События земной жизни, судьба архимандрита Фотия и Анны Орловой-Чесменской, заставляют осознать, что цель далеко не всегда оправдывает средства, ведущие к её достижению, тем более, что русская пословица учит — «Любое дело — красит разумная мера».
Фотий смог пробиться «из грязи в князи», стать известным человеком, но своим фанатизмом, жестокими обличениями и предсказанием кары больше пугал и злил людей, чем направлял на путь добра, не знал меры для использования на плодоносные позитивные дела средств людей, веривших ему.
Архимандрит Фотий, в миру — Пётр Никич Спасский (1800-1838), был сыном бедного сельского дьяка в Новгородском уезде, получил образование в новгородской и затем в петербургской семинарии, потом поступил в Петербургскую Духовную семинарию, но из-за болезни не закончил полный курс и был назначен учителем Александро-Невского училища.
В 25 лет он стал монахом, в 28 лет был рукоположен в иеромонахи (монах-священник) и был назначен законоучителем 2-го Кадетского корпуса. С воспитанниками он был очень строг и сам выделялся чрезвычайным аскетизмом, редчайшей простотой своего быта и суровой воздержанностью от любых жизненных радостей – питался хлебом и чаем, спал на жёсткой кушетке.
С большой силой в своих проповедях обличал людские слабости и пороки, в том числе сильных мира сего, забывших христианские заповеди. Он выступал и против мистиков, которые были очень модны в светских салонах того времени, и против масонов, в чьё общество входили самые высокие чины империи, и которым удалось добиться его удаления из Петербурга.
Его назначили игуменом захудалого новгородского Деревяницкого Воскресенского монастыря, а затем, учитывая его успехи в благоустройстве этого монастыря, возвели в сан архимандрита (старший монах) и перевели в Сковородский Михайловский монастырь, благосостояние которого он тоже смог существенно улучшить.
Успехи эти были достигнуты не только благодаря деятельной натуре Фотия, а главным образом благодаря средствам одной из самых богатейших в России невест – графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской, которая была старше его на 15 лет и упросила его быть её духовником.
Фотий фактически полностью подчинил её себе, она по его совету стала выделять огромные средства на нужды его монастырей. Сила религиозной убеждённости и организаторская хватка монаха были замечены церковным и светским начальствами. Он получил доступ во Дворец, приобрёл поддержку императора Александра I и был назначен настоятелем первоклассного, но тогда небогатого Юрьева монастыря.
К этому времени графиня Анна Орлова-Чесменская предоставила в распоряжение Фотия всё своё колоссальное состояние. На эти деньги Фотий развернул в Юрьевом монастыре большие строительные, ремонтные и благоустроительные работы, наняв лучшие артели и мастеров.
Храмы были роскошно украшены, в их ризницах появилось очень много серебра, золота, бриллиантов, изумрудов и жемчуга, драгоценных в художественном отношении вещей.
Храмы приобрели древние и богато украшенные иконы, очень дорогую церковную утварь.
В монастыре построили новые и отремонтировали имевшиеся храмы, возвели новую больницу и гостиницы для паломников.
Свято-Юрьев мужской монастырь. Часть 1. Из истории обители
Слава Юрьева монастыря быстро распространилась среди народа. В обитель, к отцу Фотию устремились многочисленные паломники и больные. Страдавших одержимостью отчитывал и изгонял бесов сам Фотий. Похоже, что он сам уверовал в свою, огромной силы, духовную мощь и потерял обычную житейскую бдительность. Фотий оказался втянут недругами в светские дрязги и стал орудием в борьбе двух противоборствующих светских группировок.
Влиятельные царедворцы А.А. Аракчеев, А.С. Шишков и митрополит Серафим сводили счёты с не менее влиятельным князем А.Н. Голицыным.
Все они были хитрее, умнее, изворотливее Фотия, и использовали его не как ярого религиозного фанатика, а как лицемера и приспешника своих покровителей.
После смерти Александра I, архимандрит Фотий лишился своего венценосного покровителя, его стали почитать гораздо меньше, а его крайний фанатизм и аскетизм давно раздражали многих.
Смогли обманывать Фотия и некоторые монахи его монастыря, а также его духовные дети.
Среди прихожан возникли первые нелицеприятные слухи, а затем и в обществе стали говорить о разврате в стенах обители, в том числе якобы о физической близости Фотия и графини.
Особо скандальную известность приобрели отношения Фотия с молодой, раскаявшейся в грехах, бывшей танцовщицей кордебалета Фотиной, которую он якобы избавил от бесов, а затем стал её
духовным отцом — опекал и безмерно ей верил, а она сошлась с молодым келейником и они оба ловко обманывали Фотия.
Фотина вызвала злость и ревность у графини Орловой, которой с большим трудом, но всё же, удалось уговорить Фотия и вытеснить сомнительную особу из обители. Фотину отправили в Фёдоровский Переславский монастырь.
Графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская (1785-1848), единственная дочь знаменитого героя екатерининской эпохи Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского и Евдокии Лопухиной, осталась без матери в два года.
Её безумно любил отец, который в воспитание дочери вложил всё лучшее — она говорила на четырёх языках, изумительно танцевала, вызывала восхищение самой учёной дамы тех лет в России княгини Е.Р. Дашковой, кроме того, отлично владела саблей, метко стреляла и была великолепной наездницей. С детства она отличалась большой набожностью, несмотря на полное равнодушие своего отца к вере.
От людей она слышала, что её любимый отец и его братья были главными организаторами дворцового переворота 1762 года в пользу Екатерины II и убили её супруга императора Петра III. В своей жизни её отец много раз обманывал и убивал людей, пьянствовал, гнусно поступил с княжной Таракановой, обесчестил немало женщин, имел внебрачных детей, но были у него и добрые дела, однако греховных было несравненно больше.
