Утром, перед тем, как прибыть в Ванино, мы около получаса ехали вдоль Татарского пролива. А над ним вставало солнце. Честно говоря, я никогда в жизни не видела таких удивительных рассветов. Пунцово-красные солнечные лучи падали на склоны сопок, делая только что проснувшиеся елки и березы марсианскими, озаряли ровную морскую гладь, а на горизонте неба и моря стояли на приколе рыболовецкие суда – черные точки…
Около семи часов утра мы достигли Ванина.
Весь народ, планировавший дальше отправиться на Сахалин, оказался ушлым и сразу наперегонки бросился на железнодорожный вокзал за билетами на паром в Холмск, которые там продавались. Пока до меня дошло, что мне тоже надо именно туда, в кассу выстроилась очередь мавзолейных размеров. Точнее, это была даже не очередь, а сгрудившаяся в кучу толпа, все что-то возмущенно кричали, толкались, нервно смеялись, а над толпой витал сочный и конкретный дух перегара. Несмотря на то, что в кассе сидела барышня, сама касса была закрыта, барышня бездействовала, а над окошком висело объявление, что билеты на паром будут продаваться только с девяти часов утра.
Ко мне одновременно подошли Вася и москвич с сыном. Оба, состроив удрученные мины, чуть ли не хором произнесли, что билеты сначала будут продавать по брони, и только потом всем остальным.
Я же осчастливилась. За три дня до отправления в путешествие, я, подводя к завершению его подготовительный этап, в переписке с новыми сахалинскими знакомыми попутно решала оставшиеся нерешенными мелкие вопросы. Между делом, у одного из них, Дмитрия, с которым потом собиралась ехать на джип-сафари по сахалинским дебрям, я невзначай поинтересовалась:
— А не может ли у меня быть проблем с выездом из Ванина в Холмск?
Могут, — уверенно «обрадовал» Дмитрий. – В Ванине, вероятно, застрянешь на несколько суток!
— Что же делать? — в ужасе вскричала я в следующем письме.
— Хочешь, забронирую тебе билет?
Конечно же, я хотела, а теперь мне предстояло только протиснуться в кассу и выяснить: есть ли бронь?
Я гордо прошествовала мимо расступившейся публики и обратилась с этим вопросом к барышне.
— Все в порядке, — ответила она, — у вас будет двухместная каюта на верхней палубе. После девяти приходите за билетом!
— А сейчас его нельзя выкупить? — спросила я.
— Нет. Нельзя! — отрезала барышня и продолжила бездействовать.
Я отправилась в зал ожидания, а Вася с москвичом вернулись в очередь. Ванинский зал ожидания представлял собой темное мрачноватое помещение с обшарпанными стенами, лепниной на потолке и облезлыми канделябрами. Не ремонтировали его еще, наверно, со времен советской действительности. Кресла напоминали те, что были в провинциальных вокзалах годах в 70-х, а в самом помещении, как и в очереди, стояло амбре перегара, правда, не такое сильное.
Через какое-то время ко мне примкнул Вася, сказав, что в очереди завели список, по которому потом будут продавать билеты, и он успел записаться в первых рядах. Мы немного посидели. В девять часов я пошла в кассу. Как такового, расписания паромов тут не было. Барышня мне сообщила, что мой отойдет в районе двух часов, и около двадцати минут выписывала билет. В результате у меня на руках оказалось:
1. билет основной;
2. билет на автобус, так сказать, на трансфер до парома;
3. талон на ручную кладь;
4. какие-то чеки в количестве аж трех штук.
Со всем этим ворохом я вернулась в зал ожидания и продемонстрировала Васе. Вася что-то печально буркнул и снова пошел в очередь, попросив меня посторожить его сумку.
Пока я сидела с вещами, за окном проходили поезда. Я просто умилялась ими. Все они шли в какую-то глухомань и являли собой, как правило, гибриды всего, чего было возможно. К одному локомотиву цепляли пассажирские, почтовые, товарные вагоны и даже открытые платформы. Получалось, что наш бичевоз был самым культурным поездом в здешних краях!
Часа через полтора вернулся Вася. На лице у него было написано отчаяние.
— Во-первых, в очереди уже три списка, и я почему-то – во втором, — сказал он, — а, во-вторых, повесили объявление, что на двухчасовой и на следующий паромы билетов нет. Говорят, что, может быть, будут на ночной. Но тоже не факт!
— Ну и дела! — только и сумела произнести я.
— Наверное, придется ехать обратно! – продолжал печально Вася. – Больше на Сахалин никак не попасть, а ждать у меня времени нет!
— А «зайцем» попробовать не хотите? – осенила меня гениальная идея (с Васей мы общались высоко на «вы»). – Точнее, даже не «зайцем». Главное, проникнуть на корабль, а если он отчалит, то на берег вас уже никто не вернет! Там и заплатите за билет!
Вася задумался.
— Вообще-то, у меня была такая мысль, — сказал он с надеждой. – Проблема только в том, как попасть в автобус до парома, и еще в билетершах при посадке на сам паром!
— В любом случае, вы ничего не теряете! – уверенно резюмировала я. – Надо попробовать! А проблемы с автобусами и билетершами будете решать по мере их поступления!
