— Куда уехали?! Курс уже 280! Право десять!
— Есть право десять!
— Прямо руля!
— Есть прямо руля!
Четверо крепких курсантов налегают на двойной штурвал. В темноте над головой поднимаются высоченные оранжевые мачты, освещенные сигнальными огнями.

В этой обстановке чувствую себя динозавром. В наш век гигантских посудин, упакованных по последнему слову комфорта и техники, на нашем почти столетнем барке нет гидравлики, усилие от штурвала передается через штуртрос на перо руля, и сам штурвал находится под открытым небом.

Накануне выхода готовилась красивая торжественная церемония проводов "Седова". Я написала В контакте о возможности посетить легендарный парусник, надеясь что придут мои питерские друзья по клубу "Время Приключений". К сожалению, был рабочий день, и смогла прийти только Лера, с которой мы были на Сайме в походе на морских каяках. Зато с Лерой пришла ее подруга Оля, специалист по китообразным, которая специально ради "Седова" примчалась из Москвы. Наш человек! Я рассчитывала с умным видом показать девушкам те части барка, которые уже успела освоить, но они въедливо и со знанием дела принялись выяснять предназначение различных частей рангоута и такелажа, так что мне пришлось пообещать узнать ответы и потом доложить.

УХОДИМ В МОРЕ
Барк вышел из порта уже в темноте. Ровно гудел двигатель. Но приятному отдыху от дневной суеты не суждено было состояться. Начался громкий шорох, скрежет, грохот — я размышляла, что бы это могло быть — либо запасливые курсанты волокут по палубе свежеубитого кита, либо это лёд. Взобравшись на стол чтобы заглянуть в иллюминатор, я увидела в свете судовых огней ледовое поле. Повсюду теснились притопленные льдины, похожие на маленькие айсберги. Пол моей каюты находился почти на ватерлинии, я отчетливо слышала плеск забортной воды, а озвучка столкновений со льдинами была уже совсем голливудской. Некоторые удары были настолько основательными, что корпус судна вздрагивал, но барк шел ровным курсом — очевидно, обстановка не представляла для него опасности. Всё же мне было жаль его красивых бортов, только из дока, которые обязательно будут поцарапаны.

Столкновения со льдом продолжались всю ночь с разной степенью интенсивности, но утром вокруг была открытая вода. К середине дня небо полностью очистилось, экипаж выдохнул после кутерьмы связанной с отплытием, и была объявлена парусная тренировка. Для курсантов это было обязательное занятие, а туристам-практикантам на выбор: подняться на мачту или совершить экскурсию по кораблю.

Я выбрала мачту.

Практикантов было всего двое: я и 72-х летний заслуженный дзюдоист Валерий, который всем показывал свои подиумные фотографии, между делом извлекая из кармана медаль на помятой ленточке. Больше не нашлось сумасшедших платить за катание в марте по Балтике на древнем паруснике сомнительной комфортности. Зато каждый из нас жил один в шестиместном кубрике. Нами руководил второй помощник капитана Григорий Романов, который параллельно прокладывал курс и следил за рулевыми.

МАЧТА — ПЕРВЫЙ ГРОТ
Для посещения достопримечательности "мачта" Григорий поручил нас Павлу Бачину — курсанту-электромеханику, который стажировался в прошлом году в кругосветке.

Меня озадачивал вопрос: как крепится страховка при подъеме по вантам? А никак. На вантах страховки нет. Карабин пристегивается только когда вы уже поднялись на площадку или выходите на рею. Ощущение совершенно несравнимое, например, со скалолазанием. Нет прочной опоры, и отсутствие страховки обостряет инстинкт самосохранения — правда, ненадолго. Марсовая площадка находится на высоте около 15 метров над палубой (20 над водой). Я постаралась быстренько подняться, пристегнулась и вытащила из кофра фотоаппарат.

Оранжевые мачты контрастировали с синим небом. Мы находились на марсе первого грота — тесная площадочка, мы втроем там еле помещались, и бесстрашный Паша зависал на шкотах.

На второй грот тем временем полезли курсанты. Их на марс взгромоздилось человек восемь, и самые решительные уже вышли на рею отрабатывать приемы работы с парусами — замечательный сюжет для фотосессии, и наш грот-1 оказался отличной точкой для съемки.

