В январе 2004 года я побывал в Африке. По возвращении домой пришлось, много раз, делится впечатлениями. Как это часто бывает, рассказы становились все скупее и скупее на подробности, пока я вдруг не понял, что если их не зафиксировать на бумаге многие нюансы забудутся. Здесь описано то, что оставило самые яркие впечатления, пусть иногда и противоречивые. Итак:
г.Килиманджаро
Мы сидим возле ручья, берущего начало где-то высоко на леднике Килиманджаро, перекусываем, ненавязчиво разглядываем друг друга. Мы - это я и один из портеров, сопровождающих нашу группу в восхождении на высшую точку Африки. К сожалению, мы не понимаем друг друга. Видимо, он еще достаточно молод, или только-только начал сопровождать группы на восхождения. Когда-нибудь потом он сможет стать гидом, поднаторев в английском или в каком-нибудь другом языке, а пока он лишь носильщик. Чувствуется, что я ему интересен, и он не прочь поговорить "за жизнь", но языка нет, и мы лишь переглядываемся или жестами пытаемся что-то объяснить друг другу. Он показывает рукой в сторону перевала, с которого мы только что спустились, ведет рукой от перевала вверх по гребню в направлении вершины. Да, я видел там тропу, она уходила вверх к лавовой башне. Я знаю, что там находится один из штурмовых лагерей, откуда выходят на вершину, но мы-то идем другой тропой. На всякий случай вслух произношу пароль: "Барранко" (так называется очередной лагерь, где нам предстоит ночлег), и машу вниз, куда ведет та тропа, на которой мы сидим. Он согласно кивает головой. Мы уже полтора часа идем вдвоем, никого нет ни впереди нас, ни позади, и я не уверен, что иду куда надо. Я даже не уверен, что это наш портер. Вроде я его видел, но ведь они первое время все как близнецы. Единственное, что пока отличает "наших" от "не наших", - оранжевые пластиковые баулы, в которых они переносят грузы прямо на головах. Вроде у моего собеседника баул оранжевый. На всякий случай называю имя главного гида. В яблочко. Значит, мы на верном пути. Куда же тогда все подевались? Мы сидим уже довольно долго, пора бы уж кому-нибудь нас догнать.
Наконец на перевале появляется цепочка оранжевых точек и начинает спуск по нашей тропе. Мы дожидаемся носильщиков, которые, подойдя к нам, также останавливаются на кратковременный отдых. Среди них оказывается портер, несущий рюкзак некоей канадки. Он объясняет мне, что я должен был на перевале уйти вверх к Лавовой башне и уже оттуда выйти к лагерю Барранко. А та тропа, по которой мы сейчас идем, - техническая, она используется портерами, чтобы сократить путь. После этого портеры дружно поднимаются и уходят вниз. Я же доедаю апельсин, кусочки ананаса, мой попутчик - курицу, оставшуюся с завтрака, и хлеб, потом запивает еду водой из ручья, делая это так, будто показывая, - ничего страшного, все под контролем, присоединяйся. Все же я пью сок и вижу, как он ухмыляется про себя. Ему, наверно, кажется странным и глупым таскать на Гору килограммы бутилированной воды, и я это понимаю, но инструкции есть инструкции. Мне начинает казаться, что я выгляжу в его глазах как те американцы у Задорнова с их комплексами. Ну и ладно, многое в этом мире странно. Странно вообще, что мы двое встретились. Он-то здесь живет, а что нас сюда занесло?
Каких-то два дня тому назад мы и представления не имели друг о друге, а теперь - один коллектив, в котором одни таскают грузы, обслуживают, создают уют, решают всякие возникающие проблемы, а другие только и делают, что эти самые проблемы создают. Всего нас 45 человек, из которых россиян 12, а гидов, поваров, портеров - 33. Мы - как самая настоящая гималайская экспедиция, только там необходимость привлечения такого количества портеров обусловлена длительностью экспедиций и многотонностью грузов, а у нас причины экономические - мы обеспечиваем занятость местным и возможность заработать; и неплохо заработать, судя по тому, сколько народу толкается на тропе. Выходит, я один своим приездом дал работу трем местным ребятам, и один из них - вот он, передо мной. Украдкой поглядывает, не оставлю ли я после себя апельсиновую кожуру и еще какой мусор? Нет, конечно, я несу легкий рюкзачок, в котором одежда на случай дождя, перекус и 0,33 л спирта, так что весь мусор легко донести до следующего бивака и выбросить там в специальный пластиковый мешок, который несут портеры. Надо сказать, что чистота на маршруте поддерживается: покидая бивак, портеры "вылизывают" его, т.к. несут ответственность за порядок. Места для биваков стационарные, оборудованы туалетами и какими-то будками, где продают пиво, сигареты и регистрируют участников.
