Следующий тульский день мы решили посвятить поездке в Ясную Поляну. И хотя многие друзья-путешественники нам не советовали соваться в бывшее имение Льва Николаевича, аргументируя это тем, что ничего нового мы там не увидим, кроме толп туристов, мы все-таки не послушались и отправились в путь.
Ехать мы решили на рейсовом автобусе. Дорога туда оказалась не близкой. Сначала мы долго и нудно ковыляли по Туле. Потом, когда выехали за город, дело пошло веселее. Но все равно на место мы прибыли не раньше, чем через час. Где нужно выходить, попытались выяснить у соседки-пассажирки в автобусе. В результате в обсуждении нашей логистики приняли участие чуть ли не все пассажиры, кои вскоре сообщили нам, что лучше всего это сделать на остановке "Школьная", так как оттуда до усадьбы дворами и тропинками топать ближе всего. Так мы и сделали.
Быстренько пройдя через поселок, мимо школы, которая была открыта дочерью Толстого, о чем на ее фасаде имелась табличка, мы не позже, чем через минуть 10-15 оказались у входа в усадьбу. Туристов здесь было действительно не мало. На автостоянке перед входом стояла целая куча туристических автобусов и автомобилей с разных регионов России (мы встретили там даже транспорт из Питера, Новгорода и Вологда), и учитывая, что никаких других достопримечтальностей поблизости не было, становилилось ясно, что все приехали смотреть именно бывшие владения Льва Николаевича.
Впрочем, если быть совсем уж скурпулезной, то усадьба Толстого раньше принадлежала вовсе не ему и даже не его предкам. Свою историю она ведет с конца 17 века, когда ее владельцами были некие Карцевы. И только спустя годы и сменив нескольких хозяев, она отошла к деду Толстого — Николаю Волконскому, коий ею занялся вплотную, а затем передал по наследству матери Льва Николаевича, а та, соотвественно, ему самому.
Но первой достопримечательностью на нашем пути была вовсе не усадьба, а... кафешка под названием "Прешпект". Не знаю, насколько это правда, но говорят, что блюда в этом кафе готовят по фирменным рецептам жены Льва Николаевича — Софьи Андреевны. Внешне кафе напоминает обычный деревенский домик, и мы, не евшие с утра, собрались, было, в него зайти и откушать тех самых фирменных блюд, но судьба была не на нашей стороне. В кафе прочно засела какая-то туристическая группа, и нам предложили прийти этак часа через три, так после этой группы должна была заявиться другая, затем третья и так далее, а обслуживать нас вместе с ними у владельцев заведения не было ни сил, ни желания, ни возможностей. Так что, за неимением ничего лучшего, нам пришлось перекусывать шашлыком и чипсами в летнем кафе по соседству.
К слову, название "Прешпект" кафе было дано не случайно. Именно так в усадьбе называется главная, засаженная березами, аллея, которая ведет от входа — от, так называемых, башен въезда к дому Толстого. Эти башни соорудил еще дед писателя князь Волконский. Они небольшие, кирпичные и полые внутри. Когда-то от дождя в них скрывались сторожи усадьбы, здесь же висели металлические ворота. Но было это еще до Льва Николаевича. В его времена ворота не уцелели.
Всего же основных зданий в усадьбе три: дом Толстого, дом Волконского и флигель Кузминских. Самый старый из них — дом Волконского. Есть предположение, что в нем какое-то время даже жил дед Толстого. Правда, информация об этом не достоверная. Тем более, что известно, что во времена князя в центральной части дома располагались мастерские по изготовлению тканей, ковров и обработке кожи. А при Толстом тут жила прислуга.
Сам же писатель вместе с молодой женой переехал в дом по соседству, который сначала считался флигелем этого. Но вскоре места в нем для растущего семейства стало не хватать, и он расширил его, добавив несколько пристроек. В этом доме Лев Николаевич прожил около пятидесяти лет и сейчас здесь открыт его музей. Все вещи, книги и картины в музее подлинные: они принадлежали либо писателю, либо его семье, либо даже его предкам. А вокруг дома разбиты цветочные клумбы — тоже признак того, что все здесь поддерживается в том виде, как было при его жизни — жена Софья Андреевна очень любила цвета и сама ухаживала за ними.
Но, к сожалению, в музей Толстого, как, впрочем, и в другие музеи, расположенные в доме Волконского и флигеле Кузминских, мы не попали. Индивидуальных туристов туда не пускают. И для того, чтобы осмотреть их, нужно заказывать экскурсию заранее или походу присоединяться к какой-то группе.