От солнца нас закрывала мачта, и мы замерзли стоять почти неподвижно. Спускаться было сложнее: верхние и нижние ванты не везде совпадают, нога может попасть в пустоту — нужно быть внимательным.
Валерий оказался не любителем мачт и предпочел штурвал, в последующие дни и ночи отстаивая одну вахту за другой. А мы с Пашей поднялись еще на бушприт, нависающий над водой на десяток метров.

Очень удобное местечко — мы разлеглись в сетке как на диване.

Паша радовался возможности поваляться на солнышке вместо вахты на руле. Я подумала: так вот, людям надоедает даже такое волнующее занятие, когда оно становится обыденностью.

МОРСКИЕ ИСТОРИИ "СЕДОВА"
Русские туристы почти никогда не поднимаются на мачты, предпочитая пассивное познание морского дела. Зато немцам этот аттракцион очень даже нравится. Как-то на "Седове" путешествовала 91-летняя туристка. Причем она прибыла на катере своего племянника — лоцмана, а ее паспорт уже находился на борту — с датой рождения и неудачной фотографией с перекошенной челюстью. Лоцман всегда поднимается по штормтрапу, но от бабули никто не ожидал такой прыти и были готовы к ее аварийной транспортировке. Однако она резво взобралась на борт, проявляла навыки истинного моряка и еще бегала по утрам вокруг надстройки.

Вообще немцы очень любят играть в матросы — выходят на ночные авралы брасопить паруса если ветер переменился, работают на камбузе, участвуют в приборке. Сразу запоминают разницу между понятиями "тряпка" и "ветошь": тряпкой моют пол, а ветошью натирают поручни. Но туристы все равно устанут и пойдут отдыхать и радоваться своим достижениям, а на места вернутся настоящие труженики — курсанты и члены экипажа.

Однажды в Португалии те самые труженики отправились "раскатать бутылку" — португальское вино святое дело, но забыли штопор. Пристроившись в безлюдном переулке, страждущие от жажды моряки добыли кусок какой-то арматуры, выдавили пробку и приступили к дегустации. Тут из ближайшей двери вышел какой-то человек, посмотрел на них, засмеялся, махнул рукой и ушел обратно. На двери оказалась надпись: "Военная прокуратура".

Про монгольских курсантов. Трудно сказать зачем, но Монголии понадобились свои штурманы. Правда, быстро выяснилось, что эти прекрасные конники совершенно не приспособлены к воде, их страшно укачивало даже при полном зеркале, и они списались на берег в первом же порту.

Курсанты разработали систему катания на полицейских Мерседесах. На случай, когда денег в кармане два евро, а город посмотреть хочется, можно забраться пешком как можно дальше, а потом подойти к полицаю, объяснить что заблудился и назвать свое судно: "schiff Siedoff". Полицейский обязан помочь, но ему еще и интересно посмотреть Siedoff. Когда курсанта посадят в красивую полицейскую машину, начинается второй акт мерлезонского балета: нужно показать свое обаяние, а потом предложить: экскурсьон? Когда курсанта после покатушек привозят к причалу, там начинается смятение: полицейские на причале и вахтенные у трапа уверены что парень что-то натворил, а он с полицаями в машине уже лучшие друзья.

Когда моряк в увольнении берет такси и просит отвезти на дискотеку или в бар, водитель самостоятельно определяет для него приемлемую степень злачности и везет моряка в публичный дом. Очевидно, водители в доле прибыли с этих заведений. Моряки "Седова" — абсолютно порядочные люди — "облико морале", они там просто пьют пиво и ведут светские разговоры. Например, в борделе на Таити потребовалось несколько банок пива, чтобы смириться с дефиле по столу крупного таракана.

Существует несколько легенд, связанных с барком "Седов". На бом-брам-рее прибиты два металлических сердца. Нужно забраться туда, сфотографироваться с ними так чтобы видна была эта жуткая высота, и послать фото девушке — счастье в любви гарантировано. А если усесться на пол на инкрустацию в виде розы ветров — есть такая в одном месте — и загадать желание, оно обязательно сбудется. Забавно, что в самом начале, еще не зная этого обычая, я посидела на розе ветров, хоть и без каких-либо пожеланий — "Седов" несомненно разберется!

КАК НАСЧЕТ КАЧКИ?
Глядя на высокие мачты с прочим рангоутом, я была уверена что они даже без парусов достаточно объемные, чтобы малейший ветер раскачивал их вместе с кораблем. Тем более что корпус барка по сравнению с теплоходами выглядел очень изящно. Но "Седов" шел восхитительно ровно, словно скользил. Это особенно было заметно при встречах с другими небольшими судами — при волнении их реально валяло, а наш красавец барк шел как по рельсам.

