После ярких открытий на пляже Александровск-Сахалинска, мы подошли к еще одной его знаменитости — туннелю пробитому в монолите выступающего в море мыса Жонкьер, названного Лаперузом в честь французского адмирала Жака-Пьера Жонкьера.

Предыдущие части рассказа: Раз, два, три... Морская фигура "Три Брата" замри и Три Брата и Дети океана

Туннель этот на самом деле весьма необычен и заслуживает отдельной истории.

Во-первых, он построен полностью вручную, каторжниками в 80-е годы 19 века. Таких туннелей, которые построены полностью при помощи ручного труда, в наши дни найти уже непросто. Этот же прекрасно сохранился и по нему видно что он построен не машиной — в нем нет той геометрической правильности линий, которая свойственна бездушным автоматам. Люди есть люди, и в каждой балке этого туннеля есть свой характер.

Можно себе представить насколько это был непростой труд по тем временам. Работали мотыгами и ломами и пробивали при помощи них широкое отверстие в гранитном монолите.

Туннель строили по распоряжению командования, чтобы добраться от Александровского Поста до маяка, построенного за мысом Жонкьер.

Казалось бы всего 87 метров (такова длина этого туннеля), но пробить его вручную в монолите оказалось поистине титановым трудом. Процесс затянулся, каторжане рыли тунель с двух сторон, и в этой точке мы можем перейти ко второй причине, почему этот туннель так интересен.

Во-вторых, когда каторжане пробивали с 2-х сторон этот проход, они никак не могли встретиться. Оказалось, что по ходу движения линии немного сместились как по ширине, так и по высоте и вместо одного туннеля был риск получить два... К счастью, эта проблема была вовремя обнаружена, так, чтобы не было поздно ее исправить.

На фото в целом видно как туннель был сильно искривлен...

И вот тут на сцену выходит довольно видный ссыльный, которого звали Карл Христофрович Ландсберг. Это в третьих, и это главная причина почему этот туннель так интересен.

Вот этот похожий на Эркюля Пуаро господин на своем единственном фото, будучи ссыльным, держал в Александровске лавку, в которую заходил частенько Чехов во время своего пребывания в Александровске. Более того, у него с Ландсбергом как у двух образованных и интеллигентных людей сразу же сложились доверительные и уважительные отношения, им было интересно вместе.

Ландсберг рассказал Чехову очень многое о жизни каторжан, что тот тщательно записал и потом включил в свою книгу про Сахалин. Некоторое время Чехов даже жил у Ландсбергов. В книге «Остров Сахалин» он пишет:

Дом у Карла хорошенький, с полисадником… обстановка комфортная, венская мебель, цветы, американский аристон, пианино.

Но вот что примечательно: в книге Чехов скрывает Ландсберга за буквой «Л» и не упоминает его прошлое. А вот в дневнике, в своих письмах Чехов более подробно делится впечатлениями о Ландсберге. Вспоминая, как тот рассказывал об охоте, писатель задумывается, испытывает ли собеседник раскаяние о содеянном… Заметив, как оживился Ландсберг, делясь впечатлениями о разделке убитого медведя, писатель отметил в дневнике: «Нельзя позволить бывшему убийце часто убивать животных».

Когда с туннелем случилась эта история, а Императору нужно было доложить о завершении работ, талантливый инженер Ландсберг пришел не помощь и в 2 счета придумал смычку туннеля, чтобы завершить и открыть его. Да, туннель получился немного кривоватым, но функцию свою по доставке грузов на маяк успешно выполнял.

При всех своих талантах Ландсберг казалось имел какой-то порок. Его история в Петербурге была не менее громкой чем его последующие успехи на каторге.

Начало его карьеры было блестящим.

Карл Христофорович фон Ландсберг принадлежал к старинному роду немецких баронов, служивших Российской империи. Его детство проходило в уездном городке Шавли Ковенской губернии в имении отца. Ковно — так раньше назывался литовский Каунас, то есть это территория современной Литвы.

Учёба в гимназии не задалась, к тому же умер отец, и старший брат отправил 16-летнего Карла в 1872 году в Санкт-Петербургское военное училище, которое тот успешно закончил, показав склонность к военному делу.

Затем он служил в сапёрном батальоне, участвовал в Туркменской кампании, а также в русско-турецкой войне, где проявил себя как смелый и отважный офицер. В боях Карл был ранен и по представлению генерала Скобелева награждён двумя орденами.

