В период путины мир на Дальнем Востоке раздваивается. Почти по Лукьяненко. Появляются, фигурально говоря, дневной и ночной «дозоры», которые чистых полгода между собой конкурируют. «Дневные» — это те, кто осуществляют вылов рыбы открыто, по лицензиям и квотам, «ночные» — такие же, как и первые — рыбаки, но действующие без всяких там разрешений и прочих нелепых, с их точки зрения, условностей. Иными словами, браконьеры, на местном сленге – бракуши... А есть еще, кстати, «сумеречные» — те, кто приглядывают и за первыми, и за вторыми – работники многослойной системы рыбоохраны.
По некоторым данным, объем браконьерской добычи рыбы и морепродуктов в России сопоставим с официальным – тем самым, рассчитанным ихтиологами, а в иные годы и превосходит его. Прикиньте, каково приходится каждый год мировому океану, чтобы удовлетворить наши алчущие потребности!..
Регулированием промыслового лова и борьбой с браконьерством в прибрежных территориальных водах страны занимаются пограничники, имеющие технические и силовые средства для этих целей. И это, сдается, разумно. Что им еще охранять, если в стране провозглашена свобода передвижений, а перебежчиков (в классическом понимании этого слова – с копытами на руках и ногах) вроде как, не стало. На внутренних водоемах интересы государства в путину блюдут работники территориальных управлений рыбоохраны Росрыболовства.
Иногда эти структуры проводят совместные рейды. И тогда шум стоит по всему побережью. Но главной целью таких рейдов, насколько я понял, является вовсе не искоренить браконьерство как таковое, а скорее – запугать бракуш до смерти. Чисто психическая атака белогвардейцев из «Чапаева» (вот фрагментик, кстати: youtube.com/watch?v=IBX-y4AF1…
Как это происходит? Одна группа, в нашем случае это были пограничники, идет на «Урале» берегом, инспекторы в лодке – морем. Обе группы высматривают характерные признаки сетей – вешки, поплавки в виде пластиковых бутылок на поверхности… И должен сказать: долго они не мучились. Все побережье напротив поселка с красивым названием Взморье было уставлено сетями. Сами бракуши — местные жители, и не прятались вовсе – лениво и привычно наблюдали за действиями инспекторов. По закону, любой из них мог подойти и предъявить свои права на снасть. После чего должен был подписать протокол, по-бырому оплатить штраф в одну тысячу рублей и забрать свою сеть. Ну, без улова, разумеется… Только какой смысл? Сеть стоит едва дороже штрафа, проще новую купить....
И тут перед нами ребром встает очередная дилемма: как к этому относиться? Безоговорочно осуждать или послушать аргументы в защиту местных бракуш: живем-де у моря, рыбы не видим... И это отчасти правда. В магазинах и на рынке цены на рыбопродукцию чуть меньше, чем, скажем, в Рязани. Участков под спортивно-любительскую рыбалку не так уж много, скорее – мало. Да и вечная неразбериха с ними!.. Еще себе в оправдание мужики Взморья, вдруг оставшиеся без сетей и приятного ужина, говорили: основные браконьеры – официальные промысловики, у них, дескать, все схвачено — и с пограничниками, и с рыбоохраной…
Вот не постеснялся, спросил об этом и тех, и других. «С нами договориться невозможно!» — ответили те и другие…
Заканчивается лососевая путина на Дальнем Востоке где-то ближе к октябрю. Под заморозки. Промысловые участки свернутся и опустеют, сезонный люд рыбозаводов разъедется по домам. Рыбаки месяц погудят, а потом переключатся на зимний лов, уже других пород рыбы. А нынешняя путина потихонечку осядет в памяти ее участников и заживет в новых байках — как о сказочных обогащениях, так и о суровых пролетах…
Анатолий Струнин
Сахалин
