Дело это было давным-давно, когда я еще только приехал в Японию. Вскоре после приезда я купил себе дешевый велосипед и искренне наслаждался новооткрытой свободой. Наивный, я еще не знал, что у каждой свободы свои границы.
Мне предстояла важная встреча на другом конце города, и, чтобы сэкономить время, я доехал до своей станции метро от дома на велосипеде, где и бросил его в куче других таких же велосипедов. А вечером, когда я вернулся, куча других таких же велосипедов была на месте, но моего среди них не было.
- Обычное дело, - обрадовал меня Надаёси, - не стоит волноваться, твой велосипед просто убран.
Трам-пам-пам, прозвучало у меня в голове, и так я сделал свое первое важное открытие на японской земле. Тут надо снова сделать небольшое лирическое отступление. Дело в том, что поначалу я ориентировался на японской земле методом обезьяны – просто повторяя то, что вижу вокруг себя. Если я приходил в ресторан, то заказывал то, что ели японцы за соседним столиком и ел его так же и в том же порядке, как делали они. Если на лекции за соседним столом спали, то я тоже засыпал и т.д. Сейчас этот принцип, меня, очевидно, подвел.
- Я рад за него, - честно ответил я, - но только где мне его искать?
- Надо позвонить в службу уборки велосипедов.
И немедленно выпил, тьфу, позвонил.
- Служба уборки велосипедов!
- Доброе утро, слушайте, а вы, случайно, не брали моего велосипеда, регистрационный номер такой-то?
- У станции Ниси-ой? Малиновый?
- Обижаете начальника уголовного розыска, конечно, малиновый.
- Тогда приезжайте на мусорный остров с тремя тысячами йен – он у нас.
Мусорный остров в токийском заливе – место не самое приятное и удобное. Этот остров строят из переработанного мусора. Искомое место встретило меня огромным полем велосипедов и мотоциклов. Вежливый охранник забрал 3000 йен и притащил мой велосипед, с изрядно помятой корзинкой, на котором я и поехал назад.
По пути я приглядывался к другим велосипедам и замечал, что почти у всех токийских велосипедов так же помяты корзинки, как и у моего. Такие повреждения получаются в двух случаях – когда два велосипеда сталкиваются лоб в лоб и когда японский рабочий кидает твой велосипед в велосипедоуборочную машину. Последнее случается явно чаще.
Когда только приезжаешь в Японию, кажется, что нет более законопослушных людей, чем японцы. Нам, русским людям, привыкшим к тому, что правила дорожного движения кончаются утверждением «все вышеперечисленные правила действуют только в присутствии милиционера», нам, давно живущим в противофазе, кажется удивительным, что пешеходы ходят на зеленый свет и совсем не перебегают даже пустую улицу на красный.
Но Япония – это восток, а восток – дело тонкое, правилами его не объяснишь. Если люди идут на зеленый свет, это не потому, что такие правила, а потому – что так принято, так делают все. Быть со всеми – важнее любых правил. Приезжая на авто-парковку, где пока занято только одно место, русский оставляет свою машину напротив, а японец – впритык к соседу. Если все бросают свои велосипеды около метро, то все и будут бросать, несмотря на машину, которая в разное время проезжает каждый день у метро и увозит попавшиеся ей велосипеды на мусорный остров. Если не забрать свой велосипед с мусорного острова в течение месяца, то он пойдет на дальнейшее строение острова.
В Японии запрещена порнография без квадратиков на самых интересных местах, но в каждом видео-прокате легко найти в уголке за ширмочкой кассеты с подписанной от руки обложкой и наклеенными любительскими фотографиями, без всяких квадратиков.
В Японии запрещены наркотики, но еще два года назад на Сибуе (а это в самом центре Токио) было легко купить наркоманские грибочки, с предупреждающей надписью «for biological appreciation only».
И если по случаю экзаменов или праздников институт закрыт и в него никого не пускают, то можно не удивляться, если вас позовет прийти на работу ваш профессор, предложив проползти через дырку в заборе, как сделал с утра и он сам.
Восток.
Ноябрь 2003
