Давно мне хотелось посмотреть на карнавал. Что это за действо такое? Что заставляет людей прятать свою личность под чужим лицом? Тебя вроде нет, но кто же тогда в центре внимания, кто с удовольствием позирует тысячам зрителей, кого тиражируют сотни камер и объективов?

Ощущение от масок двойственное: с одной стороны, это нечто особенное, странное и завораживающее, с другой, пугающее. По классике жанра — ни кусочка тела на обозрение, кроме глаз, говорить маскам тоже нельзя (должны изъясняться жестами). Но даже те, кто говорит, издают глухие, искаженные звуки, маска меняет и голос.

У коренного венецианца свой взгляд на маску.
«По Венеции ты ходишь с таким лицом, каково оно в самом деле: общественным местом. В этом городе нет частной жизни. Здесь все постоянно встречаются, люди то и дело здороваются, продолжают говорить на удалении метров в двадцать, повышая голос в толпе прохожих. Расстояние между противоположными окнами на одной и той же калле один метр. Очень трудно делать что-то тайком, вести двойную жизнь, скрывать собственные знакомства, интрижки, измены.

По-видимому (эту видимость маска и создает), венецианская страсть к маске возникла из этой самой необходимости в инкогнито, в защите своего личностного начала. Ибо в этом городе общественная жизнь заставляет тебя показывать свой характер на самой поверхности лица, отображая на лице свои душевные порывы. Ты тоже становишься своеобразным персонажем, отчасти карикатурным, стилизацией самого себя...маски ...сами как загустевшие, уплотнившиеся, намозленные лица... Что происходит с душой, когда ее приковывают к коже и ссылают на поверхность лица, когда ее заставляют самовыражаться в любую минуту? Комедия дель арте и масочные комедии Гольдони — это не фарс, это трагедия поверхности.» Скарпа