Монголия не идёт из сердца. Вновь зовут бескрайние девственные места.

Вспомнилась поездка 2009 года. Сентябрь. Двумя машинами мы отправились в Монголию. Это было наше третье путешествие по бескрайним просторам этой удивительной страны. Наш путь лежал на юг, в одну из самых безлюдных и малоизученных пустынь мира – Гоби. Дважды наш друг пытался проникнуть в мистическую Нэмэгэтинскую впадину. И каждый раз, непредвиденные обстоятельства, глухой стеной, закрывали ему дорогу. Скажу сразу, нас Нэмэгэта тоже не пустила. Может быть поэтому и не даёт нам покоя этот заколдованный мир, где время остановилось и оставило на поверхности земли отпечатки зарождения жизни, где мистики ищут Шамбалу, и иные миры и цивилизации.
Монгольские дороги может выдержать только подготовленный внедорожник. По этой причине, самыми популярными моделями являются Тойота Ланд Крузер, УАЗ и “буханка”.
На тот момент, в нашем арсенале был российский микроавтобус ГАЗ Соболь 4*4, на нём мы и отправились в дорогу.
На подготовку машины ушло несколько дней. Полный техосмотр, установка новой резины, оборудование салона. Спальное место и отсеки для хранения экспедиционного снаряжения муж сделал сам. На полутора спальную кровать водрузили привезённый из Турции шёлковый ковёр и отправились в путь.
Маршрут лежал в район Заалайской Гоби к пескам Хонгорын – Элс, Нэмэгэтинской впадине и урочищу Хэрмэн – Цав. По дороге, решено было заехать на озеро Угий-Нур, попытать удачу и выловить трофейную щуку. А из историко-культурных аспектов упор сделали на Культурный ландшафт долины реки Орхон, объявленный ЮНЕСКО Объектом Всемирного наследия № 1081.

День первый. Боливар
800 километров от Иркутска до Монголии проскочили за один световой день. Заночевали уже на монгольской территории. К тому времени, наш железный конь уже гордо носил имя Боливара, и его счастливые седоки даже не подозревали, что знаменитая фраза О. Генри “Bolivar cannot carry double” – “Боливар не вынесет двоих”, ещё не раз нам вспомниться в пути. Вот уж точно, как вы лошадь назовёте, так она и побежит.

День второй. Степь
Наш первый восход мы встречали у реки Ерее-Гол (69 км от Алтанбулага, монгольского КПП). От этой точки до Озера Угий-Нуур 566 километров. До Улан-Батора асфальт, затем ещё половина пути гравийки и просто степей... . Мы почти дошли до запланированной точки ночёвки, карта и навигатор кричали, что мы на месте! Но озера не было. Так зарождались миражи и несбывшиеся иллюзии, в первых сумерках монгольских степей.
Степная ночь подкралась незаметно. Пугающая абсолютная тьма. И вдруг кто-то зажёг прожектор ночи, осветивший степь таинственным золотым блеском.
День третий. Озеро
Только к обеду, изрядно поколесив по степи, мы увидели озеро. Выгоревшие под солнцем, лишённые какой-либо растительности берега вызвали разочарование. Выходили на поверхность как космонавты на неведомую планету. Вот она – обожжённая кора земли, глиняная, растрескавшаяся, ненадёжная. Хотелось повернуть назад. И всё же уважение к нашему рыбаку и желание поесть щучьих котлет взяло вверх.
Как обманчиво первое впечатление. За неказистой внешностью оказалась красота необыкновенная. Казалось, нам, выросшим на байкальской земле, к этому не привыкать. И всё же, увиденная идиллия, ошеломила. Люди, птицы, скот, мирно сосуществовали в границах этого замкнутого мира.
