Деревня Юнисигава - уже не то скрытое место, каким оно было 800 лет назад. От Токио три-четыре часа электричкой, потом одинокий автобус (в том смысле, что и туда и обратно в этом автобусе мы были совсем одни, а не в том, что он ходит один раз в день - на самом деле раза четыре) по одноколейному горному серпантину. Но не так-то просто туда добраться, если ты гайдзин! Деревня Юнисигава находится в 60 километрах к северу от популярного туристического города Никко, в который едут туристы со всего мира посмотреть на попавший в список мирового достояния Юнеско мавзолей сёгуна Токугава. Одна и та же электричка из Токио идёт и в Никко, и дальше, через горы Тотиги, до Айзу. Хитрость состоит в том, что только первые два вагона едут в Никко. Где-то у подножия гор, в маленькой деревеньке, в которую вообще никому не нужно, поезд наконец разделяется на две части физически, хотя человеческий апартеид соблюдается с самого начала: первые два вагона всегда забиты шумными иностранцами, а последние четыре вагона – японскими крестьянами. Половина крестьян пьёт в дороге пиво (мужчины), девяносто процентов лежит с ногами на креслах (оба пола, просто оставшиеся 10% - это я). Естественно гайдзин в неправильном вагоне воспринимается как белая ворона. Сначала проходит сердобольная старушка и напоминает, что чтобы попасть в Никко, надо пересесть в первый вагон. Потом проходит кондукторша и сообщает, что уже пора торопиться, а то вагоны скоро разделят. Я закрываю глаза, притворяясь спящим, надеясь, что это смутит проходящего мимо машиниста, но он всё же решает остановится и потеребить меня за плечо, как окончательно одичавшего обезьяна, залезшего не в свою клетку:
- Эй! Эй! Никко! Там!
Ну уж нет, теперь мне хочется в Юнисигаву даже больше, чем раньше.
Последний период классической японской истории с 794-го по 1185-ый годы называют эпохой Хэйан. В эту эпоху сильные императоры, окруженные знатью, и руководимые конфуцианскими принципами, правили страной из новой столицы Киото. Япония всему училась у поднебесной империи. В это время пришли буддизм и дзен, поднялись на свою вершину искусства поэзии и литературы. Появились утонченные аристократы, сложнейшие блюда и красивейшие кимоно - и те, кому предстояло разрушить достижения этого периода истории и с тех пор всегда смотреть на старину Хэйан как на золотой век японской культуры. В это время возникло сословие профессиональных воинов – самураев.
Пятидесятый император Камму, с которого и началась эпоха Хэйан, пытался укрепить центральную императорскую власть над Японией. Всё население страны объявлялось и подданными и детьми императора. Император же и его прямые наследники считались детьми богини солнца Аматэрасу и не подданными никому. В попытке обезопасить императорскую власть от внутрисемейных распрей, император объявил о том, что дальние родственники, не имеющие реальных шансов престолонаследия (кроме случаев одновременной гибели всех пятидесяти братьев, что, согласитесь, совсем не хорошо в качестве соблазна, это вам не стандартные два-три) лишались императорского статуса и становились подданными, но получали взамен своё собственное имя. Так появилась гордая семья бывших родственников императора Тайра (平), что так же можно прочитать как Хэй-ке (семья Хэй). А чуть позже также из императорского дома возникла ещё одна ветвь, Минамото (源) - или, в другом чтении Гэн-дзи (семья Гэн).
Полководец Тайра Киёмори превратил семью Тайра в самый властный клан Японии. Гордость клана не знала границ: Тайра не считали людьми тех, кто не носил фамилии Тайра. В 1171 Киёмори выдал свою вторую дочь Токуко замуж за императора Такакура, а через два года после рождения у них сына Киёмори вынудил императора отречься от власти, поставив во главе государства своего двухлетнего внука. А несколько месяцев спустя регент Киёмори, собравший, наконец, всю власть в стране в своих руках, умер от пустячной болезни, и история сразу же изменила свой ход.
