Байкальские просторы можно исследовать до бесконечности, особенно, когда живёшь совсем рядом и можешь себе позволить роскошь коротких, но ёмких путешествий.

С июля по сентябрь, мы несколько раз побывали на Кругобайкалке, пройдя километры пути на лодке, поезде, и пешком по шпалам.
КБЖД – это удивительный историко-архитектурный комплекс, построенный на берегу нашего озера, переживший периоды величия, забвения и возрождения.
Невозможно, да, пожалуй, и не нужно, повторять энциклопедические данные, которые Гугл выдаст вам в поисковике уже через минуту. Моя задача – поселить в вас сомнение. Поставить перед выбором: — Каким Путём пойти?
Знакомство с Кругобайкальской железной дорогой несёт в себе массу открытий, притом очень всесторонних и разноплановых. Пытливому уму здесь раздолье. Можно окунуться в историю освоения Сибири, строительства Великого Сибирского пути (Транссиба), соответственно упомянуть о “Золотой пряжке России”, стратегическом значении этого отрезка пути, углубиться в хронологию событий Первой мировой войны (ожесточённые бои, легенды об утерянном золоте Колчака), проследив все причинно-следственные связи, благодаря которым эти сто километров были построены в рекордно короткие сроки (Первый путь по берегу Байкала был построен за 2 года 3 месяца и сдан в эксплуатацию почти на год раньше намеченного срока – в 1905 году. Второй путь был построен позже – в 1911-1915 годах). Провести нелестные параллели с реконструкцией Байкальского автомобильного тракта сегодня (за четыре года проложили около 20 километров нового асфальта с несколькими развязками). Вздохнуть, процитировать классика …
“Да, были люди в наше время! Богатыри не мы…”.
И на этой ноте, о нелёгком том времени, перенестись в солнечную Италию, в провинцию Фриули, откуда собирали чемоданы, и уезжали, на заработки в холодную Сибирь, талантливые мастеровые, владевшие искусством работы с камнем.
Да, эти непревзойдённые по сложности, красоте и разнообразию тоннели, подпорные стенки, виадуки, мосты и прочие сооружения возводились интернациональным составом, где роль ведущих специалистов, благодаря которым мы имеем сегодня эту уникальную дорогу, отводилась итальянцам. Справедливости ради, надо вспомнить и китайских, японских, албанских рабочих, чьи бригады так же трудились на прокладке этого пути, не забыть упомянуть наших соотечественников, и конечно, развеять миф о каторжниках и ссыльных, на костях которых, якобы, стоит байкальский рельсовый путь.
Привлечение этой категории людей было строжайше запрещено. Их участие в строительстве очевидно, но на других участках “Сибирки”, как ласково называли в 19 веке дорогу местные жители.
В таком ракурсе, рассматривая объект с точки зрения сложности и великолепия, многогранности всех инженерно-архитектурных решений и находок, интереснее всего садиться в лодку и знакомиться с этим памятником былого величия с моря.
И это было нашим первым “измерением” Кругобайкалки, если конечно не считать предыдущие, уходящие, временами, в далёкое прошлое, визиты. Два раза за лето, мы выходили на этот маршрут из Иркутска, взяв курс на станцию Половинная, уже своим названием разделившую дорогу на два равных отрезка пути.
Собственно, сама КБЖД начинается от левого берега истока Ангары. Здесь, у подножия мыса Баранчик расположился порт Байкал, посёлок, возникший в начале 20 века и ставший крупной перевалочной базой для перевозки грузов по Байкалу до станции Мысовая.
И никто особо не акцентирует внимания на то, что до этой отправной точки, мы идём ещё 70 километров по Иркутскому водохранилищу, ставшему саваном для ушедших под воду отрезка железнодорожного пути, островков, посреди строптивой непокорной Ангары, с её когда-то живописными лугами, старыми деревеньками, погостами, лесами.
Последний транзитный поезд по Кругобайкальскому участку железнодорожной магистрали прошёл 30 июня 1956 года. После ввода в эксплуатацию Иркутской ГЭС, участок пути от Иркутска до порта Байкал был затоплен. Санитарная очистка местности, щемяще больно, описана нашим земляком, Валентином Распутиным, в его повести “Прощание с Матёрой”.
Но как бы не жгли и не зачищали эти земли, то и дело, пристав к берегу, находишь, то костыль, вбиваемый для фиксации рельс, то старые, недогоревшие брёвна домов, то остатки фундаментов.
Гордость страны — “Золотая пряжка стального пояса России” став тупиковой ветвью, потеряла своё стратегическое значение, и по-распутински (“Всё, что живёт на свете, имеет один смысл – смысл службы.”), этой службе пришёл конец.
С тоннелей и мостов сняли охрану, жители стали покидать эти места, оставив на медленную смерть добротные деревянные дома, предназначенные для путейцев, обслуживавших весь инженерный комплекс сооружений.