Несколько часов отдыха после пыльной дороги. День был жаркий. Вода в озере была тёплая. Накупавшись вдоволь, мы легли позагорать. Пыльная буря налетела внезапно. Всё скрылось в песчаной завесе. Наш рыбак едва успел выгрести из ощетиневшегося водного хаоса. Вода покрылась беляками. Песок забивал глаза. К счастью, всё это длилось не долго. Этот стремительный ветер напомнил мне Сарму на Байкале. Предвестниками наших байкальских ветров становятся тучки, но они срываются с гор, и вырываются из ущелий, а здесь, буря пришла из степи, и это было в новинку для нас.
Жаль было покидать это место. Тем более рыбаку. Многие годы он вспоминал тот улов, тот драйв и ту битву за жизнь, когда грёб к берегу на крошечной надувнушке.
Словно извиняясь за пыльную встряску, это место подарило нам незабываемый закат. В его лучах мы двинулись на Каракорум.
День четвёртый. Мифы
Хархорин встретил нас неприветливо. Моросил дождь, дул холодный северный ветер. Мы оказались в монастыре Эрдэне-Зуу рано утром. Туристов ещё не было, только буддистские монахи спешили в храм Лабран на утренние молитвы.Здесь, у северной стены с субурганами, согласно исследованиям учёных, находился Каракорум – древняя столица монгольской империи, “город драгоценностей”, город призрак, овеянный легендами, но не оставивший после себя даже руин.
Столица Великой степи, колыбель кочевых народов, растворилась в пространстве времени, как пустынные миражи, оставив пытливым исследователям лишь слабую надежду и вечную загадку. А был ли…Каракорум?
В долине реки Орхон очень много интересных мест, но нас ждала Гоби, и мы без колебаний продолжили свой путь.
Пустыня подступила как-то, прозаически, незаметно. Исчезла выгоревшая степь, и мы уже катили по чёрному блестящему "асфальту". Калиброванная, графитовая галька отливала серебром, и рождала иллюзию неземного пространства. У бескрайности нет края. Только в пустыне ты понимаешь истину этих слов.
К вечеру мы спустились в высохшее русло реки и встали на ночёвку.
Было холодно. А в нашем Боливаре горел свет, готовился ужин... . За рюмкой чая текла беседа. Благо гаишник за углом не спрячется. С углами в бесконечности проблема.
День пятый. Миражи
Это первый рассвет в пустыне. Опоры электропередач были единственными знаками присутствия человека в бесконечном пространстве. В переплёте этих ажурных колонн я ловила первые лучи восходящего солнца. Как язычники, мы поклонялись светилу, и каждый это делал по своему, не вторгаясь в пространство другого. Только я и Солнце. Нет, был ещё третий... "Я и Тень, нас всегда двое", — сказал один французский философ. Как же он был прав.
Утро ещё холодное, но видно, что день будет великолепным. Быстрый завтрак. Кофе в турке по-турецки, и в дорогу.
И снова мы — космический десант на неизведанной планете. Десятки километров ровной серебристой поверхности, даже без намёка на направление, на дорогу. Только две точки,наши машины, в абсолютно бесконечном пространстве. Я, раба контурных карт, поняла всю их бесполезность именно здесь. В современном мире нас спасал навигатор.
А пустыня удивляла и удивляла. На смену серебру пришла Красная планета, с её марсианскими пейзажами. Рассказы любимого Брэдбери оживали перед глазами.
Весь день мы продвигались по каменистой пустыне. Стояла немыслимая жара. Солнце палило нещадно. И это в сентябре. На горизонте появилось озеро. Оно не было указано на карте. Галлюцинации, дрожащий мираж? Нет! Оно было настолько реально и так, казалось, осязаемо, что невозможно было поверить в обман. Я изнывала от жары. Я уже мысленно опускала руки в прохладные воды этого озера... . Но вода оставалась на горизонте, и мы никак не могли её достичь. Стало очевидно, это мираж. Раскалённый воздух рисует на горизонте манящую прохладу освежающей воды. Горе изнывающему от жажды путнику, брести до этих миражей.
Весь остаток дня мы плыли среди иллюзорных озёр и островков. Казалось, рассеялась сама материальная основа мира. Пустыня подарила нам красивую сказку.