В 1180-ом Минамото Ёримаса с армией самураев семьи Минамото и буддийских монахов был окружен вместе с сыном предыдущего императора, объявленного Минамото реальным наследником престола, воинами Тайра. Когда Тайра прошли сквозь охранные сооружения монастыря Бёдоин, Минамото Ёрисима сел в зале Феникса на пол, чтобы написать последнюю в своей жизни поэму и разрезать себе живот. Его поэма говорит о том, что жизнь его не принесла плода; но смерть его принесла плод: Ёримаса считается отцом традиции сэппуку (харакири). Верный слуга отрезал голову Ёримасе и бросил, привязав к ней камень, на дно реки Удзи. Воины Тайра так и не смогли найти голову Ёримасы, но смогли найти и казнить мятежного принца.
5 лет, 19 битв шла война между семьями Тайра и Минамото. В последней морской битве при Данноуре в узком проливе Симоносэки клан Тайра пал. Те воины, кто не хотел попасть в руки Минамото, прыгали за борт, принимая смерть от моря, и до сих пор в этом проливе рыбаки находят маленьких крабов, с панцирем в форме человеческого лица. Этих крабов рыбаки называют хэйке-гани, что значит крабы Хэйке, и в них, по легенде, переселились души утонувших воинов. Циники скажут, что, мол, в каждой речке, где кто-то утонул, обязательно появляется что-то, похожее на утонувшего, но, например, в одной статье биолог приводит на одной странице портреты самураев и фотографии крабов. Действительно удивительно похожи (самураи были страшные). Утверждается даже, что это может быть результатом человеческой селекции: рыбаки отпускали тех крабов, что похожи на самураев, и крабы сообразили, что быть похожим на самурая - хороший камуфляж.
В битве при Данноуре Тайра были преданы, и воины Минамото знали, на каком из кораблей находится шестилетний император. Маленький император погиб, и вместе с этим закончилась эпоха Хэйан и сильная власть императоров. С этим, после установления семьёй Минамото сёгуната Камакура, началась новая эпоха военных правителей – сёгунов. И в этой новой эпохе не было место оставшимся в живых членам семьи Тайра. Ни мужчинам, ни женщинам, ни детям.
Из столицы Киото утонченные аристократы и раненые воины бежали через моря и горы туда, где их не найдут Минамото. Так появились деревни Хэйке – в самых запрятанных уголках Сикоку, Кюсю и Хонсю. В глубине лесов и в долинах гор. Их всегда можно узнать по соломенным крышам и связанным из лиан перекидным мостам, которые так легко свернуть при приближении чужака. Оставшиеся Хэйке стали старообрядцами от самураев – прожив более 400 лет без контакта с остальной Японией, они и сохранили традиции и Хэйан, и породили свои новые традиции изгнанников.
В 160 километрах к северу от Токио в горах префектуры Тотиги находится деревня Юнисигава. Население деревни: чуть меньше 3000 человек. Площадь деревни: чуть больше суммарной площади всех 23 городов, составляющих Токио. В это место, защищенное со всех сторон почти вертикальными горами, привёл остатки своих людей Тайра Тадазанэ, внук Киёмори.
Неудивительно, что до сих пор население деревни такое небольшое. Путь изгнанников был непрост. Кто-то вёз с собой цыплят; воины Гэндзи услышали кудахтанье в лесу, Тайра были обнаружены и многие убиты. С тех пор Хэйке никогда не разводят домашних птиц. Когда у Тадазанэ родился сын, он, на радостях, видя в этом надежду на восстановление клана, отрезал полу яркого кимоно и повесил её на пику, как требует того койнобори – традиция вешать ярких карпов, дарующих силу и здоровье будущим воинам. Эту традицию соблюдают до сих пор по всей Японии в домах, где живут мальчики. Воины Гэндзи увидели флаг и снова настигли изгнанников. С тех пор деревня Юнисигава - единственное место в Японии, в котором никогда не соблюдается койнобори.
В конце концов Тайра Тадазанэ решил отказаться от гордого, но опасного, имени Тайра (平) и взял для своей спрятанной в горах семьи новое имя Бан (伴). Если вы посмотрите на эти иероглифы внимательно, то сразу заметите, что шпион из Тадазанэ получился бы отвратительный.