ПРО ПИТАНИЕ
Классический морской рацион — борщи и макароны, но и салатики, мясо, творог, сыр, фрукты. Достаточно вкусно и много, чтобы испортить фигуру. Поэтому, оценив соотношение съеденного и физической нагрузки, я пришла на ходовой мостик с просьбой чтобы мне разрешили еще разок подняться на мачту.

МАЧТА — ФОК
Я пришла вовремя, потому что боцман фок-мачты Николай Митрофаныч добивался такого же разрешения для своей команды, но на фоке находятся радары, которые вахтенный помощник не хотел отключать. Мое появление оказалось решающим, радар отключили, и мы всей кучей человек 30 рванули на фок. Большинство курсантов, среди которых несколько девушек, освоились очень быстро. Я на полчасика засела на фор-марсе с фотоаппаратом, снимая ловкие перемещения курсантов по вантам и марсу. Задача была подняться по вантам правого борта, перебраться по краю площадки (держась за шкоты и зависая над палубой) на левую сторону и спуститься вниз.

Эта беготня продолжилась после обеда, и Митрофаныч поставил следующую задачу: выход на рею.

Во-первых рея расположена не в уровень с марсом, и просто перелезть на нее нельзя, нужен еще один эпизод эквилибристики. Во-вторых держаться там особо не за что. Подразумевается что матрос не хватается за что попало в заботах о своей безопасности, а занимается парусом. Ноги опираются на веревку — перт, который протянут вдоль всей реи. Курсанты резво выходили на рею, чередуясь право-лево. Марс я уже освоила, но выход на рею казался безумием. Тем не менее ребята выглядели довольными, я решила что всё не так страшно, и вполне могу забраться на оставшееся место рядом с мачтой и поснимать всю компанию.

Тут я перевела взгляд на море и увидела что мутно-белый фронт, который пять минут назад был у горизонта, стремительно накатывает на нас.

Я закричала, стараясь перекрыть свист ветра, что нужно спускаться — ясно что будет необходим радар, и такая перемена обстановки не несла ничего приятного. На Лофотенах нас прошлым летом накрыло нечто подобное и чуть не сдуло метелью с той вершины, где мы в тот момент находились. А тут — ванты, которые ветер будет трепать вместе с нами, руки без перчаток на ледяном ветру, и никакой страховки. С ходовой рубки понеслись приказы тем, кто находился на рее, оставаться на месте — они были выше радара и его вредного действия, а мне нужно было немедленно спускаться, чем я уже и занималась. А бедолаги курсанты так и мёрзли на рее, пока туман не разошелся на короткое время.

Мы сбавили скорость и шли в тумане до вечера, каждые несколько минут подавая мощный гудок, который наверное глушил всю рыбу в радиусе километра. Видимость была плохая, и временами из этой белой каши нам отвечали такие же гудки. На палубу шлепались крупные капли, я комфортно чувствовала себя в двух куртках — пуховке и гортексе. Несмотря на промозглый холод, по палубе периодически пробегали разухабистые полураздетые курсанты — наверное, в спортзал — к негодованию Евгения Ященкова, главного рулевого, недовольного нарушением формы одежды.

Вечером от тумана осталась только пелена на горизонте, и нам довелось увидеть замечательно красивые закаты и рассветы.

У НАС ГОСТИ
Пока мы пробирались в тумане, у нас на борту приютилась синичка, которая порхала по всему кораблю, и я предположила что она ищет, где спрятаться от сильного ветра. Но это оказалась маленькая разведчица с польского берега, который находился примерно в 15 километрах. Очевидно, пташка вернулась домой и рассказала всем друзьям, что тут недалеко плавает (дрейфует с выключенным двигателем) очень прикольная штука с оранжевыми деревьями и большим количеством канатов, которые можно растерзать. Утром у нас на борту порхали, носились и ходили пешком несколько десятков любопытных синиц. Им подкидывали семечек, но птички не проявляли особого энтузиазма в плане еды.

