Рано утром Балыкчи встал первым у меня на пути. Впереди были три дня путешествия вокруг озера Иссык-Куль. Поймав такси, я попросил меня отвезти на пляж. Раннее утро и осень, сделали свое дело. Помимо меня на пляже присутствовала только компания из трех молодых киргизов, в трусах, весело распивающих водку.
Западная оконечность озера, еще виден противоположный берег, легкий бриз и я один, в дороге.
Но одинокого, фотографирующего «американца» в Киргизии не заставляют скучать. Примерно через десять минут ко мне подошли знакомиться. Ребята оказались веселыми и разговорчивыми, постоянно предлагали выпить с ними, говорили, что они советские мусульмане, а один из них, с завидной периодичностью повторял, что он «кастом полис офицер». Как оказалось, он служил на таможне между Киргизией и Китаем, а сам родом был из Нарына. Обменялись телефонами и адресами. Так у меня стало на трех знакомых больше.
В Киргизии очень открытые люди. Они всегда рады знакомству. Непринужденность с которой они заводят беседу и знакомства, порой обескураживает. А потом, становится стыдно своей замкнутости навязанной нашим обществом. И это мне! А ведь я обожаю знакомства и общение с новыми людьми.
По пути из Бишкека в Нарын. Еще до озера Иссык-Куль. Есть место с обилием кафе и столовых. Там останавливаются почти все, поесть, отдохнуть. Шел второй день моего прибывания в Киргизии и я стоял на крыльце одной из столовых, фотографировал пейзажи. Ко мне подошел местный житель, лет сорока пяти, и на ломаном русском поинтересовался кто я и откуда. Я сказал, что я турист и прилетел из Украины. Глаза его немного засветились и он рассказал мне историю. Рассказал, как он служил ракетных войсках гомельской области в 1985-1987 гг. Как им, служившим, ничего не рассказывали про Чернобыль. Как гомельскую область накрыло радиоактивным облаком. Как он вернулся домой и что сейчас пытается получить справку о том, что он является пострадавшим от аварии. И что он специально взял отпуск, чтобы поехать в Белоруссию за документами. Только на дорогу у него уйдет десять дней. Рассказав мне все это, он пожал мне руку и сев в машину поехал дальше.
Ребята продолжали пить водку. Мне до конца дня нужно было доехать до восточной оконечности озера.
Пока я ехал в Каракол, познакомился с девушкой-попутчицей, младше меня на год. Она болтала без умолку. И на протяжении всего пути сетовала, что очень далеко ехать (примерно шесть часов) и что больше она в такую даль не ногой. Сама она из Бишкека, который почти по всей Киргизии называют просто – город. На все мои возражения по поводу того, что дальняя дорого компенсируется красотой природы, она говорила, что горы не любит и море ей подавай. А еще она хочет выйти замуж за иностранца. Американца или корейца.
Приехал я в Каракол почти затемно. Сначала он мне понравился. Особенно после Балыкчи и Нарына. Зеленый, чистый, ухоженный, относительно большой. Но потом на меня накатило какое-то странное ощущение, не отвращение, но что-то схожее, дискомфорт. И только потом я понял, что это было. Каракол слишком русский. Нет того шарма востока.
Города в разных частях Киргизии довольно сильно отличаются друг от друга. «Европейский» север и восточный юг.
Переночевав, я решил найти гидов, чтобы они показали местные красоты, коих в окрестностях много. Но внезапно испортившаяся погода поставила крест на моих планах. У меня оставалось не так много времени в Киргизии и я решил ехать обратно в Нарын, но уже по северному берегу Иссык-Куля. Жемчужина Киргизии по праву носит свое название. Потрясающей красоты местность. Я влюбился и захотел пожить рядом с этим озером.
По дороге в Нарын я понял, что в Киргизию медленно приходит осень. Ранее голые вершины покрылись снегом. Пастухи начали перегонять скот с высокогорья в низины.