Мачаме гейт. Начало маршрута. Высота 1800 м
Наш путь на гору называется Мачаме, или - как уважительно называют его в путеводителе – "виски роут". Он считается непростым, даже трудным, и основная масса желающих подняться на Гору выбирает путь легче – "кока-кола роут" (или маршрут Марангу). Мне же наша тропа запомнилась больше как "коньяк роут", поскольку виски с собой никто не брал, а коньяком в Duty free затарились все (не считая спирта, припасенного еще дома). Надо сказать, что употребление алкоголя являлось суровой необходимостью и положительно сказывалось на психологическом климате в коллективе. На то было несколько причин. Во-первых, это занятие помогало как-то скоротать свободное личное время на биваке, которого было как-то уж слишком много. Палатки устанавливались без нашего участия, еда тоже готовилась сама, словом, заняться было практически нечем.
Арчовник. Второй день пути. Традиционный послеобеденный туман
Во-вторых, это умеряло прыть на следующий день, заставляло чаще останавливаться, задумчиво оглядывать окрестности, запоминать подробности, удлинять ходовой день. В-третьих, позволяло портерам поспевать за нами, что, в общем-то, было хорошо для всех. На очередной бивак получалось приходить практически одновременно, а ведь в первый день нас выпустили вперед, дав фору в несколько часов, полагая подойти к финишу вместе. Это спровоцировало конфликт между портерами и гидами. Последних, как нам потом объяснили, обвинили в неумении задать клиентам нужный темп. Что тут скажешь, наша физическая форма была приятной неожиданностью и для нас самих, переболевших накануне отъезда гриппом с высокой температурой. Некоторые шли с температурой уже на маршруте, потели, отплевывались, оживали на глазах. Опять же "лечились" на биваках, благо времени хватало.
По плато Шира к вершине. Третий день пути
Тропа на всем протяжении маршрута не опускалась ниже 4000 м и была проложена так, чтобы была возможность получить необходимую акклиматизацию за счет ежедневных переходов через перевалы из одной долины в другую и оценить разнообразный растительный мир.
Арчовник. Второй день пути. Традиционный послеобеденный туман
Таким образом, мы совершили траверс южных склонов Килиманджаро с запада на восток от разрушенного кратера вулкана Шира до кратера Мавензи, ознакомившись по пути и с лавовыми полями, и полями вулканических бомб, посетили ущелья с рощами сенеций и чего-то, похожего на среднеазиатскую арчу.
Вулканические бомбы
Нам казалось, что лагеря на маршруте частят, но, глядя, как только к вечеру подтягиваются остальные группы, начинали понимать, что дело все-таки в нас, в нашем отношении к делу. Поскольку такое приключение бывает раз в жизни, и завершить его хотелось достойно, то, какая - никакая, а подготовка была, да и прежний опыт никуда не денешь. К тому же надо признать откровенно, что в соискатели записываются все кому не лень - от инвалидов до домохозяек, и вот на их-то фоне мы и были орлы.
