… Итак, мы добрались по пустынным (не пустыня, а пустота) горам до сохранившейся части Танаатского монастыря — церквям Сурб Ншан и Сурб Степанос (Св.Ншан и Св. Степанос соответственно). Вообще-то это одно здание, с двумя дверями, совершенно не похожее на что-либо виденное мной ранее. Во-первых, туф здания черный-пречерный, трагичный, уставший, внешне очень древний. Во-вторых, в церквях живут птицы — как только открываешь дверь, сразу слышишь чириканье и от неожиданости первая мысль у нас была: летучие мыши. Но оказалось — просто птички, неизвестно почему облюбовавшие щели и лазы в стенах храмов. Много-много птиц, птенцы, чирикающие на все лады. Наиболее любопытные (или голодные) вылетали из неожиданных мест и пугливо улетали от фотоаппарата. Не ручные. Кроме птиц, храмы облюбовали полевые травы и мох — растут прям на перекрытии, на крыше, у основания купола. Это уже с уличной стороны. И прямо за зданием — муравейник. Таким образом, с одной стороны, храм весь «живой», с другой стороны — как часть как раз неживой природы, пассивный, страдательного залога. Но все-таки часть природы, гармонично слившийся с жизнью растений и животных. Симбиоз. За храмом расположено подобие круглого стола и стульев, из камня. Учитывая, что вокруг нет бытовых построек (хотя руин предостаточно), это вполне может быть трапезной на открытом воздухе. Или очебным столом, ведь на этой территории Танаата был расположен университет Гладзор.

На храмах сохранились несколько резных композиций, характерных для князей Орбелянов, их символы — охота и львы. Солнечные часы на стене. И конечно, множество хачкаров вокруг. Очень интересные, необычные двери. Деревянные, но не с библейским сюжетом или крестом, а резной ладонью и змеей.

После нас к храму подъехала машина с тремя пассажирами — папа, мама и сын лет 3-4.