Возможно, что война оказала влияние на психику Ландсберга, так как именно после возвращения с нее стали проявляться новые грани его личности.

За его "Питерским делом" следили многие, в том числе и Достоевский, который вместе с другими использовал его как ролевую модель Раскольникова в своем "Преступлении и Наказании". Там было несколько прототипов, но на мой взгляд, и это на уровне моих ощущений, именно Карл Ландсберг вдохновил Достоевского больше, чем кто-либо другой.

Отсюда из Петербурга 70-х годов 19 века до мрачного туннеля на мысе Жонкьер еще далеко.

После возвращения с турецкой войны Ландсберг служил прапорщиком Туркестанской роты, расквартированной в Петербурге. Столица повлияла сильно на 23-летнего еще молодого человека, можно сказать вскружила ему голову.

Красивый, с хорошими манерами, общительный, знавший несколько языков, он скоро стал вхож в высший свет. Будучи представленным ко двору, Карл познакомился с фрейлиной, младшей дочерью генерал-инженера Тотлебена Марией.

Частые балы, на которые он приходил всегда в новом мундире, постоянные места в опере, содержание хорошей квартиры требовали больших денег, которых у того не было. Он как Д'Артаньян был из бедного рода, и не имел наследства, а заработок дело долгое и хлопотное.

В итоге рос его долг. Деньги в долг Карлу под векселя давал его названный отец – надворный советник в отставке Власов, занимавшийся на пенсии ростовщичеством. Однажды при встрече Карл сообщил Власову, что помолвлен с Марией и что скоро будет свадьба.

- Ну, уж я приготовлю тебе сюрпризец!, – сказал, хитро улыбаясь, старик, показывая пачку расписок.

Карл испугался, что перед свадьбой Власов его опозорит, объявив банкротом. Как потом рассказывал сам Ландсберг, несколько дней он ходил в каком-то помрачении. Под вечер 25 мая 1879 года он пришёл к Власову, попросил кухарку сходить за лимонадом и, едва она вышла, набросился с сапёрным ножом на ростовщика и убил его.

Женщина вернулась в неподходящий момент, Карл зарезал и её. В спешке схватил векселя и выбежал из дома...

Темный туннель возник в жизни Карла именно в этот момент, стал длинным и темным. Свет помрачнел и выход почти перестал быть виден.

Полиция сразу же вычислила убийцу – офицера арестовали. Собственно он и не прятался. Помрачнение так помрачнение...

В суде председательствовал известный юрист Кони. Перед началом процесса он встретился с Ландсбергом и предупредил, что не позволит касаться домашней жизни семейства Тотлебен и отдавать доброе имя девушки на бездушное любопытство публики. Карл дал слово и во время суда большей частью молчал, вину свою признал сразу и полностью.

Судьба сыграла с Ландсбергом злую шутку и можно только догадываться, что он испытал, когда обвинитель вскрыл конверт и зачитал письмо Власова Ландсбергу:

- Мой милый, Карлуша, прими поздравления со свадьбой и мой подарок…».

К письму прилагались пять тысяч рублей и духовное завещание названного отца на всё имущество… Власов прощал ему все его долги, и давал деньги на будущую жизнь. Вот такой пируэт судьбы злодейки произошел в жизни молодого офицера. Но виноват сам, причем настолько, что не искупить эту вину кажется еще несколько жизней.

Дело Ландсберга имело большой резонанс. Его сравнивали со студентом Раскольниковым, героем романа Ф. Достоевского «Преступление и наказание», убившего старуху-процентщицу.

Как и Раскольников, Ландсберг размышлял о праве лишать человека жизни. «Я приехал с войны. Если можно убивать и обдумывать и приготовлять гибель тысяч людей, почему же нельзя совершать убийство тогда, когда это нужно? — писал он, находясь в тюрьме. – Убийство есть средство достижения успеха, блага».

Суд приговорил Карла Ландсберга к 15 годам каторжных работ в рудниках. На пароходе «Нижний Новгород» в том же 1879 г. его доставили на Сахалин в Александровскую тюрьму. Многие сочли такой приговор «снисходительным».

Достоевский как-то сказал, что будущее Ландсберга – это будущая жизнь его Раскольникова. Позже писатель вставил этот трагический случай в роман «Братья Карамазовы».

Чайки летают на закате над мысом Жонкьер и уверен, что так было и в те годы когда Лансберг занимался исправлением туннеля.