И когда на горизонте показался оазис из зелёных хайласов (тополей) и развалины старинного монастыря Онгийн-Хийд, я уже не знала, явь ли это, или плод моего разгорячённого воображения. Монастырь возник в XVII-XVIII веках. Количество монахов, проживавших на его территории, достигало 1500-2000 человек. Это был крупнейший буддийский центр. Во времена репрессий на буддийское духовенство, он был разрушен (1937 год).
За символическую плату можно попасть внутрь глинобитных руин и ощутить былое великолепие монастыря. Осколки ваз из чёрной керамики, лепнины, старинные изделия из металла разбросаны по всему комплексу.
Как по лабиринту, ходили мы среди разрушенных стен былых строений, а друзья архитекторы помогали нам воссоздать в нашем сознании образ могущества и величия этого места. Это вам не мифический Каракорум!
В этот день Гоби была щедра на подарки. К концу дня мы оказались на зелёном островке саксауловых зарослей. К счастью, это был не мираж.
Устав от зрительного обмана и горизонта на 360 градусов, мы решили заночевать в этом месте. Под сверкающим куполом бескрайнего звёздного неба, говорили о Тибете, буддизме, мифических мирах Шамбалы.
День шестой. Дюны
Утром к нам пришли гости. Яркая, одетая в национальный костюм монголка с пастушком и верблюдами. Нетерпение сердца заставляло как можно быстрее покинуть приветливое общество и углубиться в бескрайние монгольские просторы. Нас ждали дюны. Золотые пески Хонгорын — Элс.
Пройдя западной стороной хребет Гурван — Сайханы, к обеду, мы достигли барханов.
Это самые высокие, до 300 метров, барханные пески в Заалайской Гоби. Их протяжённость составляет 185 км., а ширина 3-15 км..
Согласно путеводителю, здесь должен быть родник с кристально чистой водой. Мы же нашли только источник с табличкой об опасности холеры и предпочли использовать бутилированную воду, взятую в Иркутске.
К монгольской воде, из скважин и колодцев, мы относились с большой опаской, и использовали её только для технических целей.

Есть особая прелесть брести по переметённым, нетронутым склонам барханов. Чувство первопроходца увлекает тебя в песчаную даль, и трудно остановиться.
В лучах уходящего солнца, склоны обретают особую фактурность.
Мелкая рябь застывшего океана песка и огромные волны, по которым мы скатываемся вниз на сноуборде.
К вечеру решили немного сместиться. И вот тут нас поджидал неприятный сюрприз. Наш Боливар увяз в песке.
Крошечный геккон с удивлением смотрел на диковинного железного коня, попавшего в ловушку зыбких песков, и своим рёвом, нарушившего закатную мистерию этих мест.
День седьмой. Предчувствие
Утро тринадцатого дня, как и полагается числу 13, стало для нас переломным и, одновременно, мистическим.
Снова вспомнился О. Генри. Его "Дороги, которые мы выбираем" с лёгкостью перефразировались в "Дороги, которые нас выбирают".
А наш верный конь напомнил старый анекдот:
-Боливар не вынесет двоих…
-Боливар не вынесет даже одного! Это говорю вам я, Боливар!
Пустыня посылала нам знаки. Она явно не хотела нас пускать. У Боливара появился норов. Как испуганная лошадь, почуявшая опасность, он фыркал, пыхтел, зарывался в песок, и ни в какую не хотел идти дальше.
В этих местах много мистики. Вот и нам довелось столкнуться с необычными явлениями и аномалиями. Рано утром, стоя на вершине бархана, мы услышали глухой гул и стук, исходивший прямо из под наших ног. Вибрация покатилась по дюнам. Трудно объяснить природу этого явления, но для нас это стало хорошим предупреждением. Следует остановиться.
И всё же мы попытались пробиться. Ведь мы были в шаге от цели. Всего пять километров траверса по песку, а потом вдоль горного массива Зоолен -Уул до сомона Сэврэй, а там рукой подать до древнейшего водного бассейна с всемирно известным кладбищем динозавров. Всего пять километров до Нэмэгэтинской впадины!