Я недавно шутил о дефиците приличных лиц, а в последний день выборов увидел микроавтобус, на котором какая-то женщина депутат использовала в качестве рекламы фотографию бейбика в памперсах. Бейби в президенты! Думаю, что этот идеальный политический ход всё-таки можно было бы и продолжить: фотография бейбика с пистолетом у виска и надпись: "не попаду в городской совет - пристрелю бейби". Что, как оказалось, не так уж сложно исполнить. Высокопоставленный якудза убил двумя выстрелами текущего мэра и кандидата на переизбрание в городе Нагасаки. В Японии меры ходят без охраны. В полиции сразу пойманный якудза заявил, что убил мэра по той причине, что город отказался выплатить затребованную им компенсацию за его попорченный в результате попадания в колдобину у городской стройки автомобиль. Как говорят в таких случаях в прокуратуре: таких смешных алиби мы давно не слышали. История не закончилась. Новые Хэйке и Гэндзи никогда в мире не перестанут убивать друг друга из-за власти, гордости и золота. Небо белого цвета Минамото и солнце красного цвета Тайра до сих пор вместе на флаге Японии.
***
В этих числах в конце апреля здесь только-только сошёл снег (и ещё лежат кое-где увесистые сугробы). Здесь в лесу между деревьев прячутся крошечные старые и новые святыни, поставленные Хэйке. Здесь до сих пор стоят деревянные дома с соломенными крышами. Здесь, однажды зимой, около 800 лет назад, один из самураев нового клана Бан заметил у реки местечко, не покрытое снегом. Разрыл его руками и нашёл под ним горячий источник. Сейчас на этом самом месте стоит 本家伴久萬久旅館 - Хонке Банкю Банкю Рёкан, один из старейших постоялых дворов в Японии. И, наверное, самый аристократичный: более 400 лет он находится в непрерывном владении одной и той же семьи прямых потомков Хэйке. Хонке Банкю - один из самых дорогих и престижных рёканов в Японии, всегда собирает большое количество постояльцев, даже когда все остальные постоялые дворы в Юнисигаве стоят пустые. Этот рёкан есть во всех японских книжках о путешествиях и знаменит на весь мир, так что к его истории хочет прикоснуться каждый. Здесь отдыхают те японцы, которые считают, что их жизнь удалась.
Само появление рёканов тоже связано с самурайской, хотя и более поздней, историей. В 17 веке сёгунат Токугавы контролировал 250 различных феодальных правителей, находящихся от центра на огромном расстоянии и имеющих свои укрепления и армии. Сохранить страну единой можно было только таким способом: обеспечить систему, в которой каждый феодал был всегда таким бедным и замученным, что воевать ему уже просто не хотелось. Для этого каждый феодал ежегодно обязан был пешком со своими слугами пройти путь от дома до ныне разрушенного замка Эдо (Токио) с целью навестить сёгуна. Такой путь для многих занимал целые месяцы, так что только обернешься - уже снова необходимо было собираться назад и снова с подарками. И сёгуну, и детям и женам, которых положено было сдавать сёгуну на хранение. Ну и в качестве заложников.
Постоянно путешествующие самураи стали (поневоле) первыми вынужденными внутренними туристами в Японии, кроме паломников. Паломники при этом обычно останавливались в храмах, а вот для самураев по дорогам построили так называемые "почтовые города", существующие исключительно вокруг постоялых дворов. И вокруг проезжих самураев, которые приносили много шума в крошечные провинциальные городки, выходя в город погулять, подраться, попить и, конечно, вкусить платной любви. В тоже время появились в Японии первые печатные иллюстрированные путеводители для путешественников. А чуть позже, в целях ограничения разврата и хулиганства, Токугава Иэясу приказал всем постоялым дворам кормить постояльцев ужинами и завтраками в здании, фактически лишая самураев предлога выходить гулять в город. Таким образом родилась традиция рёканов, традиционных гостиниц с завтраком и ужином – домов отдыха. Такие гостиницы воспринимаются прежде всего именно как рестораны с ночёвкой, и выбираются больше всего по еде.