На Сахалине судьба, если можно так посчитать, смилостивилась к «отцеубийце и святотатцу» Ландсбергу. Узнав, что он специалист по сооружениям, начальник каторги князь Шаховский поручил ему наладить строительство причала, прокладку дорог, телеграфной линии. Из маленького поста Александровск во многом благодаря проектам Ландсберга превращался в центр сахалинской каторги, здесь намечались большие работы, и знания инженера-сапёра пришлись как нельзя кстати.

По улицам Карл ходил в арестантском халате, при встрече с надзирателями он обязан был кланяться, снимать шапку. Но на работах было другое отношение. Особенно стали считаться с Ландсбергом, когда он исправил пробивку тоннеля на мысе Жонкьер.

В кратчайшие сроки Ландсберг здесь же построил причал для швартовки барж и небольших судов (часть его действовала до 1960-х), дорогу на маяк, ряд казённых зданий. В 1885 году, когда минула треть срока наказания, Карл подал прошение о переводе его в ссыльнопоселенцы. Оно было удовлетворено.

Ландсберг, хотя и продолжал работать в тюремной конторе, взялся устраивать свою жизнь.

Построил дом (сейчас в нём размещается историко-литературный музей Чехова), установил связи с промышленниками и коммерсантами. Чиновник по особым поручениям при Приамурском генерал-губернаторе Кейзерлинг с похвалой отзывался о предприимчивости Ландсберга.

Карл разведал несколько месторождений угля и передал их Торговому дому «Демби и Семёнов», заготавливал морскую капусту, по контракту с военным ведомством строил дома в Порт-Артуре, проявив при этом инженерную сметку: деревянные здания полностью изготавливались на Сахалине, переправлялись в Порт-Артур кораблями, а в крепости их ставили уже за считанные дни.

Так постепенно, долгим трудом, в туннеле появлялся свет.

Сохранившиеся карточки переписи, заполненные Чеховым, позволяют узнать, что к 1890 г. Карл Христофорович был женат на фельдшерице местной тюрьмы дворянке Ольге Дитятевой. Она окончила курсы акушерок при Петербургском университете и под влиянием модных идей «хождения в народ» приехала на Сахалин. У них было двое детей: мальчик и девочка.

Спустя семь лет остров посетил известный публицист и журналист Дорошевич. В своей книге «Сахалин (Каторга)» он тоже описывает жизнь Ландсберга, восхищаясь, как, благодаря честолюбию, бывший убийца сумел выйти в люди.

К этому времени Ландсберг действительно стал заметным лицом в деловой жизни Дальнего Востока. Вступив во Владивостокское мещанское общество, он развернул торговлю с Японией, каждую навигацию Ландсбергу из Гамбурга доставляли товары более 400 наименований.

Окружную тюрьму он обеспечивал всем – от ниток, иголок до инструментов; крестьяне приобретали в лавке семена, сельхозинвентарь, а местные дамы – модные наряды, духи, столовые сервизы.

В Александровске он был агентом Амурского Общества пароходства и торговли, Русского страхового общества, Русско-Китайского банка, пароходства КВЖД, представителем торговых фирм Кмоловецкого, Чурина...

Казалось искупление случилось, жизнь состоялась и началась новая жизнь. Однако, несмотря на внешнее благополучие, случилась трагедия: от дифтерии умерли оба ребенка.

С началом русско-японской войны1904-1905 гг. на Сахалине стали формировать дружины. Одну из них, в 200 человек, возглавил в марте 1904 г. Ландсберг. Он регулярно проводил учения с каторжниками, поселенцами. Дружинники отважно вступили в неравный бой, когда спустя три месяца японцы высадили тысячный десант (с 40 судов).

Вооружены александровцы были плохо, не хватало патронов, теснимые неприятелем, они стали отходить в глубь острова. Прикрывал отступающих отряд Ландсберга. Во время одного из боёв командир был тяжело ранен, вместе с группой дружинников попал в плен.

После окончания войны, упразднения каторги, отъезда сахалинцев на материк Ландсберг свернул свои дела на острове и переехал жить во Владивосток. Здесь его и застало решение Николая II о возвращении ему всех прав как герою японской войны

Такая вот интересная судьба...

Умер Карл Христофорович уже в Петербурге 18 марта 1909. Смерть была «нелепой»: подписывая какие-то бумаги, он уколол пером палец, случилось заражение крови. Судьба решила, что с него в этой жизни достаточно. Он нашел выход из своего туннеля и устремился подобно чайке куда-то к закату.

Продолжение в Я вижу свет в конце туннеля, Я медленно к нему иду...