Поздний приход в промежуточные лагеря начисто убивал охоту общаться с нами у параллельно поднимающихся групп. Как-то не складывалось. В наших горах люди силы на это оставляют. Наши портеры сами на контакт не шли: соблюдали дистанцию или просто понимали, что шансов понять друг друга нет. Они просто укутывались в какое-то тряпье, рассаживались по периметру вокруг лагеря и разглядывали нас. Было видно, что им холодно, но любопытство было сильнее. Под этими взглядами мы умывались, ходили в столовую, туалет, причем не было никакой возможности сходить мимо. Потом они все-таки разбредались по палаткам, иногда пели. Лагеря быстро затихали, и только мы при свете керосиновой лампы "расписывали пулю", делились историями из жизни, травили анекдоты, безуспешно пытались найти на суперзвездном небе то самое единственное созвездие Южного Креста, поскольку все-таки находились в Южном полушарии. Каждый находил свое созвездие, звезд было много и крестов тоже получалось много. Как говорится, каждый выбирал свой крест сам. В нашей группе были знатоки, умевшие читать небо. Я сам у себя дома легко находил Полярную звезду, тем более, что на нашем ночном городском небе этих звезд-то штук десять от силы, а пара – тройка из них вообще планеты. Здесь же разобраться, как-то упорядочить их не было никакой возможности. Какой-то сплошной Млечный путь с вкраплениями огромных сияющих теннисных шаров. Только при очень большом желании и подогретом воображении можно было найти "Буссоль", не говоря уж о "Волосах Вероники", спорить об этом.
Роща сенеций на пути к лагерю Барранко. Высота 4000 м
Утром, к счастью, эта полемика прекращалась, народ подтягивался к столовой, терпеливо дожидался, когда будет подана теплая вода для умывания, завтрак из омлета, фруктов. На сборы уходило от силы полчаса, остальные два часа сидели и ждали, когда нам разрешат выйти в путь. Уже наученные, гиды нас одних не отпускали. Мы и не возражали, т.к. все равно каждый шел своим темпом и на четвертый день похода определился с ним. Зная со слов гидов, что предстоит пятичасовой переход, мысленно корректировали его до трех и, как правило, укладывались в скорректированное время. По плану на акклиматизацию было отведено пять дней, а на шестой - восхождение. Однако, подойдя, как обычно, еще до обеда к месту предпоследнего ночлега и найдя его унылым, приняли решение выдвигаться в штурмовой лагерь. Все же хоть какое-то дело. И тут случилась самая настоящая забастовка. Не в состоянии ничего понять, мы молча наблюдали за эмоциональными выступлениями портеров и возражавших им гидов. Что это было, мы так и не узнали, хотя, конечно же, было любопытно. В итоге все угомонились, мы собрались и ушли наверх. Только вечером кое-кто из наших носильщиков так и не подошел. Можно только предполагать, что же им не понравилось: то ли было физически тяжело, то ли очень холодно, (а по вечерам и ночам и в самом деле жарко не было), может, появились опасения, что сэкономленный нами день не будет оплачен, но ряды наших помощников поредели. Те же, кто все-таки подошли в лагерь Баррафу, вели себя, как ни в чем не бывало: так же сидели и смотрели в упор, чем мы занимаемся.
Пик Ухуру. 5895 м
Восхождение было назначено на час ночи, к двенадцати мы повылезали из палаток и увидели, что все проспали. Уже несколько цепочек фонарей светлячками подсвечивали склон горы. Пока мы перекусывали, все они скрылись из виду. В час ночи, как и планировали, выступили и мы. Шли в темноте, освещая тропу фонарями. Когда вышли на снег, стало достаточно и лунного света. Шли - не торопились, но потихоньку достали всех, кто вышел раньше. Спустя полчаса после выхода стало жарко - разделись, где-то на середине подъема стало холодно, но терпимо, потом неуютно в желудке, далее в голове что-то стало происходить веселое. Легкие же вообще перестали справляться с обязанностями, сам процесс дыхания стал болезненным. Морозный воздух буквально разрывал легкие. За пятьдесят метров до выхода на гребень кратера пришло желание поделиться ощущениями, поискать смысл во всем происходящем. И тут Захарий (наш главный гид) с удивлением вымолвил, что вы, мол, гоните как сайгаки и еще чего-то хотите. Надо немного "поле-поле" (помедленней) и через час все там будем. У него никаких сомнений просто нет. И в самом деле, отдышались и выбрались на край вулкана. Оказалось, что последние метры были самыми крутыми, а мы и не заметили. В темноте, когда все в полутонах, рельеф скрадывается. Здесь снова оделись потеплей, и еще через час уже без особого набора высоты и напряга вышли по гребню на вершину.