Во флигеле же Кузмиснских Толстой попытался открыть школу для крестьянских детей. Это ему, в принципе, удалось, но школа проработала всего три года. После женитьбы Льва Николаевича в этом здании стали принимать гостей, и чаще всего в нем останавливалась (хотя вернее было бы сказать — жила) младшая сестра его жены с многочисленным семейством. Звали мадам Татьяна Кузминская и по ее фамилии флигель и начали называть флигелем Кузминских.
В усадьбе есть еще несколько зданий, правда, не таких значимых. Например, конюшни, где до сих пор содержат лошадей, домик кучера, житня и рига. Некоторые из них были восстановлены, так как не сохранились со времен жизни Толстого. Но зато там есть небольшие музеи, рассказывающие о быте русской деревни, и мы два из них — в домике кучера и в житне — посетили.
Вообще, удивительное дело, но пускали в них всех желающих. Мало того, у входа в каждый стоял наряженный в старую русскую одежду экскурсовод и завлекал всех внутрь.
Домик кучера — это небольшая деревенского типа изба, на пороге которой нас встретила местная кошечка. Внутри, не считая сеней, всего одна комната. Домик расположен неподалеку от конюшен и точно в таком же раньше жил кучер писателя. Сейчас в нем можно увидеть настоящую русскую печку с сушащимися на ней валенками, соломенных кукол, в кои раньше играли крестьянские дети и разный бытовой скарб: кухонные горшочки, ухваты, лошадиные дуги, сбруи и прочие необходимые в хозяйстве вещи.
Житня — место тоже очень интересное. После сбора зерно свозили с полей в ригу, где его сушили и отделяли от соломы, а затем его перемещали в житню. Там женщины зерно просеивали, взвешивали и доводили до ума, то есть, до того состояния, когда уже можно было отправлять на мельницу для обмолота. В яснополянской житне мы осмотрели некоторые приспособления, которые уччаствовали в процессе. Например, разные весы, включая 1836 года выпуска, чугунные и прочие металлические гири, а Антон даже испытал себя в роли мельника на небольшой ручной меленке. :))
Впрочем, как мы заметили, очень многие приезжают в Ясную Поляну не ради музеев, и не ради того, чтобы узнать подробности жизни и творчества Льва Толстого в его усадьбе, и даже не ради того, чтобы подробно осмотреть саму усадьбу. Многие приезжают сюда просто подышать свежим воздухом, погулять по лесопарку, полюбоваться каскадными прудами, разбитыми тут еще во времена Льва Николаевича и его предков, вдохнуть ароматы яблоневых садов, которые тоже существовали здесь при жизни писателя, но вымерзли в годы Великой Отечественной и были восстановлены после.
Гулять по усадьбе можно действительно днями, она огромна. За те несколько часов, которые пробыли в ней мы, мы смогли обойти лишь небольшой ее кусочек. В завершении же решили посетить могилу Толстого, который завещал похоронить себя здесь же на краю обрыва в лесу. Вообще, история его завещания очень непроста. Я не раз слышала мнения, что к концу жизни Лев Николаевич частично лишился рассудка, но, с другой стороны, а, может, он наоборот понял, как надо жить?..
В последние годы жизни писатель обычно просил похоронить его в лесу, на краю оврага, на «месте зеленой палочки». Легенду о зеленой палочке Толстой услышал в детстве от своего брата Николая. Когда Николаю было 12 лет, он объявил семье о великой тайне. Стоит раскрыть ее, и никто больше не умрет, не станет войн и болезней, и люди будут «муравейными братьями». Остается лишь найти зеленую палочку, зарытую на краю оврага. На ней тайна и записана. Дети Толстые играли в «муравейных братьев», усаживаясь под кресла, завешанные платками, сидя все вместе в тесноте, они чувствовали, что им хорошо вместе «под одной крышей», потому что они любят друг друга. И они мечтали о «муравейном братстве» для всех людей.
А потом, уже в почтенном возрасте Лев Николаевич заметил, что "очень, очень хорошо это тогда было" и благодарил бога за то, что мог играть в эту игру: "Мы называли это игрой, а между тем все на свете игра, кроме этого".
Вот именно историю об этой зеленой палочке Толстой вспомнил в своем завещании и попросил, чтобы на его похоронах не производили никаких обрядов, чтобы положили тело в обычный деревянный гроб, "и кто захочет, свезет или снесет в лес Старый Заказ, напротив оврага, на место зеленой палочки". Завещание писателя исполнили в точности.
Почти перед самой смертью он был отлучен от православной церкви, поэтому сейчас даже креста нет на его могиле. Зато здесь всегда много цветов: от почитателей его творчества, от простых людей...