Синицы облазили весь такелаж, якоря, леера и кнехты, подбирались поближе к людям, зависали над ними трепеща крылышками и норовили засунуть клюв в помещения. А в этот день было два парусных аврала, пичуги верещали от восторга и крутились над нашими головами: еще бы, столько народу, и все бегают и лезут на "деревья". Зайдя в штурманскую рубку, я увидела как второй помощник Григорий бегает за одной счастливицей, которая нашла туда вход, колотится о стекла и в упор не видит выхода.

СЪЕМКА ЭКШН-КАМЕРОЙ
До авралов я решила испытать экшн-камеру, но не могла придумать как и на чем ее закрепить. Боцманы — самые рукастые люди на земле, и самые запасливые. Митрофаныч добыл каску, продумал крепление, и попросил у старшего боцмана Николая Михалыча скотч. Михалыч был занят и велел одному из курсантов ходить на ним, напоминать про скотч и не отвязываться. Через десять минут такой тактики у нас в руках был дорогущий тканевый скотч и каска с камерой.

Практикантов запрещено пускать на мачты одних, и Николай Митрофаныч объявил присутствующим что нужен доброволец для сопровождения. Вызвалось человек шесть, я обрадовалась что у меня будет массовка, но Митрофаныч выбрал самого здоровенного с глубоким басом — Ивана, и разрешил подняться только на марс.
Как ни хотелось нам с Иваном забраться еще на рею, решили не рисковать нахлобучкой. Съемка подъема по вантам получилась отлично, за исключением того что я была слишком озадачена работой камеры и нарушила все правила техники безопасности, и это расстроило добряка Митрофаныча. Я обещала исправиться и переснять в образцовом варианте.

МАШИННОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
После второго парусного аврала я слонялась по барку в поисках еще чего-нибудь интересного, когда на моем пути возник обаятельный незнакомец, который оказался электриком смены мотористов. Его звали Виктор, и он сходу позвал меня смотреть машинное отделение. Чтобы я особо не размышляла, он сообщил что их третья смена самая замечательная и ходить в гости нужно только к ним.

Барк лежал в дрейфе, главный двигатель был выключен, но в машине все равно стоял такой шум, что разговаривать можно было только криками. Я узнала что двигатель финский, еще какие-то элементы — Мановские немецкие, любая неполадка сразу отражается на компьютере и оперативно исправляется. Чисто и по-своему уютно — чувствуется что здесь работают люди, любящие свое дело.

МЫ ПОДНИМАЕМ ПАРУСА!
Утро встретило нас небольшим волнением и ветром 12 метров в секунду. Несмотря на это обстоятельство, по барку продолжали носиться щебечущие стайки синиц. Вся команда была одета в красное и темно-синее, а моя одежда точно копировала желто-серую цветовую гамму крылатых гостей, и похоже что меня принимали за большую синицу: садились чуть ли не на ботинки и всматривались в лицо.

Да и я не меньше них путалась под ногами во время авралов и приборок со своим фотоаппаратом.

Еще один аврал, и вот он великий момент: мы поднимаем паруса! Чтобы поднять прямые паруса, нужно находиться на реях — небезопасно для новичков в такую погоду. К тому же ветер — бейдевинд левого галса, то есть в правую скулу, и прямые паруса его просто не поймают.
Зато косые паруса можно поднять прямо с палубы.
Подняли три стакселя и кливер. При сильном бейдевинде (повторюсь — встречный ветер), на этих парусах и на двигателе барк делал 9-10 узлов. Это было неплохо!

Пройдя с фотоаппаратом по палубе, я пришла к выводу что самая видовая точка на паруса мной не охвачена, а именно — бушприт. Чтобы подняться на него, требовалось разрешение капитанского мостика. Вахтенный помощник капитана сказал что в такую погоду одну меня туда не пустит, но я предвидела такой поворот событий и заранее высмотрела местонахождение Павла, с которым поднимались на грот. Я не спросила его согласия, понадеявшись что ему нравится в неспокойную погоду релаксировать на бушприте.


С бушприта действительно прекрасный обзор на паруса, форштевень, белые гребни и палубу, ну и просто там можно с комфортом поваляться на свернутом кливере или на сетке, главное — тепло одеться.
Вместо обещанных двух минуточек мы просидели там часа полтора, Пашу уже разыскивали, но он при моем поддакивании заверил недовольных, что его буквально пинками погнали на бушприт вахтенные офицеры.