До отхода парома оставалось несколько часов, и теперь я попросила Васю посидеть с моим чемоданом, а сама отправилась гулять по Ванину. Ванино располагалось на склоне одной большой сопки, и оказалось совершенно заурядным поселком с белыми силикатными пятиэтажками.
Из достопримечательностей в нем были только «тот самый Ванинский порт» с портовыми кранами, раскинувшийся на несколько километров, да пара маяков, один из которых, видимо, для экзотики был водружен на крышу местной администрации. На обратном пути я обнаружила маленький рынок. Вот, на нем-то я отвела душу! Бабульки — жены и матери рыбаков — здесь торговали свежими икрой и крабами, только что сваренными в морской воде. Обретя двух полноценных камчатских крабов за 120 рублей, я, радостная и довольная, вернулась в порт.
Но о пароме не было ни слуху, ни духу. Мы прождали еще пару часиков, и только где-то в 14.30, наконец-то, прибыл наш автобус-трансфер. Им был «ПАЗик», и, разумеется, в него все желающие отчалить на Сахалин не поместились. Вася, правда, проник, а мы с москвичом остались ждать следующего. Москвичу повезло, каким-то чудесным образом он умудрился обзавестись бронью, и теперь вполне легально ехал по билету.
Второй «ПАЗик» опять брали штурмом. И, наконец-то, успешно в него загрузившись, мы тронулись в путь. До парома ехали минут десять по строительным территориям порта, пока не выбрались к причалу. Паром был большим, многопалубным, ледокольного типа кораблем и, скорее, был похож на сухогруз, нежели на пассажирский лайнер. Раньше такие паромы использовали для перевозки поездов с Приморья на Сахалин, но теперь, когда железная дорога из Холмска в Южно-Сахалинск почти загнулась, надобность в них практически отпала. Но не списывать же их на помойку!
Моя каюта оказалась весьма культурной, второй по респектабельности после «люкса». В ней были двухуровневая кровать, диван, стол, шкаф, несколько стульев и умывальник. Все весьма потрепанное, но еще вполне сносное для применения. Правда, на верхнюю палубу, где располагалась каюта, вела до жути крутая лестница, по которой мне предстояло тащить чемодан. С москвичом мы потерялись во время посадки на паром, Вася, вообще, исчез из поля зрения, поэтому, когда я одолевала эту лестницу, то уверенно думала, что она в моей жизни последняя.
В каюте уже сидел мой очередной попутчик по имени Сергей, лет 40 от роду и весьма странной наружности. Точнее, наружность у него была как раз вполне обычная для многих пассажиров нашего «лайнера», но к оным наружностям я все еще никак не могла привыкнуть. Почему-то практически все мужчины здесь предпочитали носить спортивные, блестящие во всех интересных местах костюмы фирмы «Адидас», белые носки и шлепанцы. Причем в данный наряд они облачались отнюдь не на борту, а прямо-таки в нем и садились на паром, визуально являя собой жуткую смесь зэков и гастарбайтеров. К счастью, только визуально!
Сергей выдал мне нож для разделки краба, но сам его потреблять отказался. Я же съела одного и тут же пришла в неописуемый восторг! Он был изумительным! В нем было столько сочного, нежнейшего и такого вкусного мяса, что я просто не могла оторваться! И все-таки второго я не осилила, уж очень они оказались крупными!
Отчалили мы часа в четыре. Качка была несильной, и я совершенно спокойно гуляла по судну. Надо сказать, что при посадке на паром нам выдали еще по одной бумаге – талону на питание. Так что, когда «час обеда подошел», я отправилась в корабельный буфет. Рестораном сие заведение с грязными обшарпанными столами и пластиковыми разнокалиберными стульями назвать было сложно. В качестве «питания» мне в нем выдали тарелку слипшегося риса с котлетой а-ля советская столовка, огурец, ложку кукурузы, по куску колбасы и сыра, пряник и пакетик омерзительного кофе «три в одном», который я тут же обменяла на чай.
В общем, после неудавшегося на всю катушку ужина я решила еще немного погулять по кораблю. Бродила я недолго. Из культурно-увеселительных заведений на пароме обнаружились видеосалон за 15 рублей и душ за 35, в кои заворачивать я не стала и в результате встретила Васю. Вася же вцепился в меня мертвой хваткой. Как выяснилось, билетершу на пароме он уговорил продать ему билет без места. Так назывались места в виде кресел на крытой палубе. В целом, Вася был доволен, но теперь абсолютно не знал, куда ему деть на ночь сумку.
— Может, возьмете ее к себе в каюту? — недвусмысленно спросил он меня, решив, видимо, навсегда назначить меня на должность матери Терезы.
Играть оную роль я, в общем-то, не собиралась, но Васю было жалко, поэтому я предложила ему пообщаться с Сергеем и, в случае его согласия, ночевать у нас в каюте на диване. Вася сильно возрадовался, прошествовал со мной в каюту, переговорил с Сергеем, быстренько его уломал, и вскоре уже, отведав с моего позволения краба, вовсю стал осваивать диван.