Кратер. На дальнем плане - пик Мавензи. Снежная седловина перед ним - место выхода с маршрута Мачаме на гребень кратера. Жандарм левее по гребню -- Стелла пойнт, еще левее - Гиллман пойнт
Любопытное зрелище все-таки этот кратер. Ледники тюбетейками лежат на макушке, стены ледников отвесные, как в Арктике, ну прямо Гренландия. Гребень кратера подсвечен фотовспышками, огоньками фонарей. В центре кратера – "глаз". Отсюда всё и изрыгалось когда-то. Людей под руки ведут к стелле, кое-кто сам идет, вслух шаги считает. На наши приветствия не отвлекается, дыхание держит. Ну и ладно. Нам и самим не до болтовни. Мы свое дело сделали, пора, наконец, и в настоящую Африку, такую знакомую по картинкам. Вниз бежим, как будто и не умирали здесь недавно. Все-таки, какая метаморфоза! Пару сотен метров до вершины пологий участок без снега, практически горизонтальный, все навстречу плетутся, а мы летим. Добежали до седловины на гребне, где расходятся маршруты Марангу и Мачаме, а здесь тусовка, праздник, взаимные поздравления. Никому нет дела, что есть точка на гребне повыше, им и здесь хорошо. У каждого, опять же, своя вершина.
Прощальная песня гидов
После изнурительного бега вниз (ходить вообще не получалось, ноги не слушались) вернулись-таки в штурмовой лагерь, а там засада - нас ждет повар и несколько портеров, остальные ушли вниз в лагерь Мвека, аж на 3000 м, и ждут нас там. Обижаться не было смысла и сил. Чуток поспали и тоже ушли вниз. Только здесь и только на следующее утро пришло понимание: все, нет больше мечты. Где теперь найдешь такую же чистую и светлую, способную наполнить смыслом нашу жизнь? Единственное, что грело, так это перспектива спуститься, наконец, туда, где жарко, затолкать все эти пуховки, штормовки, свитера поглубже в рюкзаки и насладиться палящим экваториальным солнцем. Тут очень кстати оказался сэкономленный в походе день, который решено было провести на сафари.
Парк, куда мы ездили на сафари, находился у пика Меру и назывался Аруша. Лил тропический ливень, что очень радовало водителя джипа, поскольку, с его слов, стоял сухой сезон. Окна джипа запотели изнутри, мы рассекали струи дождя, и было полное ощущение того, что находишься в подводной лодке. Несмотря на это, паники не было. Мы знали, что Африка - это поля с бесчисленными стадами всяких копытных и хищников, которым все равно никуда не деться. Собьются в кучу, опустят головы и будут пережидать дождь. Пока ехали, дождь кончился. Подняли потолок машины, выглянули на улицу, смотрим, а сафари уже началось. Едем по грунтовой дороге, по краям - заросли непроходимого кустарника. Никаких саванн, один сплошной буш. Общее впечатление от встречи с животным миром отлично передает фильм "Эйс Вентура-2", особенно тот эпизод, когда Джим Керри голым вываливается из чучела носорога на глазах у туристов. Сказать по правде, не побывав на сафари, я не мог по достоинству оценить восторг тех людей, я их попросту не понимал - не понимал, в чем прикол. Прикол же в том, что многочасовое созерцание всех этих колючек, кустарников, пустых звериных троп, многочасовая тряска на джипе впустую, многочасовое напряжение от боязни что-нибудь упустить, - могут оказаться единственными впечатлениями от сафари. И вот когда на смену радостному возбуждению от предвкушения встречи уже пришло сначала недоумение, потом уныние, затем безразличие, вдруг удается увидеть больного павиана, - вот тогда и появляется то ощущение дикого восторга, так здорово переданное в фильме. Мы видели это! Повышенный уровень адреналина, вызванный гнусным ощущением обманутых надежд, сменяется колоссальным выбросом в кровь серотонина. Эта адская смесь и дает те необыкновенные ощущения. Рецепторы забиваются насмерть и никакие стада жирафов, зебр, буйволов, бородавочников, фламинго и т.д. впоследствии уже не способны вызвать какие-либо эмоции и созерцаются совершенно равнодушно. Конечно, у нас все было не так плохо, ведь мы не умеем долго унывать, когда с нами наш друг "Мартель". Если нет одного удовольствия, на смену приходит другое.