Боливар не прошёл. "Пристрелите меня лучше", — взмолился он, и мы были вынуждены отступить, но не сдаться.
Поиск запчастей для нашей машины привёл нас на турбазу. Монголы помогли достать кое-какие запчасти, Георгий весь вечер возился в моторе, а когда наступила ночь, мы собрались у костра, все жители этой земли. Вам когда-нибудь доводилось сидеть в одной компании с тушканчиком и ёжиком, и прикармливать их с руки? Нет? Значит вам прямая дорога в Гоби.
День восьмой. Надежда
Утром проверяем машину. Вроде тянет. Одновременно организуем разведку на участок траверса. Новости неутешительные. Соболь не пройдёт. Сделать радиалку, то есть двухдневный переход на одной машине (Сурфе) кажется решением, но монголы сворачивают лагерь. Сезон закрыт. Оставить Боливара без присмотра побоялись.
Принимаем решение идти в обход. Петля в 300 км.. Вдоль песков до Баяндалая, затем поворот на Ноён и дальше до Гурвантеса. Оттуда, по обстановке, можно было сделать радиальный выход на одной машине до Нэмэгэтэ и вернуться обратно.
Оказывается, в пустыне тоже есть золотая осень. Шарообразные кустики полыхали багряными охристыми тонами. Гоби готовилась к зиме. Рядом с юртами штабелями был уложен высохший навоз. Его используют для отопления.
Дети ещё резвились под палящими лучами осеннего солнца, а мы вновь откручивали гайки, вновь чинили движок.
Баяндалай, как впрочем и другие населённые пункты, встретил нас "бандой' ребятни и любопытными местными жителями. С видом знатаков они заглядывали под капот нашего друга, и удручённо качали головой.
Баяндалай — начало дороги домой. Мы поймём это немногим позже. А пока мы рвёмся в Нэмэгэту! Чинимся, ломаемся, чинимся, и снова упорно продвигаемся к цели.
Пейзаж стал созвучен нашим опасениям. Чёрный угольный сланец, огромными кучами, разбросанный по пустыне, сгущал краски ночи. Недобрые мысли лезли в голову. Впервые, за всю поездку, виды не радовали, напротив, "пробирали до косточек".
День девятый. Ржавая метка
Число тринадцать не перестаёт нас преследовать. Отъехав от места ночёвки 13 километров, мы снова сломались. Остановились на развилке дорог у проржавевшего знака без указания направлений. Здесь был конец маршрута. Знак, который нельзя было не понять.
Отчаявшись повернуть нас домой, Боливар пошёл на самоубийство. Он выплюнул всё масло , и слил воду из двигателя. — Всё! Закопайте меня здесь!
Ситуация была патовая. В 80-ти километрах от ближайшей населёнки, без масла, в жару под сорок, с запасами воды на исходе, нам ничего не оставалось, как отправиться втроём на поиски масла. Георгию же предстояло вновь перебрать движок и ждать... .
Поездка в Ноён заняла весь день. Она ещё раз убедила нас, что Соболь, даже 4*4, не пройдёт. Песчаные перемёты едва брал даже Сурф.
При въезде в сомон, первое, что бросается в глаза, огромные солнечные батареи. Здесь, среди Богом забытой пустыни есть цивилизация! Школа, детсад, буддистский храм, административное здание и универмаг. Но главное для нас — заправка. Королева бензоколонки продаёт нам банку масла, и мы спешно покидаем посёлок, с лёгкой грустью понимая, что до мечты остался только шаг. В тот день пыльные смерчи носились по пустыне, словно гонимые нашим разочарованием.
Это был самый печальный день экспедиции. Вечером мы повернули назад.
И только Боливар вдруг обрёл былую прыть. Словно и не было поломок, он бежал без запинок, подпрыгивал на ухабах и казалось напевал весёлый мотив из песни: " Это счастье — путь домой!".
День десятый. Поворот
Возвращались по маршруту Баяндалай — Даланзадгад-Мандалгов-Улан-Батор.
