- Господи, ну почему именно с нами всегда происходит всякая лажа?! - мой друг сидел напротив меня за столиком маленького уличного кафе, обреченно подперев голову рукой. Нытье это продолжалось уже четверть часа. По опыту я знал, что если его энергично не остановить, друг способен заразить иногда свойственной ему черной меланхолией окружающее пространство радиусом метра в два.
- Хватить ныть! И почему – с нами, любезный?! Не я ли давеча тащил тебя за обе руки в официальный обменник?! Не ты ли, отбиваясь, называл меня вечным перестраховщиком, а того скользкого типа цыганской наружности, который все-таки впарил тебе «куклу» - светочем свободной экономики?! Ты его еще догони и благодарность объяви – от имени всего братского русского народа!
- Да уж, если бы догнал – непременно объявил бы… - мечтательно протянул друг, потирая кулаки и энергично приканчивая добрую порцию мастики – мерзкого пойла, которое, как мне кажется сделано из авиационного топлива вперемежку со старыми полиэтиленовыми пакетами и битыми бутылками.

Cлучилось то, что часто случается с легкомысленными людьми вроде моего приятеля. Его «кинули». Не сказать, что на очень большую сумму, но все-же неприятно.

Это был третий день нашего пребывания в Варне, «городе прохвостов и негодяев», как мрачно окрестил его друг, сидевший напротив меня. Я, делая вид, что соглашаюсь – на самом деле не разделял его мнения – не в городе дело. В любом уголке земного шара обязательно найдется тип скользкой наружности, который с удовольствием продаст вам настоящие «Ролексы» за сто баксов или обменяет валюту по курсу в пять раз выше государственного. Как известно – спрос рождает предложение, и пока жив мой приятель и его соплеменники из семейства «лопухов» - им всегда найдется что предложить.

Заведение, чей интерьер мы украшали своими скромными персонами называлось незатейливо – «Хавай». Несмотря на то, что в переводе на русский название звучало вполне благообразно – «Гавайи», мой друг настаивал именно на болгарской его интерпретации – по причине уважения к языку страны пребывания и простоты восприятия.

- «К черту красивые названия!» – говорил он. – «Что толку, что на углу дома, где я живу есть пельменная «Эльдорадо» - пристанище бомжей и местной гопоты?! Весь двор в общественный сортир превратили, уроды! А здесь все натурально – «Хавай – и отваливай!»»

Так мы и сидели, лениво переругиваясь, в ожидании наших жен, «ненадолго» ушедших за покупками. Миг оговоренной торжественной встречи с ними истек уже два часа назад, и мы решительно не представляли - чем себя еще занять.

- Жаль, что ты не принял других его предложений, как то – разжиться дешевой марихуаной и познакомиться с «луксозными» (болгарский вариант слова «люкс») девочками – злорадно добивал его я. Хотя, в-общем, уже понимал, что нужного эффекта не добьюсь - друг уже окончательно разбавил остатки своего горя в местных ликеро-водочных изделиях и смотрел на мир с его вечными сложностями созерцательно-отрешенно. – Кстати, позволь спросить – почему? – продолжал я. – денег у тебя еще осталось немерянно и мы вполне бы могли набить карманы местной анашой, а из эксклюзивных красавиц устроить что-то вроде кастинга?

- Ну, тут причина лежит на поверхности…Касаемо «травки» - не наш вариант, ибо мы с тобой являемся адептами бога Бахуса – друг при этом озадаченно посмотрел на свой пустой стакан.- Ну, а девочки… «Гусарские поручики денег не берут», ну и не дают соответственно. Не вяжется сей вариант с моей философской категорией «справедливости», ибо мы –молоды, некоторые из нас – хороши собой, и мы вполне способны решить такие вопросы без дополнительных инвестиций!

Что я в нем всегда уважал, так это способность вне зависимости от количества выпитого выражаться пусть иногда невнятно, но ёмко, доступно, и где-то даже изысканно.

Тем временем в кафе вошли новые посетители и я, от нечего делать, стал их разглядывать. Один субъект, пришедший с молодой девушкой, показался мне очень знакомым. Я присмотрелся…Не может быть! Вот так неожиданность! За соседним столиком сидел Юрий Лоза собственной персоной и известным на всю страну голосом делал заказ подошедшей «сервитьолке».

- Ладно, достаточно хандрить – я приподнял свой бокал с пивом. – Выпьем за то, что жизнь полна сюрпризов – как поганых, так и приятных! Касаемо поганого и так все понятно, а вот насчет приятного…Обернись и посмотри назад. Только прошу тебя, сделай это деликатно!

- Если ты имеешь ввиду уставшую рожу бармена – сказал друг по-хозяйски оборачиваясь - то мне приятного в ней ма… Япона мать! Йо-хо-хоуууу! – издал мой друг победный индейский клич так, что некоторые чайки попадали на лету.
– Ёпрст! Да вы поглядите! – продолжал орать он, отчего немногочисленные посетители кафе с кривыми улыбками стали тесниться к выходу. – Это же – Вя-чес-лав Ма-ле-жек! Слава! Мы вас так любим, ваши песни! Да вы наш самый любимый автор! Слава! Признайтесь, это же вы?!
- Да….почти…- сказал Юрий Лоза под хохот своей подружки – сметку, моля (счет пожалуйста) – это он уже официантке. – Извините, молодые люди – мы очень спешим. – и поволок свою хохочущую подружку к выходу.

Я насилу усадил своего приятеля, порывавшегося было побежать следом.

- Япона мать! Ну и нахрена ты хорошего человека Малежеком обозвал?!

- А кто он?! – не понял друг. – Это же его песня, помнишь? «На-а-а, маленьком плоту-у-у..» - затянул он.

- Заткнись – беззлобно оборвал его я. – Сейчас бармен полицаев вызовет – вижу по роже, не нравится ему твое пение. Да, это его песня, только с каких хренов он Малежек?!

- А кто? – повторил он свой идиотский вопрос.

- Проехали… - я с грустью уставился на чайку, величиною с нехилую курицу, которая разрывала клювом остатки пиццы около соседнего стола.

- Да не переживай ты, Андрюха! – с наигранным весельем затянул мой приятель. – Подумаешь….Малежек – Охренежек…Пусть катится! С земляками водки ему было западло выпить! – друг встал и направился к барной стойке за новым дринком.