В этом же парке мы посетили отель, в котором жил, снимаясь в фильме "Хатари", Джон Уэйн. Здесь же нам было предложено за дополнительную плату сходить поглядеть на бегемота. Уже имея опыт сафари, мы дали согласие с условием: сначала удовольствие, потом деньги. Осторожность не была излишней: пока нас вели к озеру, бегемот сдох, о чем мы догадались еще на дальних подходах.
В целом же сафари удалось. Остались фото, на которых широко представлена флора парка. На некоторых нет-нет, да и мелькнет чей-то бок или зад. Что поделать, животные позировать еще не научились. И если есть желание все-таки посмотреть на них поближе, уж лучше сходить в зоопарк.
Остров Занзибар
Занзибар, где мы приходили в себя после спортивной части поездки, также преподнес несколько сюрпризов. То, что это - "настоящий баунти" и так понятно. Сплошная экзотика. Все, что говорилось и писалось о коралловых островах, о восходах-закатах, о ласковом ночном бризе, о шелесте пальм в ночи, о теплом, прозрачном, богатом на фауну Индийском океане, - чистая правда. О молоке кокосовых орехов, о разнообразных фруктах - тоже правда. Правда и то, что до океана еще нужно суметь добраться, даже если отель стоит на его берегу. Собственно океан находится за рифом, о который бьется круглые сутки и до которого пешком не дойти ни в прилив, ни в отлив. В отлив, когда мелко, не пройти из-за полчищ морских ежей. В прилив - плыть далеко. Кокосы тоже в руки не падают. Чтобы их достать, нужна сноровка. Даже нам, изнуренным сабантуями, эта задача показалась непростой. Ладно, парень из обслуги выручил: слазил, скинул, разделал, угостил. Спасибо ему, конечно, но оказалось, что кокосовое молоко не Мартель, много не выпьешь.
Разделка кокосового ореха. Мы в предвкушении неземного наслаждения
Ну что еще хорошего сказать о Занзибаре? Плавали на рыбалку в океан. Занятие очень увлекательное. Первые полчаса. Остальные пять часов наслаждались новыми ощущениями – приступами морской болезни. Самое прикольное, что болеешь, только находясь в лодке. Стоит сигануть за борт - становишься человеком. И вроде волны те же, а жизнь другая. Только выберешься на борт - и снова привет. Еще помогает громкое пение, правда, это выяснилось уже в конце этой, с позволения сказать, рыбалки, да и то случайно, поскольку тех, кого мы еще недавно называли друзьями, наши новые ощущения как-то даже веселили. И тут мы запели. Пели ужасно, но с душой и невыносимой тоской. За это нас отвезли-таки на берег желанный. Но что интересно, пока мы пели, не было приступов морской болезни совершенно.
Отлив
На следующее утро мы были очень умерены в еде на завтраке, потому как собрались на дельфин-тур, купленный сразу по прибытию на остров. Этого события ждали. И те, кто снова хотел бесплатного развлечения, и мы - без пяти минут морские волки, знавшие о коварстве океана не понаслышке. Скажу сразу - все обошлось. Дельфины водились на другом, западном берегу острова, где не было волн. Совсем другое дело. И на дельфинов посмотрели, и на летучих рыб, что словно полупрозрачные стрекозы парили над водой, и у рифов нанырялись. Жаль, что времени на Стоунтаун совсем не было, так, из автобуса поглядели на узкие улочки, каменные стены крепости, бывший невольничий рынок, купили сувениров и - в аэропорт.
Конечно, за те десять дней, что мы были в Танзании, трудно было увидеть и узнать все. Может быть, мы толком ничего и не разглядели. Но того, что увидели, пережили, уверен, ватит еще очень надолго. А главная мысль, не покидавшая меня всю поездку и не посещавшая меня прежде: боже мой, неужели это все наяву?!
