На следующее утро я пожелала осматривать Южно-Сахалинск. В принципе, вчера этот осмотр я уже начала, но хотелось более качественного подхода. Район, где я жила, по словам Димы, считался одним из лучших районов, но находился он на окраине города, и в центр предполагалось ехать на автобусе или маршрутке. Автобусов, как обычно, было не дождаться, а маршрутки ходили двух видов – японские микрики с правым рулем и старые отечественные «скорые помощи».
Доехав до центра, мы с Димой, прежде всего, решили отправиться в местный краеведческий музей, так сказать, приобщаться к истории. Располагался он в старом японском здании с крышей, как у пагоды. В этом доме раньше жил японский губернатор, а потом, когда мы после войны изгнали всех японцев с Сахалина, здесь разместился музей.
По слухам, японские чиновники, покидая сии места, собрали все ценное и зарыли где-то поблизости, надеясь в ближайшее время вернуться. Уже потом советские строители, воздвигая рядом какое-то сооружение, нашли туннель с загадочными подземными ходами, в которых, якобы, и были те ценности. Но, куда они делись, так и осталось тайной, покрытой мраком. Сейчас рядом с музеем был разбит дендрарий, и стояли пушки.
Вообще, краеведческий музей оказался вполне приличным и об истории Сахалина рассказывал подробно и познавательно. Коренными жителями острова, как выяснилось, были айны и нивхи (в малочисленном количестве они на Сахалине жили до сих пор). Первые внешне были похожи на восточных азиатов, а вторые – на монгол. Но и те, и другие по жизни занимались лишь охотой и рыболовством. Впрочем, айны считались попродвинутей нивхов. Весьма оригинально они справляли свой национальный медвежий праздник. Айны искренне полагали, что медведь был их предком и родственником. Поэтому медвежонка 2-3 года они выращивали в селе и дружно о нем заботились. А потом, в праздник, вели его к берегу реки, кормили ритуальными блюдами и убивали. Душа медведя, по их мнению, должна была возродиться в другом медведе. Затем убиенного айны так же дружно съедали, а его кости складывали в амбар и долго хранили.
К концу 19 века Сахалин стали осваивать русские. Но уже в ту пору японцы тоже начали на него претендовать. В результате, чтоб не поссориться, решили так: Сахалин забираем мы, а Курилы – японцы. Русским же, жившим на Курилах, предложили либо все продать и перебраться на Сахалин, либо «стать японцами». А в 1904-1905 годах разразилась русско-японская война, и в результате японцы южный Сахалин у нас все-таки отобрали. По тогдашнему послевоенному договору, постановили, что граница пройдет по пятидесятой параллели. На всей своей новой территории японцы тут же взялись активно возводить дома и школы, построили узкоколейную железную дорогу, которая до сих пор функционирует. Но недолго музыка играла – в Великую Отечественную мы Сахалин у них снова отвоевали, а за одно и Курилы! А все японские города разом переименовали на русский манер: Тойохара – в Южно-Сахалинск, Отомари – в Корсаков, Маока – в Холмск и т.д. На Сахалин потянулись наши переселенцы…
Кроме одежды, предметов быта айнов и нивхов, залов открытия и истории Сахалина, в музее были еще залы его природных зон, географии и животного мира. В последнем звериные чучела, хотя и были изрядно потрепаны, животный мир представляли пока еще весьма разнообразно. Одни огромные сивучи чего стоили…
После тщательного осмотра музея мы с Димой пошли знакомиться с городом. В этот раз Южно-Сахалинск я успела осмотреть более качественно, и потом, уже гуляя по нему одна, неоднократно убеждалась в том впечатлении, какое он произвел на меня тогда. Это был довольно-таки большой, зеленый и приличный город с перпендикулярно-параллельными улицами, с разнообразными домами - от пятиэтажек до весьма крупных, от обшарпанных до новых, но всегда особенных: или выкрашенных в разные веселенькие цвета, или имевших какие-нибудь изыски в архитектуре.
В Южно-Сахалинске были театр, несколько кинотеатров, парков, церквей, стадионов, банков. На главной площади стоял памятник Ленину с цветами у постамента и многочисленными, словно в Венеции, пасшимися в округе голубями.
Гуляя по городу, мы зашли в кафедральный собор. Вообще, православные церкви на Сахалине были весьма оригинальными. В основном они представляли собой обыкновенные деревенские избы с крестами на крышах. Во время каторги, которая «процветала» здесь в конце 19 века, нормальные каменные церкви с куполами, видимо, строить было просто некому, а потом, в советский период, это вообще стало никому не нужно. Поэтому, наверно, только новые соборы и выглядели тут, как полагалось, а народ ими очень гордился! Кафедральный собор в Южно-Сахалинске был как раз таким, недавно построенным, еще, если принюхаться, пахнувшим свежей краской, с устремленным ввысь шпилем, увенчанным золотым куполом. В принципе, красивым, но обычным, с моей точки зрения.
Во дворе собора находилось несколько могил со строгими надгробиями. Здесь покоились бывший губернатор Сахалинской области Игорь Фархутдинов со своей командой, погибшие в 2003 году во время полета на Камчатку. Их вертолет упал по не выясненным до сих пор причинам…
