Вечером третьего дня плавания наш теплоход подошел к Туруханску. По расписанию стоянка здесь планировалась на час, но из-за того, что на одной из предыдущих остановок было очень много пассажиров, и мы задержались, капитан решил сократить ее до 20 минут, о чем и объявил расстроенным пассажирам. К тому же еще с утра зарядил дождь, а теперь, на наш взгляд, он даже усилился — по всей видимости, мы вошли в какой-то мощный циклон, так как дождь потом не прекращался несколько суток.
Туруханск да и весь Туруханский район всегда были местом ссылок и расположения лагерей ГУЛАГа. С 1923 по 1925 год здесь отбывал ссылку Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий — выдающийся хирург и доктор медицины, лауреат Сталинской премии, богослов, а позже епископ Красноярский и Енисейский, причисленный Православной церковью к лику святых. С 1949 по 1955 год сюда выслали дочь Марины Цветаевой Ариадну Эфрон. Когда она решила вернуться в Москву из эмиграции, из Парижа, Бунин на прощение сказал ей: "Дура, куда ты едешь, тебя же сгноят в Сибири!". Так оно и случилось. Ее отправили в Туруханск на пожизненное заключение, и Ариадна возненавидела его всей душой. А потому, как только узнала о своей полной реабилитации "за отсутствием состава преступления", тут же покинула его первым пароходом. В начале 1950-х сюда попал отец актера Савелия Крамарова — Виктор Крамаров. И много других известных и интересных личностей побывало в Туруханске не по своей воле, не говоря уже о тех тысячах спецпереселенцах, которых вывезли сюда насильно в годы войны и после нее — депортированных латышах, литовцах и поляках, прибывших с территорий, захваченных СССР в результате принятия пакта Молотова — Риббентропа, немцах из Поволжья, этнически неугодных финнах из Ленинградской области, евреях, украинцах, калмыках, мордвинах, татарах и понтийских греках из Краснодарского края. Так, в 1945 году только в Туруханске проживало более 650 депортированных. А сколько их было по всему Туруханскому району?
Кстати, обычно до Красноярска их везли эшелонами, а уже в самом Красноярске не редко погружали на пароходы и отправляли вниз по Енисею — да-да, тем же самым путем, которым теперь шли мы, только совсем в других условиях. Пароходы, по описаниям свидетелей, были набиты переселенцами, как бочки сельдями. Там на открытых палубах, без кают ехали женщины с маленькими детьми, старики. Многие погибали в пути. Правда, семьи с большим количеством детей старались высаживать в деревнях более южных и в более климатически пригодных для жизни районах. Одиноких же отправляли все дальше и дальше на север. И только через несколько лет после смерти Сталина все эти спецпереселенцы получили возможность вернуться на свою Родину. А тогда за попытку побега, к коей могли отнести даже отлучку по делам в соседнюю деревню, грозила 20-летняя каторга...
Поэтому, когда мы увидели залитый дождем дебаркадер Туруханска, с намалеванным от руки обычной и уже успевшей облупиться краской названием, первой мыслью, пришедшей в голову, было, что совсем ничего не изменилось с тех пор, и сюда, как и раньше, с успехом можно продолжать ссылать невинных граждан — условия жизни здесь, если и улучшились, то не намного. И мы, по всей видимости, не были далеко от истины...
Первоначально поселение Туруханск появилось в 17 веке. Тогда здесь было зимовье, а казаки, которые его основали, занимались тем, что собирали налоги в виде пушнины с коренных жителей — в общем, дела обстояли так же, как в Ворогове, о коем я рассказывала в своей предыдущей заметке. Кстати, основной коренной народностью в то время здесь были кеты. Сейчас их осталось очень мало — буквально чуть более 900 по переписи 1989 года.
