В некотором смысле карта Центральной Европы не сильно отличается от карты Северной Африки. Разве что контуры стран затейливее. Главное сходство: и там, и там отсутствуют озёра. В Европе они настолько микроскопичны, что элементарно не справляются с масштабом страниц атласа. Отъехав от заливов Балтики и Средиземного моря вглубь континента, понимаешь, что вроде как искупаться и негде. Венгерский Балатон, глубиной по колено, да коктейль Альпийских озёр с плавающими кусочками льда.
Но, как сенсационно разразились газетные таблоиды, купаться можно и в Альпах! Вёртерзее, самое большое и тёплое озеро австрийской земли Каринтия, помпезно величают Австрийской Ривьерой (ведь без собственной Ривьеры Австрии не комильфо). 16-километровая длина Вёртерзее способствует обычной для высокогорных озёр отчаянно вытянутой конфигурации, типа «угорь». Другие каринтийские озёра, а их больше тысячи, даже на местных картах не крупнее капелек, точек и дефисов. Такая вот гидропунктуация.
Двести солнечных дней в году и скромная глубина позволяют чистой голубовато-зелёной водице прогреваться до купальных температур, вследствие чего даже в сентябре здесь есть все шансы не застудить почки и придатки! Нет проблем и с сальмонеллами. В моде байка о ежегодных лодочных прорывах мэра Клагенфурта к центру Вёртерзее, где важная персона зачерпывает чашкой озёрную водицу и прилюдно выпивает! Скрытая мораль веслопробега: «вы купаетесь в питьевой воде!».
Понятно, что из берегов Вёртерзее цепкие лапы курортной индустрии пытаются выжать все соки. Проложенная в 19-м веке Южная железная дорога привезла на обозрение изумлённой крестьянской бедноты блестящую венскую знать. Стабильная жизнь региона переменилась, как податливый флюгер. Зачем перепахивать комья глины, когда проще сесть на туристическую «иглу».
Зашкаливающее количество вилл, пансионов, отелей и ресторанчиков безапелляционно отодвигает на периферию остальные формы гражданской архитектуры. Лучшие из них становятся, за неимением прочего, достопримечательностями прибрежных городков.
Райфнитц, где мы жили, – ни город, ни деревня. В русском языке вообще нет слова, обозначающего статус подобных Райфнитцу поселений. Австрийская мысль в области номенклатуры населённых пунктов куда изобретательнее. Катастрофический немецкий термин katastralgemeinden означает нечто вроде кадастровой общины или коммуны, на которые делятся муниципалитеты. Тем не менее, для удобства под понятие «городок» Райфнитц с некоторой натяжкой подгоняется. Не повторять же без конца непроизносимый термин!
Центр Райфнитца образуют моментально забывающееся здание муниципалитета и отель «Strandhotel Sille» с намёками на фахверковость. Вдоль перпендикулярной приозёрному шоссе дороги лепится с полсотни домишек. Ещё часть разбрелась по окрестным холмам, не забираясь выше положенного.
Отель "Strandhotel Sille".
Вёртерзее сжимается альпийскими предгорьями, покрытыми густой щёткой лесов. Склоны иссечены сетью пешеходных троп, как город – улицами. Протяжённость и перепады высот на любой вкус. На самом долгом и высокогорном райфнитцском маршруте героям-скалолазам полагается бонус: дачный домик Малера. Уединение лесной чащи подвигло композитора на целую череду симфоний (с 5-й по 8-ю).
До церквей святой Анны и святой Маргариты по силам докарабкаться и рядовым пенсионерам. Наравне с Малеровским прибежищем, церкви подчёркнуто дистанцируются от центральных отелей. Райфнитц ли это? В силу его «катастралгемайнденовости» границы едва ли поддаются вразумительным очертаниям.
Двери белоснежной церкви Анны, покрытой посивевшими деревянными лемехами, распахнуты. Любой вправе насладиться мраморными колоннами и алтарём со щедрой позолотой. От едва ли возможных здесь хулиганств беззащитную церковь – ни души, ни смотрителя – оберегают решётки на входе. Посмотреть, а не потрогать! Традиция управляемой открытости прижилась во всей Каринтии. В храмы можно заглянуть и поздним вечером, озарив на миг черноту интерьера фотовспышкой.
