Если попробовать написать местонахождение острова словами, получится примерно так: Ладога, Валаамский архипелаг, острова Восточной гряды, остров Святой.
Наверное, история Святого острова у каждого своя. Сколько людей побывало на нем – столько и историй. Уж очень необычен этот маленький островок, и попадает сюда далеко не каждый приехавший на Валаам. Даже если ехал специально для этого.
Географически остров Святой ближний к Валааму в цепочке островов Восточной гряды. От мыса Черный нос – северо-восточной оконечности Валаама его отделяет 2 км чистой воды. Называли остров по-разному: Пюха, Пюха Сара, Пюхасаари. Как не переводи, а «пюха» – «святой». В лоциях Советской России записали его «Угрюмым». На финских картах он и сейчас еще - Старый Валаам.
Угрюмый… Обидно, но точно. Высокие скалы отвесно поднимаются из воды. В их тени делается неуютно, понимаешь – чуть волна, и любую лодку прибой разобьет в щепки. Причалить можно в двух местах, но при условии, что остров прикроет от ветра. А если не прикроет, лучше проплыть мимо, будет больше шансов в живых остаться.
Старый Валаам… В монастыре есть легенда о том, что изначально основатели монастыря высадились на Пюха Сари. В этом есть определенная логика. Если шли они с востока, то самый безопасный путь – выйти вдоль берега озера на траверс острова Мантисаари; обойти его, максимально используя ветровую тень, после чего держать курс на острова Восточной гряды. Но почему они не дошли до Валаама, острова для жизни более пригодного? Ответ все в той же финской легенде о лошадиной шкуре – занят был Валаам местными жителями. И, видимо, местные жители не хотели видеть пришельцев гостями на своем замечательном острове. С воды не видно, но высоко в скалах есть пещерка, сырая и узкая. Говорят, что это она дала приют первым монахам Валаама. Но сейчас пещеру чаще связывают с именем другого человека, для монастыря тоже очень значимого.
Преподобный Александр Свирский, проведя 3 года в монастыре, удалился в пустынь на остров Святой, где прожил 10 лет в безмолвии, изумляя суровостью своего жития самых строгих Валаамских иноков. Здесь услышал он голос, повелевший вернуться на Свирь.
В XVIII веке на острове был устроен скит. Построенную в 1855 году маленькую церковь освятили в честь Александра Свирского. Особо почитались пещерка и могила, которую ископал Преподобный своими руками в напоминание о бренности жизни. До сих пор рядом со входом в пещеру стоит массивный деревянный крест. На его перекладине надпись: «Построена мельница и крест вырезан апреля 1756 года».
Вот собственно и все… А как же своя история? Видимо пришло время рассказать, что же произошло с песком, который был взят в Александро-Свирском монастыре (стр….).
Платочек с песком, как вещь бесценная (т.к. для мамы!), был бережно спрятан в карман кофра с фотоаппаратами, что весьма показательно - фотографы берегут свою аппаратуру гораздо больше себя – любимых. И там благополучно забыт. Пороги на реке Уксунйоки, переход на остров Мантисаари, паруса, ветра, волны – шла нормальная, насыщенная событиями жизнь. А для невоцерковленных людей помнить о песочке, спрятанном в уголок кофра, даже если песочек этот взят в месте, где земному человеку явилась Троица, в общем-то, противоестественно.
И вдруг в голове фотографа промелькнула мысль - песочек-то из монастыря Александра Свирского, и надо бы половину на Святом острове высыпать… В пещере. Мысль вернулась еще раз, и еще… Что бы вы решили, произойди это с вами? Человек (а это был нормальный, современный, образованный человек, по вероисповеданию – православный, без каких-либо симптомов религиозного фанатизма), решил для себя конкретно - все это ерунда! Зачем Александру Свирскому песок, если он умер 500 лет назад? А, ведь действительно, зачем? Но навязчивая мысль приходить перестала.
На подходе к Байонному острову выяснилось, что на остров Святой пускают только паломников и только по специальному благословлению. Благословление нужно получать на Валааме. Несомненно, нас бы благословили, как благословили работу всей нашей экспедиции. Но мы-то не на Валааме!
А к фотографу вернулась мысль о песке. Интересно получается: с одной стороны – на остров не пустят, т.к. нет разрешения; с другой стороны – мы везем песок, который нужен там святому, который умер 500 лет назад. Вывод? Вывод напрашивался сам собой – если он ему действительно нужен, то мы не встретим никого, кто мог бы нам помешать.
На Святом острове мы не встретили ни одного (!!!) человека. Сначала мы искали людей на пристани (нужно же разрешения спросить), потом поднялись в скит. Мы заходили в незапертые двери, заглядывали в распахнутые окна, но не встретили никого, кто бы мог нам помешать. И спросить где пещера тоже было не у кого.
Отчаявшись найти людей, мы оказались у добротной лестницы, ведущей по скалам куда-то вниз. Естественно, она и привела нас к пещере. У входа стояли огромный очень старый крест и резная икона. Вход узкий, но не низкий, частично заложен камнями. Пещерка маленькая, в длину метра три, и, будто бы, из двух частей – тамбур и комнатка. В тамбуре - двоим не разойтись. Ширина комнатки – метра полтора. На маленьком столике иконка, свечки стоят. Мы зажгли. Фотограф достал узелок с песком, хотел все высыпать, но голос в голове остановил. Сказал – половину маме…
Но самое интересное выяснилось потом, уже после того, как были отсняты все прекрасные виды, оббеганы все тайные тропы, поедена вся черника на острове. Мы взяли курс на остров Гранитный и стали в очередной раз решать задачу – зачем Александру Свирскому песок с места, где явились ему Три Ангела? И тут еще один участник нашего путешествия рассказал, что с тех пор как уехали мы из монастыря, странная мысль не давала ему покоя: «Жаль, песок не взял, а то бы в пещере его высыпал…». И мысли свои про песок невоцерковленные наши товарищи думали независимо друг от друга и между собой не обсуждали…
А на вопрос, зачем нужен был на Святом острове песок из Свято-Троицкого монастыря, мы так и не ответили.
