $12 для заводской кассы? Пустите бесплатно. Шеф постеснялся сказать, что эти 100 тыс.рупий должны были попасть не в заводскую кассу, а к нему в карман, и разрешил бесплатное посещение, однако ко мне приставил служителя, чтобы тот за мной следил и потом бы получил от меня бакшиш. Служитель оказался ленивым и нескороходным, и через пятнадцать минут я от него избавился, но все уже были в курсе, что начальники разрешили, и уже не гоняли меня.
Итак. Меричанский сахарозавод имеет три действующих паровоза, покрашеных в синий цвет. На одном из них сохранилась табличка – 1912 год выпуска, выпущен в Германии (ещё до Первой Мировой войны! Ровно 99 лет!), от остальных таблички отвалились, но выглядят другие паровозы поновей – им наверное лет по восемьдесят. Работают паровозы на дровах. Съедают они очень много дров, и, по-моему, неэффективны. В паровозах очень жарко. Большую часть времени паровозы готовятся к тому, чтоб поехать. Машинисты топят их нещадно, суют полено за поленом. В депо их заливают водой. Достигнув определённой температуры, паровозы начинают двигаться, очень медленно. Проезжают они тут, сразу скажем, небольшое расстояние, меньше километра. Они подъезжают туда, куда уже свозится сахарный тростник на грузовиках (да, грузовики оккупировали всю территорию, и ж.д. уже не работает в полном формате), там тростник с грузовиков перегружают на вагонетки, сцепляют в составы по десять вагонов и везут на фабрику. Почему нельзя везти на фабрику на мащине – непонятно. Может быть приём тростника на фабрике рассчитан так, что только с вагона и можно принять тростник. Итак, паровоз подцепляет поезд из тростника и медленно тащит обратно к фабрике. Потом опять кочегарится и возвращается. Интересно, что в «конечной станции» паровозов тоже пасётся охранник и строго вопрошает посторонних, что они тут делают. Не иначе как руководство фабрики специально инструктировало охранников: появятся туристы-иностранцы, отправляйте их в офис, а там мы слупим с них 100 тыс.рупий...
В момент моего визита два паровоза из трёх работали (сезон тростника только начинается, его ещё не так много). Я прокатился на обоих раритетах и поснимал все процессы паровозной жизни – как машинисты топят печки, суют туда поленья, едут, сливают и заливают воду и т.п.. Интересно, ведь этим машинкам уже под сотню лет! А всё ещё работают. Я думаю, что руководство фабрики скупило по дешёвке паровозы с других фабрик, потому что фабрика основана только в 1939 – она моложе паровозов. И так, они бы и сами рады перейти на более современную технику, но она денег стоит, а паровозы уже есть, вот и пускай работают – дрова тут, по-видимому, не дороги.
Всё изучение паровозов длилось около трёх часов. Наконец я вернулся к проходной фабрики, где хранил свой рюкзак, и тут оказалось, что напротив проходной пристроилась тётка с корзинами дурианов. Я тут же приобрёл дуриан и только потом (его ж надо руками есть) – только потом вспомнил: руки-то немытые, с паровоза! Но, будем считать, паровозная копоть – она не грязь, и вместе с дурианом принесёт только пользу моему прокопчённому организму.
Завершив осмотр сахарных паровозов, я стал очень доволен. Каждый мечтал, наверное, когда-то, прокатиться на паровозе, но уж так немного осталось на планете мест, где это можно сделать. Но на Яве есть ещё такие интересные места – как ещё попаду в таковые, вам поведаю.
Вот ведь как интересно. Только два дня назад смотрел выставку "Мананг в прошлом", а тут настоящее прошлое - не бутафорское - живёт и пыхтит сегодня, и действует, и ездит, хоть и ровно 99 лет прошло.