Как в 17 веке, так и сейчас, кеты занимались охотой и рыболовством. А народность это уникальная, и ее происхождение ученые не могут выяснить до сих пор. Дело в том, что кеты общаются на своем изолированном языке, который не имеет ничего общего с языками других территориально близких к ним народностям. Лингвисты говорят, что в их языке есть что-то общее с отдельными изолированными языковыми группами: например, рядом языков кавказских горцев, испанских басков и даже северо-американских индейцев. Некоторые считают кетов потомками древнего тибетского населения, от которого произошли атабаски. В общем, народность интересная и очень жаль, что с каждым годом ее представителей становится все меньше и меньше.
Так вот, через какое-то время казачье зимовье превратилось в небольшой городок, который назвали Туруханск или Новая Мангазея, где стала активно вестись торговля пушниной, а вскоре даже зародились и свои ежегодные ярмарки. Одновременно с этим в 1660 году "черный енисейский монах" Тихон в 32 километрах к югу, на месте впадения в Енисей реки Нижняя Тунгуска основал Троицкий монастырь. Постепенно вокруг него стали появляться дома поселенцев и образовалось небольшое село. Село назвали Троицко-Монастырское или просто Монастырское. С годами так получилось, что Туруханск начал приходить в упадок и к началу 20 века в нем осталось всего около 200 жителей. Монастырское же наоборот крепло и росло. В общем, было принято решение преобразовать Туруханск в село и переименовать в Старотуруханск, а Монастырское сделать городом и назвать Туруханском. В общем, тот Туруханск, к пристани которого причалил наш теплоход был как раз тем местом, где стоял Свято-Троицкий монастырь. И мы, конечно же, решили его посетить.
Но увы... Несмотря на то, что в последние годы Туруханск утратил статус города и его численность сократилась до четырех тысяч человек (но при этом он продолжал быть самым крупным населенным пунктом Туруханского района — прикиньте?!!), добежать за 20 минут до монастыря мы не успели. Мы поднялись по лестнице от пристани и осмотрели открывшуюся нам унылую картину. У обрыва стояла небольшая деревянная изба, от которой в поселок шла сбитая из бетонных плит дорога. Вскоре дорога уперлась в дом культуры, коий местные жители по-старинке величали клубом, и в шикарную детскую площадку.
Площадка контрастировала со всем прочим сельским пейзажем так же сильно, как в Ворогове, и мы подумали, что не иначе, как в Красноярском крае реализуется какая-то программа по охране детства, по которой такие площадки должны быть установлены во всех сельских пунктах, не задумываясь о том, хватит ли там детей, чтобы играть на такой огромной.
У площадки мы впали в ступор. Дорога, точнее, здесь она уже превратилась в подобие тропы, множилась. Слева от нее нашему взору открылся утонувший в кустах, зарослях пижмы и иван-чая памятник погибшим в Великую Отечественную войну.
Прямо среди деревьев терялись жилые дома. А вправо уходила грунтовка и скрывалась где-то за пригорком. И где монастырь?
Чтобы не терять времени, мы спросили у проходившей мимо местной женщины.
— Вам направо, — ответила она, и мы побрели.
Но не успели мы ступить по грунтовке и нескольких шагов, как увязли в непролазной грязи. Уже с первых шагов уровень грязи достигал нам по щиколотку и было понятно, что с дальше она будет все глубже и глубже.
"Бог с ним, с этим монастырем!" — подумали мы. Время стоянки нашего теплохода иссякало, и мы отправились обратно, ибо поняли бесповоротно, что, если мы опоздаем, то прожить в Туруханских условиях даже три дня, в ожидании следующего рейса, нам будет не просто.
Кстати, кроме Свято-Троицкого монастыря, в Туруханске есть еще одна достопримечательность. Здесь сохранился дом, в котором некоторое время в ссылке прожил лидер Октябрьской революции, известная в советские годы личность Яков Свердлов, который, кстати, вместе с Лениным в 1917 году дал санкцию на расстрел Николая Второго. В доме, где он жил, нередко бывал и Сталин. Впрочем, их пребывание в Туруханске было недолгим. Царское правительство, зная их способности к побегу, решило "упрятать" их куда-нибудь подальше и вскоре перевело на 128 километров севернее — в маленькое село Курейка.