От ещё более древней церкви Маргариты к руинам Бурга 12-го века на одной из скал ведёт чувствительный для мышц бёдер тягунок. Высказывание, что «величественные развалины могут быть только у величественных сооружений», конечно, не про Бург. В то же время, неровная кладка бугристых булыжников по грудь высотой – свидетельство фортификационной прочности. Иная в тревожные времена христианизации альпийских язычников и не справилась бы.
Церковь святой Маргариты.
Терпеливое продолжение подъёма приведёт на Пирамиденкёгель – 851-метровую гору, рекордную на Вёртерзее (над уровнем озера высота 420 м). Когда верхушка Пирамиденкёгля заросла, с блокирующими обзор кронами начали бороться при помощи башни – тёзки горы. Текущая, из стали и бетона, сменила послевоенную деревянную. Несмотря на определение «авангардная» (от «Lonely Planet») и завидную статистику (пятимиллионный посетитель в 2008-м), зреет угроза новых реконструкций. В проектах 100-метровая башня из дерева («башня из чёрного дерева»?), готовая стать самой высокой смотровой башней в мире в категории «деревянных».
На вышке мир обретает съеденные было хмуро-зелёными кронами хвойников краски – во все стороны разбегаются горные гряды. На юге, в дымке, зубчатые пепельно-лысые пики Словении, чуть правее – Италии. Внизу концентрированно-голубое озеро с сахарно-серыми мелями у берегов. Долины пестрят белоснежными кубиками хижин на изумрудных холстах земли. Как там: бросок костей не исключает случайности?
Озеро Вёртерзее с башни Пирамиденкёгель.
При непосредственном контакте, без километрового ретуширующего буфера, природа несколько разочаровывает. Лес в своей захламлённости выглядит нелюбимым пасынком лесничих, игнорирующих само понятие «рубка ухода». И никаких эндемиков – сплошь берёзки, сосны, ели. Так сказать, плавное возвращение с поднебесных вершин в Райфнитц.
Но и в Райфнитце давно научились выискивать козыри. Рекламные прожектора выцеливают замок Шлосс-Райфнитц на берегу городской бухты. Правда, уточнять, что с тех пор, как его выкупил бывший мэр Клагенфурта, замок из народного обихода изъяли, никто не спешит. Накануне отъезда, с выпитым за ужином светлым пивом в желудке, у решётки замковых ворот я с не менее светлой улыбкой провозглашал в камеру видеонаблюдения нетолерантные истины о том, как неприлично быть буржуем и утаивать за оградами народное достояние. Темнеющий в глубине участка замок заслоняли деревья (идеальный вид на него с кораблика). Происходи дело где-нибудь в РФ, в меня бы наверно выпустили не одну автоматную очередь. Здесь же я мог вволю глумиться без опасений за здоровье.
Замок испытывает дефицит истинно замковых атрибутов и вкладывается скорее в классическую для здешних мест концепцию богатых особняков. Тем не менее, намеченных крепостных контуров, круглой зубчатой башни, эркера над водой, а также местоположения на пригорке-«скале» хватило для претенциозного прозвища «Малый Мирамар» (по аналогии с замком Мирамар в окрестностях Триеста). По слухам, в интерьере Шлосса – «потолки, украшенные в стиле рококо» и целый «один замечательный витраж».
Замок Шлосс-Райфнитц.
На цифре «2» заканчивается подсчёт культурных мероприятий Райфнитца. В сентябре заасфальтированную лужайку, она же – городская площадь, арендует фермерский рынок. Под парой дюжин тентов бурлит жизнь в необременительном стиле «болтовня-дегустация-торговля». Прилавки излучают ядрёные, будто концентрированные амбре свежих ветчин, вин, ликёров и сыров. Все наливают и накладывают. Дегустируй да покупай. Покупай да дегустируй. Покупатели – захмелевшие, продавцы тоже. Первые не скупятся, вторые в охотку идут на контакт. Обоим сторонам вопиюще не хватает знаний английского, что компенсируется приливами щедрости. Атмосфера сдержанной доброжелательности, как намёк, что любой рынок – потенциальный праздник. Лишь строгие ограничения во времени (регламентация жизненного уклада в Австрии неколебима, как Альпы) мешают вылиться в фиесту реальную, полновесное веселье тире пьянку.
