Астаринская давка.
Дорога из Баку до границы с Ираном заняла около четырех часов. По пути вы будете проезжать город Ленкорань. Это очень интересный город с точки зрения сельского хозяйства – там выращивают апельсины, мандарины, киви, фейхоа, поэтому если вы приедете в конце октября, то вполне сможете посмотреть, как растут эти фрукты. В Ленкорани также стоит памятник чаю, огромный самовар — в этом регионе выращивают высококачественный чай под маркой «А́зэрЧай», удостоенный многих золотых медалей на международных выставках.
Последние двести километров я пролетел с азербайджанским шумахером, который даже в повороты вписывался на скорости сто двадцать километров в час. Где то на дороге он остановился, чтобы купить арбуз, ему не хватало денег и я пожертвовал два маната. Дальше мы поехали еще быстрее, последним нашим населенным пунктом было какое-то село, откуда я доехал до Астары уже на маршрутке. Пассажиры спрашивали меня, куда я еду. Я гордо отвечал, что вечером хочу быть в Тегеране.
— Вечером ты в Тегеране не будешь, только если утром, и то, это зависит от таможни, — поправил меня какой-то мужчина, он ехал с женой в иранскую Астару, чтобы навестить родственников. Этот город разделен на две части: одна половина находится в Азербайджане, другая – в Иране.
Часы показывали час дня, и я подумал, что легко доберусь до Тегерана. Мы вышли из маршрутки и прошли через город к таможне. Насколько я понял, есть переход для машин, там также ездят рейсовые автобусы. Но поскольку я был без машины, меня привели именно на пешеходный КПП.
Переход выглядел следующим образом: длинные ряды решеток, которые делили людей на длинные очереди, сверху непонятного происхождения навес. Несмотря на то, что КПП должен открываться утром и работать до вечера, сегодня он открывался на полчаса в десять утра, и с тех пор был закрыт, поэтому от дверей тянулись очереди в несколько сотен людей, которые сидели, лежали, спали, ели, мусорили в этих проходах из решеток. Каждый проход заканчивался небольшой металлической дверью. Нашу дверь пытались отогнуть ломиками какие-то отчаявшиеся люди. Когда у них не получалось, они начинали нервно молотить своими инструментами по двери и ругаться на азербайджанском.
Тем временем к переходу подходило все больше и больше людей, скоро за мной уже образовалась толпа, конца которой не было видно. Никого не пропускали. Прошло четыре часа (!), теперь приходилось ждать в плотной давке среди людей и о том, чтобы сходить в туалет или пойти купить воды, не могло быть и речи. В пять часов вечера засов одной из двери скрипнул, дверь открылась, и выглянувший из нее азербайджанский пограничник сказал на русском: «проход открыт десять минут».
Люди, как обезумевшие ринулись к двери, в проходе завопила женщина, в криках я услышал, как заплакал ребенок, неуправляемая толпа понеслась к двери. Из трех дверей была открыта только одна, причем всего на десять минут. Женщины с огромными авоськами орали как сумасшедшие. Как объяснили мне местные жители, эти женщины переходят границу несколько раз в день, чтобы купить дешевые продукты в Иране, и продать по более высокой цене в Азербайджане. Поскольку своими переходами они создают пограничникам много работы, то последние даже не препятствуют и поощеряют, если такой женщине что-то отдавят или совсем придушат в толпе.
Вот моя очередь. Обыкновенная дверь, пять человек пытаются протиснуться одновременно, я прижался к мужчине, который, растолкав более слабых, и ломился вперед. За собой я услышал, как пограничники стали закрывать дверь, силой выталкивая тех, кто не успел пройти, и уже через минуту дверь захлопнулась.