И вот здесь начинается “второе измерение”, когда, закинув рюкзачок за плечи, отправляешься по шпалам в надежде ещё успеть прикоснуться к деревянным, в большинстве своём, плохо сохранившимся,” провонявшими запустением и гнилью”, доживающими свой век домам.
Надо отметить, что основные строения на КБЖД возведены из дерева.Стилистически, с определённой долей условности, их можно разделить на три временных категории строительства. Первые дома периода до 1904 года, лаконичные и строгие, построенные в “стиле МПС”, на фундаментах из бутового камня, под железной кровлей, доски в охристых тонах; второй, более изящный, выразительный и нарядный “стиль арт нуво”, ставший очень популярным в начале 20 века; и третий, сталинский период 30-40-х годов, c так называемыми “казармами НКВД”, возводившимися в период военного времени для усиления охраны стратегически важных объектов.
И снова вспомнились строки из “Прощание с Матёрой”: — Длинный и низкий, как баржа, барак давно провонял запустением и гнилью… .
Именно такая атмосфера, запустения, характерна очень оживлённой станции Половинная, о которой я упоминала выше. Здесь туристические поезда: Кругобайкальский экспресс и Ретро-поезд “Байкальский круиз” делают свои, почти часовые, остановки.
Удивительно, но интерес сотен, а может тысяч туристов, приезжающих в это место, ограничивается набором классических «must visit»:
Променад по самому длинному и самому короткому тоннелям; исследование, прикованного к постаменту, чёрного мустанга; дефиле по красному стальному мосту; гуляние по пляжу, и конечно же, посещение местной забегаловки. Впрочем, вход в неё открыт только для организованных групп, и иностранцев с раскосыми прекрасными глазами, а также иных туземцев, с долларами и евро, приклеенными ко лбу.
Таких как я, в резиновых сапогах, с камерой вместо кошелька, здесь встречает недружелюбный барбос, а его хозяйка, раздражённо отмахивается от чокнутой дурочки, которая на глазах всей деревни, как Санчо Пансо, воюет, не с ветряными мельницами, а с жалящими, с рост человека, кустами крапивы, пробиваясь к заброшенным домам с “бельмастыми окнами”.
— Этот дом с серпом и молотом, он, наверное, был клубом когда-то? Выпытывала я у Евгения, жителя деревни Половинной.
— Да нет, жилым. А казармы с охраной были вон в том здании, — и машет рукой вверх по склону, где в таких же, обжигающих кустах притаилась история страны.
Не все дома, к счастью, заброшены. Здесь же, на 110 километре стоит путевой одиночный сторожевой дом. На всей протяжённости рельсового пути, подобных домов осталось всего два (другой на 154 км., полуказарма 2-го пути), а были когда-то они типовыми и многочисленными.
Красивейший жилой дом 2-го пути на 99 километре в “Берёзовой бухте” стоит одиноко и безжизненно. В разгар сезона, его двери заперты на амбарный замок. Утешает лишь мысль о том, что он существует не в эскизах и старых фотографиях, как его утраченный брат-близнец с соседней станции Уланово, а воочию, наяву. И есть надежда, что он будет сохранён в своём первоначальном виде.
КБЖД потеряла очень много прекрасных архитектурных комплексов. Из построенных в начале 20 века 250 архитектурных объектов (станционных, жилых, линейных построек), сохранилось не более 90. Их банально разобрали на дрова, не видя в них никакой ценности. Сегодня, местами, на старых фундаментах, по царским эскизам, возводят “реплики” былого величия и используют нововозведённые комплексы в качестве турбаз. Вот только бы хватило мудрости и любви к своему краю, желания увековечить! Взгляд скользит по зеркальной глади Байкала, туда, где на противоположном берегу раскинулось селение Лиственичное, ныне — Листвянка. Не осталось там атмосферы старины. Пошлые и вульгарные дворцы нуворишей, коммерциализация в самой исковерканной и бульварной форме, пример того, что может статься с модным и доступным местом.
Байкал — на пике популярности. В разы увеличился поток туристов, в том числе и из Китая.
Сегодня они – основные пассажиры “Байкальского Экспресса”. Шумные и энергичные, дамы – в шляпках, джентельмены – с навороченной фотоаппаратурой, с неподдельным интересом протоколируют в своих CANON и NIKON этот Великий Сибирский путь. Что думают они, когда слышат историю о своих соотечественниках, укладывавших шпалы и рельсы вдали от своей родины. Какой Великий китайский путь хотят провести они здесь через столетие, и сохраним ли мы Байкал в границах Российской империи?
Четверть века назад мы искали в книжном магазине Гуанджоу карту города, и наткнулись на школьный учебник географии. На одной из карт был обозначен наш Байкал… как владения Китайской народной республики. Что имеем…сохраним! В границах, архитектуре, традициях… .
Я даже не заметила, как вскочила на подножку, извергающего клубы дыма, поезда, перейдя в наше следующее, “третье измерение”.