...В Курейку наш теплоход прибывал в два часа ночи. Впрочем, такое позднее время нас особо не смущало. Курейка находится уже за полярным кругом, и в июле тут все еще стояли полярные дни, и ночь была разве что лишь немногим темнее, чем день.
Но пристани в Курейке не было, а посадка и высадка пассажиров проходила сразу в примчавшиеся с берега моторные лодки, как мы наблюдали это в Верещагино и в нескольких других деревнях и селах на Енисее. Впрочем, в этот раз к теплоходу подошли только две лодки. А сама Курейка была таким крохотным селом, что даже мои самые смелые представления о том, что тут хоть остались хоть какие-то следы пребывания Сталина, сразу рухнули.
Сталин и Свердлов прибыли в Курейку в 1914 году и "застряли" тут на два года. Это было самое северное поселение Туруханского края. Зима длится здесь восемь-девять месяцев, три месяца идет весенняя и осенняя распутица, и всего лишь месяц или даже несколько недель выпадает на тот сезон, который мы обычно называем летом. Кстати, подтвердить это мы с Антоном теперь можем запросто. Несмотря на то, что ночь, в которую мы сюда приехали, приходилась на середину июля, назвать летней было сложно — дождь продолжал лить, как из ведра, а к нему добавился еще и промозглый ветер. В общем, было так, как обычно бывает у нас где-то в конце сентября.
Первое время Сталин и Свердлов жили в одном доме. Вообще-то, им повезло. Дело в том, что по тогдашним временам, коренные жители этих мест, несмотря на то, что морозы, порой, достигали здесь минус 65 градусов, все еще жили в чумах, и деревянные избы считались жильем весьма привилегированным. Но все равно, после Петербуржской жизни жизнь в Сибири казалась суровой. Во время короткого полярного лета в Курейку успевал заходить всего лишь один енисейский пароход. А те три месяца, когда здесь царила распутица, Курейка была совершенно оторвана от жизни. Осенью приходилось ждать санного пути по Енисею, передвигаться можно было только на собаках и оленях в легких нартах. Снегу наваливало почти в рост человека. Весной же, когда снег и лед Енисея начинали таять, даже и легкая снасть в упряжке собак не помогала. Сани и собаки проваливались в снег. Движение прекращалось.
К тому же, несмотря на то, что в своих политических убеждениях Свердлов и Сталин были близки, они совершенно не могли сойтись в быту. Свердлов был аккуратен, любил уют, а Сталину это всё было безразлично. Вот, как он сам описал свое совместное житье со Свердловым: "Мы готовили себе обед сами. Собственно, там и делать-то было нечего, потому что мы не работали, а жили на средства, которые выдавала нам казна: три рубля в месяц. Ещё партия нам помогала. Главным образом мы промышляли тем, что ловили нельму. Большой специальности для этого не требовалось. На охоту тоже ходили. У меня была собака, я её назвал „Яшкой“. Конечно, это было неприятно Свердлову: он Яшка и собака Яшка. Так вот, Свердлов, бывало, после обеда моет ложки и тарелки, а я никогда этого не делал. Поем, поставлю тарелки на пол, собака все вылижет, и все чисто. А тот был чистюля".
Впрочем, Сталин в ссылке в Курейке особо время тоже не терял. Там он начал жить в гражданском браке с местной девушкой Лидой, которой, кстати, по данным из некоторых источников, было всего 14 лет. Когда он уже уехал, в начале 1917 года, Лида родила сына Александра. Сына Сталин признал и даже какое-то время хотел забрать его к себе в Москву, но Лидия не захотела отдавать мальчика, ибо ее саму в Москве Сталин видеть не хотел. Во времена репрессий Александр очень боялся, что они коснутся и его. Хотя он всю жизнь и скрывал, кто был его настоящим отцом, внешность его сильно выдавала. Но обошлось. Александр Яковлевич прожил в Сибири до глубокой старости.
