Как радостно, что в наше время воплотилось в жизнь многое из того, что когда-то считалось фантастикой, от полетов в космос до сеансов видеосвязи с людьми, находящимися на других континентах! Может быть, однажды изобретут и порталы для перемещения через пространство? Как было бы здорово — шагнул и мгновенно очутился в другом месте, в незнакомом городе, не потратив ни времени, ни сил на дальнюю дорогу. Мечты, мечты...

Но кое-какие порталы всё же существуют. Пусть не фантастического свойства, а всего лишь обычные ворота, но ведь проходя через них, мы непременно оказываемся где-то «по ту сторону», зачастую открывая для себя кусочек чего-то нового, а иногда и целый новый мир. Хватило бы воображения 😉



Наверно, поэтому в архитектуре меня так привлекают порталы. И Узбекистан в этом смысле не разочаровал. Уж чему-чему, а этой детали местные зодчие всегда уделяли особое внимание.

Такие вот мысли крутились в голове, пока я рассматривала очередной портал — необычный, не похожий на все ранее виденные. Яркие и сочные краски, самобытный орнамент. Отделочные камни издали казались мягкими, как шерстяные нити, из которых умелая мастерица соткала ковёр и плотно обтянула им вход.
Вход в Ситораи Мохи-Хоса — «дворец Звезды, похожей на Луну».



Ситораи Мохи-Хоса, находящийся километрах в 7-ми от Бухары — это даже больше, чем дворец, здесь скорее усадьба — загородная резиденция последнего бухарского эмира Мир Сайида Алимхана.
Разве не подходящее место для маленького путешествия в новый мир, где можно получить представление о бухарском дворцовом интерьере и об устройстве быта восточной знати?



Я решила не спешить и открывать для себя этот мир постепенно. Сразу за воротами мы попали в первый внутренний дворик, где в зелёной траве гуляли павлины.



Как, должно быть, приятен был такой переход в те времена, когда резиденцию под Бухарой окружали сплошные пески и выжженная солнцем земля...
Но вот незадача, территория на подступах к основной части комплекса была занята продавцами сувениров и местной продукции. Внутри поднялось неприятное предчувствие, я ведь хорошо помню, как агрессивно-навязчиво вели себя с туристами такие же торговцы в Марокко...



Напрасно! Жители Узбекистана в очередной раз покорили своей деликатностью. Продавщицы просто стояли у лотков, внешнее не проявляя к появлению новой туристической группы никакого алчного интереса.



Мы получили возможность спокойно рассмотреть предлагаемый товар. Основной фишкой здесь было — сюзане — национальная художественная вышивка по бархатным, хлопчатобумажным и шелковым изделиям. Искусство сюзане передаётся по женской линии из поколения в поколение ещё со времён древней Персии. В переводе с фарси (персидского языка) термин означает «вышитое иглой».
Сюзане традиционно использовали для отделки одежды, для украшения стен и изготовления оберегов.



Женщины, предлагающие нам купить сюзане, не произносили не слова, но они выбежали навстречу, стали полукругом и почти синхронно взмахнули своим расшитым товаром. Покрывала заколыхались на ветру, раздуваясь, словно паруса. Показалось, будто мы наблюдаем красивое представление.

Подобная подача товара была неожиданна и изящна, а внимание привлекала намного эффективнее, чем зазывные базарные выкрики.



Жаль, что зачарованная зрелищем, я сделала фото не сразу и упустила самый впечатляющий момент.

В правом углу внутреннего двора находится ещё один портал. Не такой помпезный, как главный, но тоже яркий. Если первый я сравнила с ковром, то этот и размером и рисунком отделки тянет на половичок 😁



Через этот проход мы попали на территорию, собственно, резиденции.
Её начинали строить ещё в 18 веке, и продолжали во второй половине 19-го, но до наших дней ничего не сохранилось. С 1912 по 1918 годы последний бухарский эмир Мир Сайид Алимхан провёл перестройку всего комплекса на собственный вкус.



А вкус у эмира был довольно оригинальным.
В возрасте 13 лет Сайид Алимхан был отправлен своим отцом в Санкт-Петербург, для изучения военного дела и искусства государственного управления. До 16 лет мальчик учился в Николаевском кадетском корпусе вместе с детьми высших военных чинов Российской империи.


Мир Сайид Алимхан


За три года, проведённых в столь юном возрасте на чужбине, молодой эмир вряд ли проникся европейскими ценностями, но кое-что, видно, в памяти все же отложилось.
Его дворец для приёмов, построенный в виде буквы «П», удивительным образом сочетает в себе смешение европейского и восточного архитектурных стилей.

С одной стороны здесь классическая чёткость линий, строгий белый цвет, простота отделки. Наружные стены украшает лишь рельефный гипсовый рисунок (ганч).



С другой стороны мы видим традиционный для средней Азии айван — открытую террасу на колоннах. Арочные выступы, золото орнамента на нежной бирюзе... эта часть здания открыто контрастирует, если не сказать «конфликтует» с соседними.



Хотя, эти мысли пришли, уже когда я рассматривала фото, а на месте, «здесь и сейчас», всё воспринялось вполне органичным.