Наше разочарование было скрашено посещением заповедника в горахГурван-Сайханы.
Здесь мы поменяли своих железных коней на настоящих, и отправились в знаменитую падь Ёлын-Ам. Глубокая расщелина образовалась в результате землетрясения, расколовшего гору на две части. Прогулка по ущелью усмирила наши страсти, и уже умиротворённые, купив несколько местных "hand made" шедевров, мы продолжили путь домой.
День одиннадцатый. Исступление
700 километров изнуряющего ступняка. Несмотря на наличие крупных населённых пунктов, дорог здесь, правду сказать, не было. Может за эти годы что-то поменялось, но в 2009 мы с ужасом рассматривали глубокие колеи, рытвины, следы борьбы за жизнь и свободу от топкой глины. Не хотела бы я оказаться здесь в дождливый период. Наш Боливар издох бы на подходах.
Места здесь безлюдные, удручающие. Машины встречаешь крайне редко, и то в основном, бензовозы. Ходит регулярный автобус до Улан-Батора.
Уже ничего не вдохновляет. Ни сидящие вдоль дороги орлы, ни табуны тахи — знаменитые лошади Пржевальского, почти полностью истреблённые и вновь появившиеся в монгольских степях, ни безграничность горизонта. Хочется скорее добраться до столицы.
Наш Боливар домой летел! Несмотря на жуткую "гребёнку", он скрипел, но тянул. Казалось, с его диагнозом и количеством травм, передвигаться он не мог. Но наш железный приятель не просто шёл вперёд, он летел, и ему точно следовало добавить второе имя — Пегас.
День двенадцатый. Столица
Улан-Батору был посвящён целый день. Прогулка по центру, посещение главного буддистского монастыря Гандантэгчинлин в старой части города, и небольшой шопинг. К концу дня, увешанные пакетами с сувенирами, отведав любимых "хушуриков" и "буузиков", так ласково мы называли монгольские позы и чебуреки, отправляемся в сторону российской границы.
Столица оставила двоякое впечатление. Нигде раньше нам не приходилось сталкиваться с такой доброжелательностью и радушием местного населения. Нас часто приветствовали, желали доброго пути. Старшее поколение ещё помнит русский, и к нам обращались на родном языке. С другой стороны, мы столкнулись с юной бандой щипачей-кармаников, охотившихся на иностранцев. И хотя, опять же, благодаря предупреждению, мы не пострадали, крошечный осадок остался.
День тринадцатый. Почти без комментариев
Весь прошлый день мы изнывали от тридцатиградусной жары в каменном мешке столицы, а сегодня стояли засыпанные снегом. 18 сентября в Монголию неожиданно пришла настоящая зима. Мы получили осенний коктейль красок с искрящимся снегом: монгольский дижестив, или как там у нас, у русских, "на посошок".
Вот он — рубеж сезонов, смена декораций, граница времён и миров. Что уж тут удивляться, что на нашей таможне домой нас впускать не спешили. Ведь это был тринадцатый день пути, и ожидание длиною в день, нас не удивило.
День четырнадцатый. По родной земле
Циклон накрыл не только Монголию, но и нашу Сибирь. Нам предстояло пройти ещё 600 км. заснеженного асфальта, по федеральной трассе. Местами серпантины, сбросы, затяжные спуски и подъёмы... . Участок не из лёгких, но знакомый. И это плюс. Минусом был Боливар.
Ему выпало последнее испытание — пройти обледеневшую трассу. "Тормоза не откажут на спуске, на подъём не заглохнет мотор", — с этими словами Трофима, как с молитвой, я тихонько вжималась в сиденье и верила, что Боливар не подведёт.
Он дошёл. Он выдержал 4017 километров дорог. В Иркутске, в автосервисе, посмотреть на нашего коня пришли все служащие. По всем законам механики и прочих наук, он должен был умереть уже давно. И только я знала, что сердце Боливара есть пламенный мотор, а душа — неведомая материя, нашедшая свой дом в железном коне.
Любите дорогу и своих четырёхколёсных друзей. И тогда они не подведут.