Анна стремилась молитвами и праведной жизнью вымолить у Господа прощение грехов отцу и дарование ему вечной жизни на небе. Когда А.Г. Орлов умер в страшных мучениях, ей было 22 года, она лишилась чувств и 14 часов была без сознания. Анна стала богатейшей наследницей и невестой в России. Было много желавших жениться на ней, но она всем отказала, опасаясь, что её богатство, а не она сама притягивает женихов.
О корыстолюбии женихов усиленно говорил её домашний советник и управляющий делами, незаконный сын её отца, не желавший появления в доме хозяина-мужчины.
Думала она и о монастыре, где непорочной жизнью можно вымолить прощение дорогому отцу и всему их роду.
В личной жизни Анна Орлова была очень несчастлива. В 18 лет она стала выезжать в свет. Претендентов на её руку появилось много, были среди них: П. Зубов, Н. Шереметев, Б. Голицын, но лишь один человек ей приглянулся – граф Николай Каменский, красавец, известный своей храбростью и смелостью в сражениях. Он был влюблён в Елизавету, дочь его ключницы, немки-протестантки, которую выдали замуж за другого человека. В родах она умерла, и он был убит и безутешен в этом горе.
Родители Каменского познакомили сына с Орловой. Она тронула его своим добрым сердцем и умом, а она прониклась доверием и симпатией, но когда он посватался к ней — отказала, боялась, что не сможет пробудить в его душе снова сильные чувства.
Потом, она жалела об этом всю жизнь, вскоре он умер в 35 лет при странных обстоятельствах.
В этом она увидела свою вину и главное, к ужасу, чрезмерную гордыню – смертный грех.
Графиня жила при Дворе, была камер-фрейлиной и вот, жизнь свела её с Фотием, который стал её духовным отцом. Он вселил в её душу убеждение, что в покорности, замаливании грехов, постах, пожертвованиях и есть — Спасение. Фотий нагнетал страх и отчаяние за грехи её отца и его братьев, под его влиянием она резко изменила свой образ жизни.
Анна была по-своему увлечена Фотием, полностью подчинялась его воли, делала всё, что он требовал. Она знала о его сильном настрое против тайных обществ, еретиков, масонов, мистиков. Иногда она появлялась в свете, но тяготилась этим, тем более что ей задавали всякие нелепые вопросы. Ходили слухи, что она и Фотий любовники, за спиной над ней посмеивались, говорили о ловком монахе, обманувшем её и о тающем благодаря ему богатстве. Она же считала, что щедрые пожертвования в монастырь и тем более создание и возрождение обители её святой долг, что этим она умаляет жуткие грехи отца и его братьев, иначе зачем ей такие несметные богатства…
Анна купила поблизости от Юрьева монастыря небольшую усадьбу Витославлицы и построила для себя дом на том месте, где по преданию, некогда стоял древний монастырь святого Пантелеймона. Почти четверть века незамужняя графиня жила вблизи Юрьева монастыря и отличалась строгой подвижнической жизнью, держала пост, соблюдала его по-отшельнически и лишала себя всех земных радостей.
Из окон её дома был хорошо виден Юрьев монастырь. От Фотия и обители её отделяла только неглубокая вода и высокая стена Запрета. О чём думала она, стоя на балконе своего дома, той весенней ночью, когда луна серебрила крыши Его обители?
Она высоко ценила Фотия, видела как он смело обличал, несмотря ни на что, людские пороки, и как высоко он поднял значение русского духовенства, поэтому воспринимала его, как очень необходимого ей духовного отца и сильного духом мужчину.
При этом он внешне не производил впечатление: имел болезненный, истощённый вид, впалые серые щёки, смотрел исподлобья.
Графиня, по совету Фотия, перенесла в 1832 году в Юрьев монастырь из родовой усыпальницы Орловых в усадьбе Отрада, прах великих грешников – отца и его братьев, чтобы отмолить их тяжкие грехи и завещала похоронить себя в этом монастыре, рядом с могилой архимандрита Фотия.
Фотий умер в возрасте 38 лет, последние два года он носил на теле железные вериги.
Она пережила его на десять лет, и тратила на Юрьев монастырь оставшиеся средства.
Анна Алексеевна умерла в 63 года в келье настоятеля монастыря при дружеской беседе о Фотии.
За несколько лет до этого, в Киеве, Анна тайно приняла монашеский постриг с именем Агния, поэтому похоронили её в чёрном монашеском одеянии.
Могилы архимандрита Фотия и Анны Орловой были устроены рядом. Под Спасским храмом с приделами Святой Анны и Святого мученика Фотия, где под землёй, в усыпальнице церкви Похвалы Пресвятой Богородицы, у подножия креста, стояли два одинаковых мраморных саркофага.
Жизнь камер-фрейлины императрицы графини А.А. Орловой-Чесменской напоминает,
что за грехи всегда кто-то расплачивается, в том числе дети за грехи родителей, что богатство и знатность далеко не всегда обеспечивают спокойствие и счастье, и обычно лишают простых человеческих добродетелей и истинной радости такой короткой земной жизни.
В конце этой загадочной истории двух судеб совершенно разных людей, которых объединяла вера и любовь, надо сказать, что в 1930-х годах Юрьев монастырь был закрыт новой властью, разграблен и разорён.
Над саркофагами Анны и Фотия надругались, их останки собрали местные жители и тайком захоронили в одной могиле на кладбище у храма Благовещения на Мячине (в Аркажах), Содружество забытых храмов на Мячине-озере
совсем недалеко от Юрьева монастыря.
На месте захоронения, под кустом сирени, был установлен большой деревянный крест.
P.S. В заметке использованы материалы из открытых источников.