.


Парадный вход, находящийся на «европейской» стороне дворца, выполнен в виде восточной беседки, но при этом эмир, памятуя петербургскую моду, велел скульпторам изваять статуи львов.


.


Ну, местные мастера, конечно сделали... как сумели.



Хотя, по-моему эти львы — единственное, над чем можно подшутить, потому что, едва переступив порог, мы оказались в интерьерах из волшебного сна.
Геометрия внутренних покоев вполне соответствовала общепринятой европейской, как и общий вид Белого зала, который считается главным во дворце.



Белый зал был создан под руководством известного мастера усто Ширина Мурадова. Искусный резчик по ганчу, Мурадов впервые применил для отделки тронного зала новую технику. Гипс укладывали на стены, покрытые зеркалами.



Полвека спустя, уже в советское время, Мурадов с учениками использовали эту технику, украшая Бухарский зал Большого оперного театра в Ташкенте.

Стоит отметить, что ни один узор на стенах Белого зала ни разу не повторяется.
Это же верно и для остальных помещений, хотя в их декоре — уже чистый восток!


.


Помните, рассказывая о дворце эмира (ныне дворце Железнодорожников) в Кагане, пригороде Бухары, я упоминала, что Алимхану классические работы мастеров европейской школы казались недостаточно роскошными?
Поэтому, хоть и нанял эмир двух русских инженеров Маргулиса и Саковича, хоть и руководил строительством резиденции зодчий Ходжа Хафиз, прошедший обучение в России, но отделку помещений Алимхан поручил лучшим бухарским мастерам того времени.

зал "Чайхана"

В некоторых залах летнего (!) дворца мы обнаружили на стенах камины! Тоже, очевидно, влияние петербуржского прошлого эмира, и снова привычной кажется только форма, но никак не внешний вид этих, по сути ненужных в Бухаре, обогревательных устройств.



Любоваться удивительным убранством дворца можно сколь угодно долго, и это не утомляет глаз, хотя запомнить все детали попросту невозможно.



Особенно поразил меня зал с округлыми сводами потолка, выглядящий так, точно собран из панелей цветного стекла. Про себя я его назвала «витражным».



И мало нам невероятных интерьеров, так на их фоне надо не забыть хорошенько рассмотреть экспозицию музея декоративно-прикладного искусства, который находится в здании дворца. Чего стоит одна только обширная коллекция японского фарфора XIV-XX вв.!


.

.


Немножко обалдевшая от всего увиденного, я вышла в тенистый сад, которым окружён дворец, и заметила на лавочке компанию очень пожилых женщин. Что они делали внутри комплекса, не понятно, и спросить как-то постеснялась. Слышала, что в 1954 году летнюю резиденцию эмира превратили в ведомственный дом отдыха ВЦСПС, а сейчас, вроде, на территории имеется санаторий для больных с заболеваниями почек, органов движения и нервной системы. Но корпуса санатория на глаза не попались.



В саду есть павильон или гостевой домик, состоящий из 8 залов, почему-то получивший название в честь русской княгини Ольги, родной сестры Николая Второго. Сама княгиня во дворце никогда не бывала.



Снаружи павильон не отреставрирован и выглядит простецки, но зато внутри... Снова сплошное «Ах!», и вообще, на Востоке вам наглядно объяснят, что значит сделать «шикарно».


.

.


Представьте, сколько вложено в эти залы, если только для восстановления богатого декора потолков и стен мастерам понадобилось потратить около 4 кг сусального золота.



В павильоне, как и во дворце, расположилась музейная экспозиция. На сей раз представлены модели традиционной одежды 19 века, расшитые золотой нитью.


.


Но приобщиться к прикладному искусству узбекского народа можно не только в музее. Наблюдая за современными мастерами, которые прямо на территории резиденции трудятся «на благо туристам», получаешь ничуть не худшее представление.


.
Искусство узбекской художественной миниатюры зародилось в 15 веке. На Востоке миниатюра стала неотъемлемой частью рукописных книг, манускриптов и иллюстраций для текста.


Узбекская миниатюра исполняется на бумаге, на коже, на дереве, на ткани, на холсте, на шкатулках из папье-маше. Техника написания миниатюр сложна, требует острого глаза, твердой руки и необычайного терпения


Торевтика — искусство чеканки, уходящее корнями во времена бронзового века. Первые чеканные изделия, найденные на территории современного Узбекистана, датированы четвертым тысячелетием до нашей эры

Чуть в стороне от дворца и павильона дворца находится бассейн, а на его берегу дом для наложниц.



Рассказывают, что в своё время наложницы эмира купались в бассейне, а он смотрел на них с высоты расположенной рядом беседки.
Если эмир хотел, чтобы какая-то из наложниц провела вместе с ним ближайшую ночь, он бросал ей цветок.



Но похоже, всё это лишь красивые россказни, и последний бухарский эмир не успел насладиться маленьким раем, созданным по его велению за пределами столичной Бухары. Строительство летней резиденции, начатое в 1912 году, полностью завершилось через 6 лет, а всего 2 года спустя, в 1920-ом, Али-хан вынужден был бежать в Афганистан, спасаясь от советской власти.