Любовь и голуби
До Венеции добирались по воде, ведь, как известно она расположена на 120 островах.
Город, в котором я живу, называют "Северной Венецией" и, наверное, каждый петербуржец хоть раз в жизни мечтает увидеть подлинник. Для меня Венеция непременно ассоциировалась с романтикой, гондолами и серенадами под окном, сказочными принцессами и роковым любовником Казановой, прославившимся на века, с рассказом Т. Манна "Смерть в Венеции" о любви престарелого писателя к мальчику, потрясшим меня в юности, с июльской жарой и передачами Д.Крылова.
Закрывая глаза и вспоминая Венецию, я вижу ее с воды и с высоты колокольни, расположенной на площади Сан Марко.
Я вижу дома с ушедшими наполовину под воду первыми нежилыми этажами и черепичные крыши с садиками наверху. Вот бы побывать на экскурсии по крышам Венеции! На одной из них бронзовые человечки каждый час бьют молотками по колоколу, пугая присевших на них ленивых голубей. Голуби повсюду, они доверчиво клюют корм из рук туристов, бесцеремонно вспархивают им на плечи и головы, по-хозяйски пьют воду из фонтанчиков, не обращая внимания на людей. Этих птиц здесь любят, они одни из непременных атрибутов города. Ничуть не меньшие, чем гондолы и управляющие ими гондольеры в полосатых майках, напоминающих форму наших матросов. Вода в каналах пахнет гниющими водорослями. Я хотела намочить ноги от жары, но меня предупредили, что лучше этого не делать. Для питья воду можно набирать в городских фонтанчиках с кранами. Такие фонтаны были в каждом итальянском городе, которые мы впоследствии посещали. Поэтому смерть от жажды исключена, но тепловой удар в июле все же можно получить. Неудивительно, что одной из основных ценностей венецианского лета является тень. Некоторые улицы настолько узки, что расстояние от дома до дома измеряется сантиметрами и в окна совсем не попадает свет. От солнечных лучей, пыли и шума защищают ставни. Жилые этажи домов в Венеции распознаются по наличию цветущих ароматных петуний на подоконнике или вывешенному на веревке белью, сохнущему над головами прохожих. Ставни почти всегда закрыты и непонятно, как живут, спрятавшиеся за ними люди. Не смотря на толпы туристов, город навевает сон, особенно после вкуснейшего обеда: лозаньи, огромного плова с моллюсками, овощного супа с сыром и бутылочки прохладного вина. За мостом «Риальто» мы оказываемся на небольшом фруктовом рынке, где покупаем ароматную дыню.Венеция интересна деталями.
Я обращаю внимание на двери домов. Все они разные, металлические ручки выполнены в виде животных или сказочных персонажей. На одной из дверей вижу герб со львом. Неожиданно она открывается, и из нее выходят музыканты. Они приветствуют нас, а мой взор останавливается на парочке бомжей, расположившейся прямо на мостовой посреди клочьев бумажек, перекусывающей остатками еды из пакета. Вдохновившись примером аборигенов, мы усаживаемся на набережной в тени колонн какого-то здания и, разглядывая проплывающих мимо туристов, съедаем только что приобретенную дыню. Кожица плода зеленая, а сочная мякоть ярко оранжевого цвета, напоминает гибрид азиатской дыни и какого-то тропического фрукта, приторно сладкая на вкус.На улицах города встречаем пестро одетых невозмутимых мамочек с детьми. И создается впечатление, что ребенок для них царь и бог, ему позволительно все. Исполняются любые желания капризуль. Наверное, поэтому итальянские мальчики, окруженные любовью и заботой семьи, так поздно взрослеют и предпочитают лет до 40 жить с мамой, уж она то знает, как угодить любимому чаду.
Любовь. Кажется, этот город создан для любви. Узнаю дом Казановы, а затем мы оказываемся на одном из самых красивых мостов. А вот и Казанова, собственной персоной, застыл посреди площади, прикрыв лицо маской. Под маской скрывается улыбка.
«Маска, я тебя знаю», - подхожу поближе к нему.
Фигура оживает и слегка кланяется мне, предлагая сфотографироваться за 1 евро.
Я смущенно оглядываюсь по сторонам. И встречаюсь с замершими взглядами других пестрых персонажей, изображающих памятники.
Странное ощущение от города усиливается полным отсутствием машин, которые обычно заглушают звуки. Мелодия Венеции слышна в плеске воды
, в легком взмахе крыла голубя, в стуке каблучков по мостовой прекрасной незнакомки, в поцелуях и вздохах, в шипении масла на сковороде повара, в песне Санта Лючия, исполняемой гондольером, в гуле людских голосов на площади Сан-Марко. И даже лошадь, выдуваемая мастером из раскаленного муранского стекла, звучит.Бом-бом. Звонит колокол. Острова удаляются вдаль. Девчонки напоследок фотографируются с капитаном корабля. Коренастым волосатым женолюбом и жизнелюбом. И что они в нем нашли? Типичный армянин. А я напеваю грустную битловскую «Естудей».
Продолжение в части 2:http://tourbina.ru/authors/veruncia/travels/view/119612/memo/42220/