Кстати, что интересно, но после того, как произошла Октябрьская революция, и еще позже, когда Сталин пришел к власти, Курейку начали активно развивать. Здесь появились новые добротные деревянные дома, своя электростанция, которая работала на дизельном топливе, больница, школа, клуб и магазины. В общем, я думаю, что без поддержки Сталина, это не обошлось. Тем более, что в 1934 году было принято решение о создании здесь музея Сталина. Сначала он располагался в избушке, в которой тот жил в ссылке. Потом для музея построили двухэтажное деревянное здание. А затем, в 1950 году приступили к строительству Пантеона — Таежного дворца из красного кирпича, в который поместили и избушку, где он жил, и множество других экспонатов. Строили Пантеон заключенные специально созданного одного из лагерей ГУЛАГа. Заключенных пригоняли на работы, а жители Курейки, большинство из которых в то время составляли спецпереселенцы, видя, в каком изможденном состоянии те находятся, варили уху, благо рыбы в Енисее всегда было вдосталь, наливали ее в бидончики и посылали к будущему музею своих детишек, которые отдавали уху заключенным. Правда, такой период, по свидетельствам очевидцев, был не долго. На строительстве произошел какой-то несчастный случай, и пускать туда детей перестали.
И вот, Пантеон, наконец-то, построили. Это было огромное здание серого цвета, облицованное мраморными плитами. Под ним проложили траншеи и подземные ходы. Специально построили котельную для отопления музея и электростанцию. Пантеон и окружающая его территория освещались сотнями различного вида фонарей, что на фоне не имеющей света Курейки действительно вызывали трепет и поклонение. Именно тогда Курейка и была благоустроена, ибо в том виде, в каком она была до сих пор, она принижала величие нового музея-дворца.
Вокруг здания Пантеона было все заасфальтировано (это в такой — то глуши, где вместо дорог была одна сплошная грязь), а из Москвы сюда привезли голубые ели. Внутри все было сделано очень красиво. Огромные окна имели тройные стёкла, между которыми постоянно циркулировал тёплый воздух, чтобы окна не замерзали в суровые зимы, и, чтобы постоянно была видна избушка. А на высоком берегу установили памятник Сталину. Все пароходы, которые ходили тогда по Енисею, в обязательном порядке останавливались здесь на два часа, и пассажиры посещали музей и знакомились с жизнью Сталина.
Таежный дворец-музей просуществовал до 1961 года. В тот год в Курейку приняли решение о ликвидации музея Сталина. Избушку, в которой он жил, разобрали прямо внутри Пантеона и сожгли. А памятник долго стаскивали тросами. Часа два-три с ним возились два трактора. Кое-как стянули и волоком потащили к Енисей, где уже была приготовлена прорубь. Туда и столкнули памятник. Так за одну ночь решилась судьба музея. Правда, само здание Пантеона еще долго стояло в Курейке заброшенным. И только около десяти лет назад по непонятной причине сгорело.
Сейчас многие спорят о том, правильным ли было решение вот так в один день взять и уничтожить музей? На мой взгляд, поторопились. Все-таки, какова бы не была история, ее надо знать и помнить. Конечно, Пантеон строили не из-за любви к вождю, а из-за страха перед ним, строили заключенные, ценой собственных жизней и здоровья. И поэтому, я думаю, что он должен был оставаться памятником им и памятью о той истории, которую создал Сталин, символом его эпохи, чтобы напоминать поколениям, не заставшим то время, и чтобы предостеречь от повторения подобного.
О том, как не за дорого отправиться в круиз по Енисею.
Посмотреть фотографии можно здесь:
Туда, где был ГУЛАГ и Сталин сидел в ссылке
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Мои другие путевые заметки, фотоальбомы и советы из этого путешествия находятся в дневнике путешествия здесь: tourbina.ru/authors/Annataliy…
