Мост кулаков с кровопролитными битвами, главарь оборванцев, с которым почтительно встречается глава города, узники тюрьмы и бегство Казановы – удивительные истории знавала Венеция.

Все помнят Монтекки и Капулетти, чья вражда погубила Ромео и Джульетту. Но мало кто знает о Николетти и Костеллани – не семьи, но целые враждующие партии небогатых граждан Венеции: одна группировка с северо-западной части города, посещавшая сначала церковь святого Николая бродяг (да-да, именно такое название у церкви Сан-Никколо-деи-Медиколи), вторая получила свое имя тоже от посещаемой изначально церкви Сан Пьтро де Кастелло – бывшего кафедрального собора.

Соответственно, последние (костеллани) ощущали себя как граждане благородные, а вот первые (николлетти) были чернью, но очень влиятельной – чернью, с которой считались.

Встречаться приходилось в одной церкви – Сан-Тровазо. Церковь старейшая, первая постройка датируется 1028 годом. Такого святого, кстати, нет, просто в венецианском диалекте так зазвучали имена сразу двух других святых – Джервазио и Протазио. В церкви два фасада и два входа. А как иначе – без драки войти никак не получалось. Причем, соперники могли придти по случаю свадьбы между своими же представителями, но входили и выходили из разных дверей.

Выяснение отношений приходилось переносить на ближайший мост – понте Пуньи (мост кулаков). Собственно, мост и получил название от кулачных боев прилежных церковных прихожан. (За ним последовало выражение – ля герра де пуньи – кулачная война). На мосту были специальные каменные указатели для начала боя. Оканчивалась же битва, естественно, в канале...

Между прочим, в этой церкви хранится несколько шедевров знаменитого Тинторетто.

Николетти контролировали окраины города (не знали тогда слова «крышевали», а, может, другое слэнговое венецианское слово было). Чтобы они не беспредельничали в центре, с ними старались договориться. И у них все было «как у людей». Если Венецией правили дожи (дож – высшая выборная должность в городе), то и у николетти тоже выбирался свой дож. Дож оборванцев.

Каждый год дож оборванцев, окруженный свитой, отправлялся к Дворцу дожей, там его приветствовали дож Венеции и Сенат. Так и сосуществовали.

Мост Риальто был центром всей торговли. Был он изначально деревянным: 12000 деревянных бревен поддерживали мост в течение более чем 400 лет. После того, как он обрушился под тяжестью толпы, глазеющей на регату, его заменили на каменный. Кстати, контракт на строительство получил Антонио да Понте (и фамилия-то у него в переводе – «мост»), выиграв его у Микеланджело!

И еще столетие назад на мосту висела табличка, запрещающая плеваться в купающихся. Почему в тех нужно было плеваться – сказать трудно, зато известно, что среди них можно было встретить лорда Байрона – большого любителя плавания. Сейчас странно представить себе, что в Гранд Канале можно было беззаботно плескаться среди гондол…

Мост вздохов обязан своему названию тоже лорду Байрону. Соединял он старую тюрьму с очень страшными комнатами инквизиции (дознания и пыток) во Дворце дожей. Построен он был племянником да Понте в 1600 году. Но ведь именно из этой тюрьмы сбежал Казанова. Как-то умудрился по этому мосту и дальше «огородами», минуя дворец.

Байрон считал, что вздохи пленников пронизывают это место. Осужденные последний раз видели Венецию перед заключением и, конечно, вздыхали. Если только вздыхали.

А неподалеку – Соломенный мост (по одной из версий, баржи привозили солому для тюремных нужд).

Зато современная легенда куда радостнее. Достаточно влюбленным поцеловаться в гондоле под этим мостом – и они обеспечивают себе вечную любовь…

Кстати, этому мосту посвящены глава из книги М. Твена, романы Р. Руссо (2007 года) и Доктороу, многочисленные песни (Азнавур и другие), фильм и театральные постановки.

А ведь в Венеции около 400 мостов. Есть даже мост Дьявола, есть Адский мост. Помнят они немало, надо полагать...