ШТУРВАЛ
Шел пятый день плавания, а я еще не стояла за штурвалом. Честно говоря, мне было неохота отрабатывать всю вахту. И вот подвернулся удобный момент. В очередной раз выйдя на палубу в поисках впечатлений, я засекла что один из четырех рулевых отпросился на минутку. Я попросила разрешения занять его место. Сначала меня поставили во вспомогательную пару, потом — перед компасом и аксиометром, чтобы следить за курсом и сообщать остальным куда и насколько крутить штурвал.

Это реально тяжелая работа, моих сил не очень-то хватало, так что четверо рулевых на 4-х часовую вахту отнюдь не излишество. Нужно быть предельно внимательным — кажется что курс стабилен, отвлечешься на пять минут, и барк уже снесло на несколько градусов, и выравнивай его потом полчаса. При перекладке руля нужно учитывать снос, ветер, инерцию, влияние парусов, и поосторожнее чтобы они не заполоскали — в общем, целая наука.
Часа через полтора я попросила разрешения сходить за альпинистскими рукавицами, но меня сразу отправили греться.

К слову, в этот день было 8-е марта. С утра я получила в подарок две конфеты от наших милых девушек-курсанток, еще одну — от Валерия, и лично от капитана коробку шоколадных конфет. Я вернулась к штурвалу, мы вместе с рулевыми съели содержимое капитанского подарка и договорились устроить фотосъемку на их мачте — первый грот.

Вечером курсанты организовали праздничный концерт, а точнее маленькое веселое шоу. Удивительно что с начала плавания прошло всего пять дней, а ребята уже успели сработаться и сделать совместное поздравление.

ПЕРВЫЙ ГРОТ — ВЫХОД НА РЕЮ
На следующий день мы с командой первого грота приступили к задуманному мероприятию. Курсанты отрабатывали технику уборки нижнего марселя. Мы перемигнулись с Пашей и я опять присвоила его себе в качестве эскорта. Народ уже сильно подозревал что мы элементарно паясничаем чтобы снять Пашу с вахты, но он и в самом деле отличный инструктор, и под его руководством у меня все получалось. В этот раз пофотографировав курсантов на вантах, мы вслед за ними вышли на рею.
Эти люди достойны восхищения, хоть на них не направлены телекамеры и на форменках нет ни одного спонсорского знака! Именно эта рея находится на высоте 25-27 метров над водой, на ветру, веревка в качестве опоры, на качающемся судне. Еще надо умудриться без нормальной опоры укатать огромное полотнище паруса в тонкую колбаску, которая аккуратно лежит поверх реи. Горжусь знакомством, ребята и девчонки!

На рее Павел пытался изобразить туриста и что сюда случайно зашел, но был оккупирован для помощи в свертывании паруса, при этом кто-то из новичков основательно ободрал ему пальцы тросом — обнаружив эту дополнительную опасность, я стала таскать на мачты пластырь.

После окончания работ мы с Пашей спустились на марс и просидели там еще часик, болтая ногами, обмениваясь байками и прикидывая, плюнуть или нет на головы тех кто на палубе.

Заметно потеплело, и бездельничать на мачте было одно удовольствие. Потом мы еще перебрались на бушприт, причем мне опять пришлось отбивать Павла от конкурентов — такой нужный всем человек.

Ближе к вечеру я пошла навестить фок — курсантов и Митрофаныча: меня уже покусывала совесть за "измену" им с командой первого грота. У них в программе был подъем на верхнюю площадку мачты — фор-салинг, которая находится над водой наверное метров 40. На моей каске с экшн-камерой Митрофаныч сделал надписи "СЕДОВ", и я воспользовалась случаем переснять подъем по вантам. Вообще-то в каске подниматься неудобно — она за всё цепляется. Тут проявилась необходимость Паши: я не решилась идти на салинг, чувствуя себя неуверенно на незнакомом участке без советчика. Зато по крайней мере сделала хорошие кадры курсантов на вантах в теплом вечернем освещении.

Не все будущие моряки имеют облик потенциальных экстремалов, некоторые выглядят как застенчивые "ботаники" в очках. Но надо видеть их на мачте, как меняется выражение лица — могу только повторить: горжусь знакомством!

Нам говорили что в Ростоке +20, но все решили что это жесткое преувеличение, учитывая сквозь какой собачий холод пробирался "Седов". Однако на рейде Варнемюнде действительно наступила "африка". Курсанты в одних форменках высыпали вечером на палубу. Народ со второго грота резвился на турнике, а команда фок-мачты отмотала несколько метров нирал-грота-стакселя и устроила акробатические прыгания через веревочку.