Еда в стиле Хэйке – испытание даже для японцев. Когда поверженные воины наконец смогли спрятаться в долине Юнисигава, состояние их духа было весьма плачевным. Желая поддержать своих мужчин, девушки-аристократки клана решили приготовить пир. Завалили медведя и подстрели оленя. По сей день наследники Хэйке живут охотой, и каждый день в старых хижинах знати клана хозяева Хонке Банкю пытаются повторить тот самый первый пир у костра. Ради каждого гостя под соломенной крышей разводится отдельный костёр и очаг. Фирменные блюда: запечённая в углях речная рыба, сасими (сырое порезанное мясо) из оленей, набэ (суп) из мяса медведя, шашлыки из диких птиц. Каждый дом в деревне увешан шкурами и рогами убитых зверей. Из более приятных блюд: дикие лесные травы и листья, суп из гречневой каши. Хэйке – единственные из японцев, которые едят гречку (собу), как и русские люди: просто как кашу, а не переводят её на макароны.
Двадцать пятая прямая наследница клана Бан в настоящем полном кимоно эпохи Хэйан входит, нет, вползает на коленях, как требовала того от женщин средневековая традиция, в хижину, где сидят гости. Так хозяйка встречает постояльцев и благодарит за визит. Зрелище совершенно удивительное, как будто женщина и правда сошла со средневековой картины, в ней необычно всё: от удивительной причёски до длинных подолов кимоно, буквально на полтора метра волочащихся по полу за ней. Нам повезло: не умея обращаться с углями, мы почти сожгли свою еду, и наследница клана пришла помочь нам разобраться. Вот она на одной фотографии с рукой основателя клана Китя-Карлсонов (тоже в кимоно, хоть и не таком крутом, предоставленном рёканом), портящей кадр в уголке.
Вход в рёкан: традиционно при входе на досках пишут имена тех, кто сегодня остановился на ночь. Наших гайдзинских имён никто написать, по-видимому, просто не смог. По вечерам при входе зажигают факелы.
Традиционная архитектура рёканов сочетает стили Сёнин (альковы, любимые военными и чиновниками) и Сукия (лёгкое убранство чайных домиков, любимое аристократами). Как каждое старинное здание, здание Хонке Банкю поражает обилием шума: удивительных вещей и предметов, накопленных владельцами. Здесь и самурайские доспехи, и мечи предков, и старинные куклы, и огромные деревья, подпирающие своды. Шкуры убитых зверей, лестницы, в которых каждая ступенька кривится под разным углом, и водоёмы с декоративными рыбками и корешками для еды. В библиотеке старинных книг нашлось даже чучело белого медведя. Сама жилая часть здания, конечно, была модернизирована под современное богатство (к сожалению, горячей воды во всем рёкане до сих пор нет, да и холодная течёт еле-еле, но хотя бы есть отопление!), старинные украшенные рисунками двери повешены на стены как картины. Картины с ручками – это очень удобно. При входе в честь каждого посетителя (даже гайдзина) бьют гонг, возвещая прибытие гостя.
Женщины клана Хэйке пользуются большим уважением. В отличие от мальчиков клана, они остались вправе праздновать свой день: день девочек. В этот день в честь девочек расставляют традиционные куклы всех членов императорского двора. Часть древних кукол - те самые, что беглецы унесли с собой 800 лет назад из Киото.
Самая дорогая комната в рёкане – с горячим источником прямо в комнате. Конечно, не все себе могут это позволить. Для любителей частных источников только для себя на 1-2 часа можно снимать один из нескольких десятков доступных в деревне. Или без ограничений ходить в один из общественных источников. Или, для совсем храбрых, залезть в бесплатный дикий источник. На фотографии в этом источнике старушки просто моют ноги. Но через пару часов туда пришли мужчина и женщина лет 30, разделись догола и залегли в обнимку. Так как бесплатный источник открыт и виден со всех сторон, они сразу же собрали десятки наблюдателей.
Хонке Банкю настолько традиционен, что даже их визитки напечатаны не на бумаге, а на тонко нарезанных кусочках дерева. Их телефон написан не цифрами, а иероглифами. На выходе мы попрощались, и самурайская бабушка настолько старая, что она как раз могла лично знать Тадазанэ, попросила автографа в специальной книжечке, куда она коллекционирует всех посетивших рёкан гайдзинов. Надо же, клан Китя-Карлсонов уже кого-то интересует, подумал я и написал в книжечку имя, страну, и что понравилось.