Воздействие рынка отложилось до родины. Купленный за 7 евро вишнёвый ликёр домашнего изготовления оставил смешанные чувства. Высокая бутыль 0,2 литра казалась не шире собственного горлышка, настолько узкой её выдули. Внутри, по ожиданиям, плескался божественный нектар. Всё оказалось прозаичнее: приятный сладко-сочный вкус с едва уловимыми отзвуками спирта. Нёбо вовсе не думало разверзаться в тотальном услаждении. Сюрпризом стал эффект не то чтобы опьянения, а этакого отяжеления, при, казалось бы, смехотворной поглощённой дозе.
От ежемайского райфнитцского шоу «Wörthersee Tour» – крупнейшего в Европе автосалона Фольксвагенов и Ауди – мы застали лишь небрежно вырубленный из гранита автомобиль у пляжа. Такой сгодится для блокбастера, чей сценарий требует скорейшего затопления авто после падения, скажем, с моста.
Запрятанные на холмах церквушки и пара увеселительных тусовок не в силах развеять вселенскую скуку и постовую пресность Райфнитца. Никто ими не обманется. Маманя из нашей группы со своим взрослым сыном до одури прогуливались от одного дорожного знака, где топоним Райфнитц перечёркивается красной диагональю, до другого, в промежутках купаясь в озере. И так по полдня, после экскурсий. И так всю неделю. Всё прозрачно: Райфнитц – место отдыха тела в средней руки декорациях. Истинное лицо полутысячного городка помогут дорисовать знаменитые офорты Гойи «Капричос», лист 73. Название «Abejor es holgar» в российской традиции переводится как «Лучше бездельничать». Три фигуры с искажёнными лицами предаются торжествующей браваде безделья. А что ещё остаётся?
Законодателями моды по ничегонеделанью по праву выступают гостиницы и рестораны при них. В Райфнитце на лидирующих позициях «семейный отель» фрау Росманн. Светловолосая наигранно безбашенная фрау взвалила на себя и своих родичей увесистое бремя содержания отеля. Результат конечно не плачевен, но сжимающие тиски экономии ежесезонно дают поводы призадуматься. Мы ночевали в «Росманне» почти неделю. На этот срок, по калькуляторным подсчётам владельцев, нам должно было хватить двух микрокусочков мыла и баночки шампуня размером с напёрсток. Так же, как и одного набора полотенец. Выложенное через день на раковину российское мыло и шампуни горничных не смущали: мы госплан на пятидневку выполнили. Зато заправленные нами кровати – единственное место, куда им не следовало соваться – горничные не ленились перестилать каждый день. На свой, несколько извращённый манер. Телевизор не работал четыре дня из шести. Шкаф в соответствии с небезынтересным современным дизайном комнаты (по центру три ленты обоев с чёрными розами и розами цвета сепии) являл собой мрачный чугунный остов, завешенный белыми тряпицами на петельках. Символизировали они не рукава смирительных рубашек, а дверцы и стенки. На стеклянном столике еле-еле вмещался ужин, вещи ежевечерне приходилось убирать в сумки. Настенное крепление для душа тоже отсутствовало. В общем, эпическая картина австрийского минимализма.
Интересный дизайн комнаты отеля фрау Росманн.
Поуютнее выглядели апартаменты другого семейного отеля «Claudia», приютившего нас в первую ночь. Из-за «коммунальных неполадок» у Росманнов. За просроченные сутки фрау Росманн налила всем по полбокала Шампанского. После отъезда мы не удержались от шутки (на тему условий жилья): лучше б фрау Росманн устраняла свои неполадки всю неделю, а потом раздала в качестве добровольной компенсации по целой бутылке…
(окончание следует).