“Байкальский экспресс”, “Ретро-поезд”, “Матаня”. Путешествие на поезде – это особое, ни с чем несравнимое приключение! Оно уносит вас в прошлое, большинство вспоминает кадры из нашумевшего ещё совсем недавно российского фильма “Адмиралъ”, где А.В. Колчак едет из Омска в Иркутск, а за окном проносятся пейзажи… Кругобайкалки. И не все в России знают, что КБЖД начинается от Иркутска на восток, а никак не на запад. Впрочем, не так уж и важна эта режиссёрская погрешность, особенно, когда вдруг ностальгия по бесшабашной молодости, извлекает, из паутины времени, личные, давно забытые истории.
. Старая Ангасолка, 149 км..
30 лет назад я блуждала в этих местах, испуганная, одинокая, сбившаяся с тропы.
Накануне моего дня рождения, муж уехал в Ангасолку на соревнования по скалолазанию. Мне же, перспектива отпраздновать свой праздник с рюкзаком за плечами, показалась банальной и набившей оскомину. Я осталась, чтобы “в туфлях на высоких каблуках”, есть у Юлии Друниной такие слова, отпраздновать дату очередного взросления.
Конечно, павлинья спесь слетела быстро, и утром следующего дня, я сидела в поезде, отправлявшемся в Слюдянку.
Был будничный день, в вагоне кроме меня находилось несколько суровых таёжников с горбовиками. В тишине и одиночестве я задремала. Сквозь сон услышала название станции – Ангасолка. Кувырком, без оглядки выскочила из поезда. И вот стою на перроне и ничего не понимаю. Станция “Ангасолка” совсем не та, что виделась мне ночными приездами, когда мы по пятницам, в ночь, добирались до этих мест.
Невесть откуда появившийся местный принял меня за сборщицу ягод. Стал советовать где лучше брать бруснику. А когда понял, что я приехала на соревнования по скалолазанию, послал…в обратный путь. В ту сторону, откуда поезд пришёл. Не могла я взять в толк, почему не доехав до Старой Ангасолки, мне необходимо поворачивать вспять (поезд в том месте делает петлю, и чтобы пойти вперёд, надо повернуть назад).
И всё же я поверила и пошла…обратно, как он и советовал. Всё боялась, что догонит… .
Скоро тропа исчезла, и охотником до меня в той непролазной глуши мог оказаться только медведь.
Рассудив, что до следующей вечерней электрички у меня ещё есть время, я решила идти дальше.
Страх подстёгивал и не давал расслабиться. В какой-то момент заколдованный лес расступился и вытолкнул меня из чащи. Я стояла на шпалах старой дороги, жмурилась от ослепительного солнца, и абсолютного счастья.
Могла ли тогда я видеть красоту этих мест так как сейчас? Способность созерцать приходит с годами.
Первое, что бросается в глаза, когда приближаешься к станции Cтарая Ангасолка, рериховское Знамя Мира. В этом месте, в 1926 году, останавливался Николай Константинович Рерих.
В 2002 году родилась идея создать здесь культурный центр-музей имени Николая Рериха.
Центр ведёт обширную просветительскую деятельность. В 2013 году здание сгорело, и было восстановлено.
Сегодня ничто не напоминает о страшном пожаре. Территория утопает в цветах, и есть что-то мистическое в самой атмосфере, тишине этого места.
Совсем рядом с музеем находится Детско-юношеский альпинистский лагерь. Конечно, время меняет восприятие. Память сохранила смутный образ старой казармы, из потемневшего старого дерева, где квартировались рабочие. Сегодня это аккуратный, зашитый сайдингом дом, с дорожками, спортивными площадками, клумбами. Ну не люблю я сайдинг! Особенно если он прячет историю моей родины!
Благо, рядом виднеются фигурные, необычные окна со ставнями цвета безоблачного байкальского неба. Я ведь рассказывала вам про “модерн”. Для меня они стали “отдушиной”, проводником в мир согласия и доброты. Ведь не зря здесь, на крохотном пятачке ангасольской земли соединены Знамя Мира, белёсый крест над безымянной могилой, купол построенной недавно церкви Николая Чудотворца, и пылающие гроздья рябины, на фоне бесконечной тайги.
Я ничего не сказала по существу, не перечислила все тоннели и стенки, кроме одной — итальянской. Возле неё, я повстречала, этим летом, удивительную Даму, сидевшую на рельсах в ожидании поезда. Нет, она не была Анной Карениной, скорее напротив, в ней, с её ФРИвольной (провинция Фриули) шляпкой, крупными бусами, и нежной, голубой блузкой, сквозило итальянское жизнелюбие и доброжелательность. Валентин (Распутин) и Валентина (Дама у Итальянской стенки) соединились в едином образе величия земли сибирской, с её красотами, самобытностью и неповторимым, застывшем времени.
Здесь всё имеет свой особый ход – ТИХИЙ ХОД.