На этом должны были закончиться наши мучения. Но оказалось, нас ожидают еще две двери. Теперь мы ждали в душном коридоре, пограничник забрал у некоторых паспорта и пошел оформлять. По закону они обязаны пропускать в первую очередь граждан других стран, поэтому я показал ему свой паспорт, он подумал и громко крикнул толпе: «Белорус, пропустите его к двери». Но, естественно, его никто не послушался. Тогда ко мне подошел сам пограничник, как я помню офицер, уже седой и солидный дядька, ругаясь и протискиваясь через толпу, потея и тяжело дыша от такой физической нагрузки, провел меня за руку через дверь. Так я прошел второй уровень.
Последняя дверь была стеклянная, людей оставалось не больше ста, но нам сказали, что пройдут только первые двадцать человек. Поэтому конкурс был высокий. Меня, как и других мужчин, просто прижали в углу барышни с авоськами, ведь им нужно было пройти, чтобы во что бы то ни стало купить себе товар. На остальных им было плевать, а остальные испытывали к ним взаимные чувства. Пограничник считал людей, в то время как перед ним десять человек с криками и стонами протискивались в одну, на этот раз, узкую стеклянную дверь. «Двадцать, закрывай! – крикнул ему помощник. Женщина с авоськой, двадцать первая, громко завопила, схатилась руками за дверной косяк и стала подтягиваться на руках, чтобы протиснуться в дверь. Пограничники стали энергично хватать ее за пальцы и отталкивать. Барышня оказалась сообразительнее, в последний момент она успела подсунуть в проход ногу. Теперь дверь не закрывалась. Пограничники не ожидали такого подвоха и стали пинать ее выступающую часть тела каблуками своих туфель. Женщина заорала еще громче, но ногу убирать не стала. Не помогли также старания третьего таможенника, который прибежал на помощь и также усердно подключил в работу свои каблуки. Через несколько минут они приняли решение пропустить даму в качестве большого исключения. Я со стороны наблюдал этот аттракцион, мне было жалко этих несчастных людей, и, конечно, втиснуться двадцать вторым у меня уже не было никакого желания.
— Зачем они создают такую давку, — спросил я у местного азербайджанца, — могли еще там открыть все три двери, сказали бы, что примут сегодня всех, кого успеют. Зачем сегодня были закрыты весь день и открывались только на десять минут, зачем делают, так, что люди давят друг друга.
— Здесь всегда так было, это самый плохой переход в Азербайджане. Они же не люди, а звери, посмотри на них, они специально делают давку, чтобы потом за взятку кого-нибудь провести. Ты же видел, как они у некоторых паспорта забирали и пропускали, а те потом за эту услугу рассчитаются.
«Переход закрыт, Сегодня никого больше не принимаем!» — громко сказал пограничник. Люди вздохнули, и еще немного постояв, стали покорно расходиться, осталось человек двадцать. Я подошел к пограничнику и показал свой паспорт.
— Что же ты не проходил, мы же сказали тебе проходить первым?! – сказал он.
Я ответил, что не мог пройти, потому что меня не пускали.
— Тогда приходи завтра с утра, сегодня переход закрыт.
Было шесть вечера, на иранской стороне переход закрывали на полчаса позже. Думаю, что азербайджанские таможенники не имели права так рано закрываться, поэтому я и несколько человек продолжали ждать. Периодически к нам подходили люди в форме и говорили, чтобы мы уходили, потому что начальник с нужными печатями ушел, и нас все равно не пропустят. Мне сказали ждать, так как я из Беларуси. За все время у меня осталось странное чувство, пограничники относились ко мне очень доброжелательно, местами очень помогая. Давку, на самом деле искусственно созданную ими самими, они как будто бы не замечали. Как она была частью их повседневной работы, простая обыденность, совсем от них не зависящая.
Когда нас осталось шесть человек, самых стойких и выносливых, нас пропустили. Начальник никуда не уходил, и печати поставили довольно быстро. Перейдя через мост, я увидел иранские флаги и облегченно вздохнул.
Автор: Козловский Александр.
Книга: "Незабываемый Иран". 159 дней автостопом.
