Селение Кауп оказалось примерно в километре, и это оказалось самое бомжовое и негодное для жизни папуасское селение, из всех, что я видел за полтора месяца. Я думал, что так будет выглядеть вся Папуасия, но к счастью, она не вся такова.

Итак. Деревня, населением тысяча человек, приютилось на полосе песка между рекой и морем (река тут, на этом двухкилометровом участке, течёт почему-то морю параллельно). На этой полосе песка стояло штук сто хижин, или сараев, не знаю как назвать – на ножках. Ни один промышленный материал тут не использовался – крыши были из соломы, а палки-стойки крепились какими-то растительными верёвками. Даже церковь (соломенный навес) была построена без единого гвоздя. Ни одной железной крыши в деревне не было, не было ни машин, ни генераторов, ни магазинов. Дома были очень бомжового вида, внутри в каждом был очаг, и при случае вся хижина заполнялась дымом. Следов от машин не было, но мне обещали, что всего в двух часах ходьбы будет некий «Base Camp», откуда «много транспорта» ходит в Вевак. Поживём – увидим.

Под домами, в грязи, бегали большие и малые свиньи, и босые дети. Одежда, впрочем, у всех была, хоть какая-то. Но самое мерзкое, что в деревне обитали комары, а к ним -- тучи мух и какого-то мелкого гнуса. Мерзкие мошки пролезали во все отверстия, кусали меня, а местные уже привыкли. Многие деревенские были покрыты какими-то светловатыми пятнами, не знаю отчего.

В центре деревни стояла церковь, как я уже упоминал – без единого гвоздя соломенный навес, песчаный пол, скамьи – пиломатериалы, окатанные морем и случайно выброшенные тут на берег.

Нужно было приобрести какой-то еды. Внешне никакой еды в деревне не было (наверное, по ночам они жарят рыбу). Но оказалось, что бизнес есть и тут – некая женщина, купчиха, занималась продажей продтоваров. Это обычная хижина, низкая и закопчёная, а в ней – семья человек на десять и соломенный ларь с бич-пакетами, рисом и консервами (по цене 200% городских). Купил лапшу, попросил сделать кипятка. Местные обступали меня толпой, но на разговор не шли – не знали, что и сказать.

Единственный разговорчивый человек представился... полицейским! Формы у сельских ментов нет, я уже видел в Богии таких. Босиком, в одежде б.у., то, что мент – никак не видно (ну -- местные знают, а постороннему не ясно). Полицейский, от нечего делать, стал меня охранять от народа.

«Местные люди, они ж воры! Так что в церкви не спи – украдут всё! Я найду тебе безопасное место и мы тебя будем ночью охранять.»

Вскоре местные организовали мне спец.хижину. Не то курятник, не то клоповник, не знаю что это было по плану, низкое и закопчённое здание, хижинка. Я поднялся и проаалился в пол. Пол был из бамбуковых дощечек и очень непрочный. В крыше и полу уже были лыры. Однако, это было настоящее жидище, где я и поставил палатку-сетку, а вокруг собрались любопытные дети и взрослые.

— Отчего у вас всё так запущено? – спросил я милиционера.

— Вот почему: нашу деревню каждые два-три года сносит наводнениями. То с реки, то с океана, все дома сносит. Вот и не успеваем отстроиться и обжиться, как следует.

В подтверждение слов, из песка там и сям торчали палки с раздвоенным концом – это будущие (и прошлые) основы домов, Может быть обитателей смыло вместе с домом, а ноги подставки стоят до сих пор.

Я поставил палаточку в щелявой хижине, на удивление всего люда. В отличие от других папуасских селений, вечером мне никто ничего съедобного не вынес, только один кокос (фрукты в деревне не росли). Что собирались делать другие пассажиры лодки в этой глухой деревне, я не знаю – наверное тоже какой-нибудь особый груз бетель-ната поступает в это всеми забытое селение.