Двое более практичных курсантов прицепили леску к палке от швабры и отправились на корму ловить треску, правда, безуспешно.

ПЕРВЫЙ ГРОТ — САЛИНГ
Оставалось выполнить еще один пункт программы: подъем на салинг. Павел не стал злоупотреблять возможностью сбежать с вахты и мы договорились вклиниться в полчаса между обедом и работами. Требовалось получить разрешение вахтенного помощника капитана, там снова дежурил веселый и простуженный Григорий Романов, когда он увидел нашу довольную парочку и спросил что нам нужно, я просто показала глазами на верх мачты, и разрешение было получено.
Ванты выше марсовой площадки превращаются в узенькую вертикальную лесенку, сначала веревочную, потом шаг над пропастью на металлическую.

Я не представляю, как по всему этому можно перемещаться в холодную или штормовую погоду, тем более что бывает необходимо выйти за пределы вантов и площадок что-нибудь починить — а там может быть даже не за что зацепить страховочный карабин. Во всяком случае подъем по мачтам очень увлекательное и развивающее занятие — всем рекомендую.

Я спустилась с салинга с расчетом остаток дня заниматься чем-нибудь более традиционным. Через часик выбралась на палубу с нетбуком и плеером, выбирая место на солнышке — и нос к носу столкнулась с Павлом. И тут стало понятно, насколько стойкий рефлекс выработался у нас друг на друга: — Ну что, на мачту? — Ага, погнали! — Куда? — Чего мелочиться: на салинг!

Я сбегала в каюту, переобулась и прихватила пару мандаринок, ибо всегда приятнее находиться на свежем воздухе когда есть чем перекусить. Паша приписан к первому гроту, и мы пошли на него. На втором гроте снова начались учения по разворачиванию и уборке парусов — и мы превесело сидели на высоте пятнадцатиэтажки свесив ноги в люк салинга, поедая мандаринки и любуясь суетой на реях соседней мачты.

Паша покрикивал на новичков, давая советы и не опасаясь что его заставят помогать с риском для здоровья. В итоге наши посиделки прервали как обычно: Пашу сердито позвали с палубы, потому что он утащил какой-то ключ.

МАЧТА — ВТОРОЙ ГРОТ
Меня радовали мои достижения: появилась ловкость при подъеме по вантам, перестали гореть ладони и начала вырабатываться надежная хватка. В результате то, что находится под палубой, меня интересовало все меньше, зато все больше тянуло на мачты. Оставался неосвоенным второй грот, Паше тоже было любопытно туда взобраться: это для него чужая территория. Курсанты второго грота тренировали уборку верхнего и нижнего марселя, наша задача была самим повеселиться и им не мешать.

На этой мачте комфортные широкие площадки — можно спокойно ходить, а не перелезать повисая на шкотах. После салинга спустились на рею убранного верхнего марселя (Паша назидательно перевязал плохо затянутую сезнёвку), и с этой позиции немного поснимали курсантов, которые заканчивали работу на нижнем марселе.

Вечером на ходовую рубку пришли двое курсантов — те, которые ловили рыбу шваброй — страшно довольные от посетившей их идеи:
-Разрешите подняться на бом-брам!
Бом-брам-рея второго грота — самая высокая рея на "Седове", более 50 метров.
Покрутились там на высоте и еще более довольные спустились вниз.

Пусть Митрофанычу будет приятно: самая видовая мачта все-таки фок, но на нем вечно работает радар, и приходится обходиться тем что есть.

Еще один релакс на бушприте. И всё. Завтра финиш. Лихорадочное скидывание на носители отснятых материалов.

Утро, лоцман на борту, городок Варнемюнде под Ростоком. У меня вечером самолет Берлин — Москва, я не могу задерживаться. Слёзные объятия с Митрофанычем и Пашей. Уже с рюкзаком захожу к капитану: -Что нужно чтобы по правилам списаться на берег? -Поцеловать капитана!!

На трапе получилось что-то вроде торжественного караула: курсанты в форменках передавали по цепочке коробки и остановили свою деятельность, чтобы меня пропустить. Мне кажется или им в самом деле грустно что я ухожу?..

Благоухая капитанскими духами, сижу на вокзале Варнемюнде в ожидании поезда и невесело смотрю на оранжевые мачты.

Я буду скучать.